Слова на виражах - Дрим Тория

Все девушки, которых подобрал Итан, достойные. Модели, актрисы, певицы. Я обращаю внимание на трех, гуглю их имена и ради успешного будущего все же делаю свой выбор. Останавливаюсь на француженке с русским корнями.

Мия Белароз. В переводе ее имя означает «прекрасная роза». Выглядит Мия, впрочем, под стать имени. Высокая, стройная, со светлыми, доходящими до лопаток, волосами. Взгляд профессиональной модели, которой она и является. Глаза Мии выражают уверенность и внутреннюю силу, они словно пронзают пространство, притягивая к себе внимание. Судя по данным в Гугле, она недавно выиграла конкурс красоты, проводимый во Франции, и стала лицом какого-то косметического бренда.

Я отправляю ссылку на ее страничку в Википедии Итану и ложусь на кровать. Тело облегченно расслабляется, когда голова касается подушки. И я проваливаюсь в сон.

– Ты, что, опять пил кофе перед нашей встречей? – по-доброму хмурясь, спрашивает Лулу.

Она притягивает меня к себе за ворот толстовки и нежно касается моих губ своими. Я наклоняюсь и углубляю поцелуй. Ее руки ласково обвивают шею. Аромат карамели, исходящий от ее волос, очаровывает. Я едва сдерживаю стон, крепче прижимая девушку к себе. На ее лице появляется улыбка, и Лулу отстраняется в порыве смеха.

– Я практически задохнулась, – хихикает Лулу, – но это было прекрасно. Хотя я все еще обижаюсь, что ты не принес мне стаканчик латте с шоколадной крошкой.

– Я не принес его, потому что прямо сейчас мы пойдем в место получше.

– Что? Куда, Даниэль? – Она всегда так искренне удивляется простым вещам, и это так подкупает. Ради Лулу хочется быть другим. Тем, кто даст ей почувствовать себя особенной. Любимой. Обезумевшей от счастья.

– Увидишь.

Я беру ее за руку и тут же ощущаю тепло, которого не хватало две проклятых недели, пока я работал у отца на виноградниках в Бургундии. Он лишил меня телефона, так что я даже написать никому не мог.

– Эти дни казались вечностью, – Лулу сильнее сжимает мою ладонь, – я мечтала о том, чтобы увидеть тебя снова.

Мы вновь останавливаемся на дороге. Я встаю напротив Лулу и всматриваюсь в карие глаза. Замечаю легкое беспокойство и целую ее в макушку.

– Зайдем в магазин по пути? Я присмотрела такое красивое платье для выступления, – она запинается, – но оно слишком дорогое. Мама не потянет.

Проклятие! Сегодня не получится ее порадовать. Слишком напряженные отношения с отцом.

– Я бы с радостью купил его для тебя, Лу. Но отец временно не дает мне карманных денег, – стискиваю зубы, – мы в последнее время грыземся как собаки.

– Жаль, – в расстройстве выдыхает Лу, – ну, ничего. Как-нибудь потом.

– Но Carbillet никто не отменял. На твои вкусняшки хватит.

– Carbillet? – Она вновь расцветает. – Ты спалился! Так вот, куда мы идем.

Раскрасневшееся лицо озаряет широкая улыбка, словно луч солнца, прорезавшийся после теплого дождя. И я не могу сдержать свою, ведь она так восхитительна, когда смотрит на меня с такой искренностью и простым, сказочно простым счастьем.

– Черт! Ты разговорила меня.

– Ура! Я уже предвкушаю шоколадный донат с кокосовой стружкой и малиновый эклер.

– Звучит слишком хорошо.

Я просыпаюсь в холодном поту. Постель мокрая, волосы слиплись. Отвращение от самого себя ощущается слабостью в теле. Не могу поверить, что мне снилась Лулу. Это сумасшествие. Впервые за три года. Я сбрасываю с себя одеяло, швыряю подушку в плазму и мечусь по квартире. Хватаю бутылку воды из холодильника и жадно поглощаю половину.

Голосовой помощник вдруг издает неприятный звук. Включаю камеру и вижу у входа в комплекс Итана. Он довольный стоит с пакетами продуктов.

