После развода. И даром не нужен - Попова Елена

Выясню, ерунда это или нет. Обязательно докопаюсь до правды. Никому не позволю делать из себя идиотку.

Входим в дом, Саша сразу поднимается в спальню, а я переодеваюсь в ванной комнате на первом этаже, умываюсь холодной водой и пытаюсь привести себя в чувство.

– Так ладно… – шепчу, глядя на себя в зеркало. – Утро вечера мудренее. Мне нужно переспать с этими мыслями, и свежей головой подумать, как действовать дальше.

Подхожу к лестнице и, глядя на дверь комнаты сына, задерживаюсь у ступеньки.

Набираю полную грудь воздуха, медленно убираю руку с перилл и иду в комнату.

В которой часто сижу в полной тишине и с грустью вспоминаю о том, как здесь совсем недавно жил сын. Как обнимала его за плечи, когда он сидел за компьютером, целовала в макушку, желала ему хорошего настроения, и без конца говорила «люблю тебя, родной».

Но сейчас иду туда не для того чтобы погрузиться в воспоминания.

Меня туда ведет дурное предчувствие.

Включаю свет, смотрю на кровать сына и чувствую, как сжимается сердце.

На ватных ногах подхожу к кровати и беру пакет с подарком, который стоит здесь с двадцать третьего февраля и ждет Глеба…

Если бы он приезжал домой, то взял бы этот подарок.

Ну, или хотя бы убрал его с кровати, потому что иначе ее не расправить…

Оседаю на кровать, которая заправлена так же, как и была – аккуратно, со взбитыми подушками. Одним словом так, как я ее заправила в тот день, когда он уехал из дома.

Это было в середине февраля. И с того дня, в чем я только что убедилась, он еще не появлялся здесь.

Достаю из кармана халата мобильник и снова звоню Глебу.

– Алло, – недовольно отвечает он.

– Глеб, а ты подарок мой видел? – спрашиваю я, а сама все еще не могу поверить в то, что он прикрывает отца.

– Подарок?

– Ну да, в твоей комнате, на кровати.

– А, да-да, видел. Спасибо!

– Понравился?

– Да, то что нужно.

– С собой забрал?

– Ага.

Я достаю из пакета туалетную воду и не моргая смотрю на нее.

– Можешь название напомнить? Я папе тоже хочу купить.

– Слушай… сейчас даже не вспомню. Чуть позже посмотрю, ладно?

Он ведь даже не понимает, о каком именно подарке идет речь. Он понятия не имеет, что я ему подарила, поэтому и отвечает общими фразами.

– Глеб, зачем ты прикрыва…

– Черт! – вздрагиваю от его громкого голоса. – Макс, ты слепой?! Не видишь, что он идет в мою сторону? Меня из-за тебя чуть не грохнули! Мам, – раздраженно говорит в трубку. – У меня турнир в разгаре. Давай потом созвонимся. Реально некогда.

И скидывает звонок.

У меня сердце кровью обливается. Внутри все сжимается, глаза жгут слезы.

Все-таки сын заодно с отцом…

Они оба врут мне.

За что?

За что они так жестоко меня предают?

Оставляю подарок на кровати, выхожу из комнаты, иду к лестнице, и тут мне навстречу спускаются Даша с подругой.

– Мам, мы все, – устало протягивает дочь и дует на пальцы. – Руки уже болят от струн. Спустись-ка обратно. Мы хотим тебе кое-что показать.

– Даш, я уже в спальню пошла, и…

– Мам, ну на минутку! – Дочь берет меня под руку и ведет обратно на кухню. – Смотри.

Девочки, смеясь, показывают отрывок из танца.

– Как думаешь, оставить это движение или убрать? Не грубо выглядит? Там все-таки учителя будут.

Я замечаю, как мимо кухни быстро проходит Саша.

– Все хорошо, – торопливо бросаю я. – Не вижу ничего плохого. Даш, я пошла. Женя, пока-пока, – бегло улыбаюсь ее подруге, выхожу в коридор и вижу мужа у комнаты Глеба.

Застыв на месте как вкопанный, прячет руки за спиной, и смотрит на меня как на приближающуюся шаровую молнию.

– Глеб позвонил и попросил убрать с кровати подарок? – спрашиваю надломленным голосом. – Он ведь не приезжал домой с середины февраля. И не приводил сюда никакую Оксану.

