Когда я слышу звонок в дверь, мои ягодицы напрягаются так, как даже не соизволяют при ягодичном мостике. Председатель с давлением или спиной? Или его жена с «что-то там тянет в боку»? А может, бабушка? Да уж, вот я и дожила, что ее визит кажется лучшим из зол. Тихо подхожу к двери.
Смотрю в глазок и глазам своим не верю. Серьезно? Этот придурок бессмертный, что ли?! Нормальная бы на хрен через дверь послала. А где я и нормальность? Тем более, когда месячные на носу и хочется всех раскромсать.
Открываю дверь и…все. Все заготовленные проклятия испаряются в миг, как и деньги на карточке, после посещения ягодного сайта, когда в нос ударяет запах пельменей. Жареных. Моих любимых! У этого гамадрила в одной руке миска горячей ароматной запрещенки, в другой пакет.
Картина маслом, я с недоедитом вся в его тарелке, он, к гадалке не ходи, в моем одеянии. Без лишней скромности, с уверенностью могу сказать, что моя пижама в виде черных шелковых шортиков и такого же цвета маечки, вызвали загруз у любителя долбить мои нервы.
– Черт, я был уверен, что встречу тебя в обереге от секса.
– В чем?
– В зачуханной майке, протертых штанах, ну или классика – фланелевый цветастый халат из девяностых.
– Вы забыли, Константин. Бигуди.
– Да чего уж там мелочиться. Сразу с химической завивкой.
– Точно. Но не срослось, – демонстративно поправляю распущенные волосы.
– Меня все-таки ждала?
– Конечно, в ящике молоток припрятан. Специально на случай если ты явишься, чтобы пробить тебе башку.
– Ой, короче, – протягивает мне миску с пельменями. Ох, разрази меня гром! – У меня в пакете смачный кусок сала с добротной прослойкой мяса и почищенный чеснок. Не китайский, заметь. А еще домашние блинчики с творогом, поджаренные на килограмме сливочного масла, – ах ты сукин сын! – И бутылка хорошего коньяка. Предлагаю зарыть топор войны. Впустишь?
Впустить? И тут в голову некстати врезается вопрос из передачи. Не дам ему войти, если ответ мне не понравится. Но задать его я не успеваю.
– Ответь на один важный вопрос: нужно ли мыть яйца?
– Не такого я ожидал. Фух. Ну ладно. Я мою каждый день. Опережая твой другой вопрос: писюн я мою не просто каждый день. А дважды, трижды и вообще я крайне чистоплотный, – в принципе каков вопрос, такой и ответ.
– Вопрос был про куриные яйца.
– Ах, куриные. Час от часу не легче. Может, впустишь и о чем-то другом поговорим?
– Отвечай на вопрос или проваливай отсюда.
– У тебя тарелка моих пельменей вообще-то.
– Что упало, то пропало. Отвечай. В случае правильного ответа, я, так уж и быть, послушаю твои извинения и объяснения и пущу тебя на коврик, который твой кот не успел обосрать, только потому что он с внутренней стороны квартиры.
– А я как бы и не собирался извиняться. Ладно, ладно. А какой правильный ответ?
– Говори, как думаешь.
– Сначала отдай пельмени, – а вот хрен тебе. Слюна уже не в силах удержаться во рту. Запах такой, что бургер нервно курит в стороне.
– Комбинацию из трех пальцев знаешь?
– Правду говорят, что внешность обманчива. Такое миловидное личико и такая…Адольфовна.
– Отвечай!
– Да, мой фюрер. Конечно, мыть! – ну вот и проваливай отсюда без пельменей. – Наверняка таков правильный ответ. Но я не мою и мыть не собираюсь, – да чтоб тебя.
– Ладно, – нехотя бросаю я, отступая в сторону. – Проходи.
– Это что правильный ответ?
– Это ответ, удовлетворяющий меня. Можешь покаяться сразу здесь на коленях почти на чистом коврике.
– Детка, на колени обычно ставлю я.
– Будь добр, оставь эту псевдо маскулинную хероту за пределами моей квартиры.
– Ох ты ж едрен камертон, все сложнее, чем я мог представить. Все, можно проходить?
– Только если носки чистые и без дырок.
– У меня даже ногти чистые.
– Радость-то какая.
– Ой, не найти тебе мужа, Адольфовна.
– Меня зовут Аля. И я его не ищу.
– Ага, точно. Запамятовал.