Лулу – та причина, по которой я не доверяю девушкам. И раз она пришла ко мне во сне, то стоит воспринять это как напоминание. Нельзя повторять ошибок. В моем сердце есть место только для победы.

– Дерьмо… – вырывается у меня, и я впускаю друга.

Спустя пять минут Итан наконец оказывается на этаже. И я не медлю:

– Я передумал. Никакого пиар-романа. Да пошло оно все на хер! – На последней фразе я перехожу на крик.

– О, кто-то жутко не выспался. И тебе доброе утро, Даниэль. – Итан, как и всегда, выглядит беззаботным. Он привык к моим перепадам настроения и никак не реагирует на них. Куда больше его интересуют продукты.

– Я серьезно. Мне плевать. Делай, что хочешь, этому не бывать!

Я вспоминаю, что стою в одних боксерах и иду в ванную.

– Мне нужно в душ. Располагайся. И даже не думай меня переубеждать, Итан.

– Иди. Я пока разложу продукты. Твой заботливый друг уже все устроил.

Он не мог организовать все за ночь. Наверняка есть возможность все отменить. Я закрываю за собой двери и включаю ледяной тропический душ. То был всего лишь сон. Очередное воспоминание. Возьми себя в руки, слабак.

Глава 4

Даниэль Дюран

Итан не терял времени, пока я был в душе. На кухонном столе лежат сэндвичи, а сам друг пьет кофе и ест круассан. Выглядит завтрак аппетитно, но я не спешу к нему притрагиваться. За такой добротой Итана точно что-то стоит.

– Садись, я сделал завтрак, – говорит он.

– Спасибо, мамочка, – язвлю я.

– Хм, – задумывается Итан, – а тебя когда-то называли папочкой в постели? И что думаешь насчет этого фетиша у некоторых девушек? Как по мне, это странно и даже отчасти безумно, потому что идет ассоциация с родителями. А как смешивать родаков и секс? Жуть, правда?

Из Итана льется словесный поток… А я уж начал гадать, когда же его прорвет на очередной монолог.

– Меня так не называют.

– И правильно. Агент Белароз подтвердил согласие Мии, Даниэль. Так что ты теперь занятой парень.

Я сажусь напротив жующего Итана и достаю из упаковки сэндвич, стараясь максимально спокойно изложить все:

– Ты не понял, Итан? Я отказываюсь от этого вранья.

– Это вранье принесет тебе огромные бабки, известность и увеличит шансы на лидерство в медиапространстве! Ты в своем уме, чувак? Ты сам понимаешь, от чего отказываешься? Я придумал нечто гениальное!

Итан роняет ветчину из круассана на пол из-за того, что активно жестикулирует руками. А я откусываю сэндвич, качая головой.

– Мия уже согласилась. Поздно давать заднюю, Даниэль. Хоть раз возьми себя в руки, когда дело касается женщины.

Последняя фраза, кажется, срывается с губ в порыве раздражения. Итан ошарашенно смотрит на меня, ожидая реакции. Его губы комично приоткрываются, а на лбу не хватает капельки пота. Не даю ему рассыпаться в извинениях и вскидываю руку, заранее останавливая словесный поток, который вот-вот польется из его рта:

– Если бы ты не был моим другом, я бы врезал тебе как следует.

Как бы я ни злился, я знаю, что Итан как профессионал прав. Он как пиарщик делает все правильно. Вот только мне совсем не нравится его план.

– Я прочитал твои заметки, Даниэль. Мы внесем в договор как можно более точные условия и сделаем так, чтобы для тебя эта бумажка стала щитом, а не кровавым клинком. Ты будешь в полной безопасности. И тебе необязательно с ней мутить. – Искренность и беспокойство в его голосе сбивает меня с толку.

Пытаюсь рационально подойти к этому вопросу, отбросив в сторону внезапно нахлынувшие эмоции. Пиар-отношения в нашей сфере так же привычны, как и проход по красной ковровой дорожке. На рассвете карьеры многие спортсмены прибегают к ним, чтобы вызвать в прессе волну разговоров о себе. Некоторые пользуются эскорт-услугами, другие договариваются на взаимный пиар.

Я глубоко вдыхаю. Голова проясняется, и теперь предложение Итана не висит надо мной дамокловым мечом.