– Мам, – кричит с кухни Даша, – а что у нас Аркадий постоянно говорит про какую-то Ксаночку?

Глава 5

Ирина

Чтобы не устраивать скандал при Даше, я, впившись ногтями в ладони и плотно сжав губы, поднимаюсь в спальню.

Едва держу себя в руках.

Каждый шаг мужа, идущего за мной, ударяет по вискам словно молотом.

«Боже, дай мне сил дойти до спальни».

Как только открою рот, из него тут же вырвутся языки пламени, вместе с которым я обрушу на мужа весь свой гнев.

Как бы не развернуться и не залепить ему пощечину прямо при дочери, которая застыла на первом этаже, не понимая, что между нами стряслось, и почему мы направляемся на второй этаж в таком состоянии.

Не хочу, чтобы Даша стала свидетелем наших разборок. Она очень эмоциональная девочка, все принимает близко к сердцу, и, если узнает, что ее любимый папочка изменил любимой мамочке, то ни о чем не сможет думать, кроме этого.

У дочери на носу экзамены, она идет на красный аттестат. И я не позволю ей ломать свою судьбу из-за отца-предателя.

Ей точно будет не до учебы.

Не сможет сконцентрироваться на итоговом собеседовании по русскому языку, которое будет проходить уже завтра, не сможет защитить проект по истории, к которому сейчас так усердно готовится, и без которого не допустят к экзаменам.

Даша обязательно обо всем узнает.

Позже я поговорю с ней в более спокойной обстановке и, используя свою женскую мудрость и опыт, все объясню.

Я учу свою дочь всему, чему научилась сама.

Всему, что мне помогло стать ни от кого независящей женщиной, поэтому покрывать мужа точно не буду.

Как это в детстве делала моя мать…

Весь поселок знал, что отец ей изменяет. На нее указывали пальцем, смеялись за спиной. Ей люди в глаза говорили: «Люда, очнись, он же вчера ночевал у Раиски. Все знают, что они в месте, только ты одна строишь из себя слепую».

Я не могла понять, почему она никак не уйдет от него, почему позволяет так себя унижать.

Мать все время твердила одно и то же:

– Девочки, вас у меня трое. Ну, уйду я от вашего отца, и что дальше? Куда я с тремя детьми? У меня ни работы, ни собственной крыши над головой. Не могу я остаться вместе с вами на улице, как вы это не понимаете?

Я ни в чем ее не обвиняю, но их отношения с отцом шли вразрез моим представлениям о жизни в браке.

Спасибо маме за этот бесценный опыт, за этот урок, который, к сожалению, усвоила только одна я. А старшие сестры всю жизнь копируют ее поведение: убеждения в том, что жена ни на что не способна без мужа, с детства укоренились в их разуме, и сейчас они полностью зависят от своих мужей.

Они не получили образование, не построили карьеру, не обзавелись собственными счетами, которые в любой момент могут послужить им подушкой безопасности.

Уехали из поселка, выскочили замуж, нарожали детей, и всю жизнь обе жаловались:

«Давно бы ушла от него, но куда я с детьми? Обратно к родителям в поселок?»

У меня таких проблем никогда не было.

Насмотревшись на мать, я дала себе слово, что обязательно позабочусь о своем будущем и сделаю все, чтобы никогда не зависеть от мужчин.

С отличием окончила поселковую школу, поступила в московский медицинский университет на факультет «Стоматология», и, пока училась, пускала свои корни в столице: обзавелась нужными связями, друзьями, познакомилась с сотрудниками различных клиник, в которых позже проходила практику.

После того как я окончила универ и прошла ординатуру, меня пригласили работать сразу в несколько медицинских учреждений. С руками и ногами хотели оторвать. Мои одногруппники до сих пор считают, что я была лучшей на курсе.

Я никогда не задирала нос, не считала себя выше кого-либо, просто уверенно шла к своей цели: стать опытным специалистом, помогающим людям, всегда востребованным и финансово обеспеченным.

Я не девочка, которая выросла в тепличных условиях.

Много всего повидала в жизни: мы голодали, когда отец терял работу, нам с сестрами было нечего надеть, надо мной смеялись одноклассники, когда я приходила в школу в потрепанной обуви или в пальто, которое мама перешила из своего, но до меня его уже носили старшие сестры, и оно уже ни на что не годилось.