На черта я пропускаю его на кухню? Совсем головой тронулась? Я что ради блинов и пельменей готова его терпеть? Идиотка.
– Ладно, каюсь, иногда я шумел до одиннадцати, ну максимум до двенадцати. И то несколько раз, потому что у меня горели заказы, и я не успевал. Да и кто вообще ложится спать до двенадцати?
– Все нормальные люди. Я, например, ложусь в десять, потому что именно в период до двенадцати вырабатываются нужные гормоны. В том числе влияющие на молодость.
– Ты поэтому в тридцать пять выглядишь на тридцать четыре? – чего?! – Ладно, тут вру. На двадцать семь. Но это не отменяет того факта, что ты стерва.
– Хорошенькое извинение.
– Да какое на хрен извинение? Все люди делают ремонт. Я что должен извиняться за то, что его делал, когда тебе хотелось поспать после дежурств? Ну, извини, это положенное время. Ты бы тоже его делала, если бы въехала в новую квартиру. Так что за это извиняться не буду. А самое главное – я приходил к тебе дважды договориться по-человечески, но ты не открыла.
– Чего?
– Один раз, когда я звонил к тебе в дверь и сказал, что я твой сосед, ты по ту сторону двери сказала, цитата: «взрослых дома нет», – хотелось бы сказать, что он ездит мне по ушам, но…блин, говорила же так, неоднократно. Ну, не открываю я дверь незнакомцам! А фраза эта… да, черт возьми с детства. – Что касается кота. Ну, тут я правда не могу его контролировать. Он деревенский. Привык к раздолью. На нем ошейник с адресом и он кастрирован, чтобы никого не обрюхатил и его можно было найти. Если не выпускаю его гулять, он орет похлеще дрели. В общем, он в целом добрый малый. Не знаю, почему на тебя шипит. За коврик, реально извини. Я не знал, что Артемон насрет кому-то под дверь. Он вообще очень чистоплотный, – ну, сученыш! Где мой молоток?!
– Ну ты и козел. Артемон?
– Да, а что?
– Пошел вон отсюда, вот что!
– Аааа. Да это правда. Он Артемон. Вот на ошейнике написано, – протягивает мне мобильник, на дисплее которого красуется в увеличенном виде ошейник кота с именем «Артемон». Возможно, у меня едет крыша, но я почему-то в это верю. Если не касаться моего дебильного имени, почему не назвать кота Артемон? – Что касается громкого траха, то тут я тоже чист. Последний месяц у меня гостит дед. Он любитель не только посмотреть порно, но и вызвать проституток. Вероятнее всего, по ночам куролесит он, а я не в курсе, потому что на работе.
– Браво! – давно я не хлопала в ладоши. – Так мне еще никто не заливал в уши.
– А вот это ты зря. Ты просто моего деда не видела. Молодым даст фору.
– Ага. Это все красиво звучит. А зачем ты сказал этому рыжему крохобору, что я врач?
– Тут уж без вариантов. Чтобы ты помогала людям, согласно клятве Гиппократа. Ну, в смысле в отместку за все, – ну и где таких выращивают?
– Во-первых, клятву не дают, во-вторых, ты же понимаешь, что после этого топор войны мы никогда не зароем?
– Очень даже зароем. Ты красивая, но одинокая стерва, которой просто необходима разрядка. Плюс я тебя по-человечески накормлю. Мы поможем друг другу и теперь точно сопоставим график шума, чтобы никому не мешать. Признаться, я сразу после кафе хотел карты сдать. Но, когда понял, что ты меня все же не знаешь, не мог сказать. Хотелось вывести тебя на эмоции.
– Ты за мной следил?
Ответ, каким бы он ни был, я не успеваю услышать. А вот звонок в дверь – да. И сейчас, все о чем я думаю: хоть бы кто-то с жалобами, а не бабушка! Ну, конечно, это было бы слишком просто, будь по ту сторону двери незнакомец. Стоит, красота моя семидесятитрёхлетняя, с мною горячо любимой болонкой по имени Матильда.
Не припомню, когда в последний раз испытывала такой стресс. Я реально не знаю, что делать! Выгнать козла без расспроса бабушки не получится. Если она начнет говорить с этим балаболом, то я пропала окончательно! Сосед, да еще и рукастый, судя по визитке. Да моя бабушка с него не слезет! Что придумать?!
– Никогда не думал, что буду спрашивать это у женщины, но… ты сейчас какаешь, Мальвина?
