Эффект фальшивой свадьбы (ЛП) - Соренсен Карла

Никто из них не знал, что вторая жена моего отца, которая была моложе его примерно на семнадцать лет, решила «поискать себя» в неизвестных краях через пару лет после его смерти. Что, уходя, она передала всех четырех девочек на мое попечение, оставив записку с подписью, в которой говорилось: «Логан — их опекун, Целую, обнимаю, Брук».

Вместо того, чтобы сообщить ему что-либо из этой информации, я просто кивнул.

— Да, так и есть.

— С возрастом не становится легче, не так ли?

Фейт улыбнулась своему отцу.

— Папа — третий по возрасту квотербек в лиге.

Я улыбнулся.

— Это правда?

Она кивнула.

— Только Дрю Бриз и Том Брэди старше, но папа определенно выглядит старше их всех.

Люк обнял ее за плечи и игриво прикрыл ей рот ладонью, пока она хихикала.

— Тебя никто не спрашивал, Турбо. Почему бы тебе не пойти поискать Элли или тетю Пейдж, ладно?

У меня так и вертелось на языке сказать ей, где тетя Пейдж, но мне не хотелось, чтобы Люк спрашивал, откуда я знаю.

— Еще слишком рано для того, чтобы так устало выглядеть, — сказал он, когда она убежала. — Мы только закончили предсезонку.

— Знаю. Обычно я могу продержаться до восьмой недели, прежде чем почувствую, что мне нужен недельный сон.

— У меня уже болят колени.

Я потер шею.

— Плечо. Из-за шестого подбора на прошлой неделе в Аризоне я болел несколько дней.

— Ну, да, — сказал он, смеясь. — Когда соперник расплющивает твою задницу прямо перед тем, как ты вытянул руку за линию, это негативно сказывается на многих частях тела.

Несмотря на то, что мы оба смеялись, это было не так уж и смешно. С каждым годом восстанавливаться становилось все труднее. Каждая игра, каждая неделя тренировок доводили наши стареющие тела до предела. Мышцы и связки вышли за пределы того, на что они были рассчитаны.

И если мое физическое тело каждую неделю подвергалось побоям, это было абсолютно ничем по сравнению с тем психическим истощением, которое я испытывал из-за четырех маленьких упрямых темноволосых девчонок.

Мы с Люком еще немного поговорили о предстоящих завтра играх, о тех, которые мы сможем посмотреть, поскольку это была наша прощальная неделя. Фейт пару раз приходила и уходила, а товарищи по команде подходили и разговаривали пару минут, прежде чем перейти к другим разговорам.

— Чувак, — сказал Люк, потирая затылок, — не могу поверить, что уже почти шесть. Насколько по-взрослому я прозвучу, если скажу, что готов лечь спать?

— Старый, — сказал я ему с ухмылкой. Я вытащил телефон из кармана, удивленный, что прошло так много времени. Экран блокировки был заполнен сообщениями, и в ту секунду, когда мои глаза наткнулись на первое, я почувствовал, как краска отхлынула от моего лица.

— Черт, — прошептал я. — Черт, черт, черт.

— Что не так? — спросил Люк.

Изабель: Почему ты не отвечал на звонки?? Молли попала в автомобильную аварию. Дядя Ник здесь. КЛЯНУСЬ, я ему не звонила. Думаю, это сделала глупая миссис Коннор.

Изабель: Он очень сердитый.

Изабель: ЛОГАН, ВОЗЬМИ СВОЙ ЧЕРТОВ ТЕЛЕФОН. Мы в Вердж Мейсон.

Изабель: Извини. Я положу доллар в банку с ругательствами. Не подведи, с ней все будет в порядке. НО, БОЖЕ МОЙ, ГДЕ ЖЕ ТЫ?

От последнего у меня кровь застыла в жилах.

Ник: Спасибо, что наконец-то облажался по-крупному. Дальше я сам разберусь.

— Мне нужно идти, — неуверенно произнес я, запихивая телефон в карман и вставая так быстро, что у меня закружилась голова. — Моя сестра... она в больнице.

Он встал.

— Ты в порядке? Я могу тебя подвезти, в каком она районе?

Я уже направлялся к двери, сердце бешено колотилось, мысли крутились со скоростью света, все... просто все внутри меня бешено колотилось, чтобы не чувствовать себя таким придурком из-за того, что я отключил свой дурацкий телефон.

— Она в «Вирджинии Мейсон», и нет, я в порядке, спасибо. Просто передай Элли спасибо за приглашение.

Ключи выпали у меня из кармана еще до того, как я подошел к входной двери. Мчась по шоссе в отделение неотложной помощи больницы, я старался не думать о наихудших сценариях.

— Черт, — прошептал я в сороковой раз за последние тридцать минут. Если бы кто-нибудь из девочек мог меня услышать, то к концу дня я был бы должен банку с ругательствами целое состояние. «Банка с ругательствами — это была идея Молли», — подумал я, пытаясь проглотить огромный комок страха. Я мельком видел ее тем утром, когда она с затуманенным взором ввалилась на кухню в поисках кофе.

— Веселись на своей вечеринке, — сказала она мне, хлопнув по плечу, когда я выходил из кухни. — Не будь ни с кем злым.

— Я никогда не был злым, — сказал в ответ, ероша ее темные волосы.

Мои глаза обожгло, и я быстро заморгал. С ней все было в порядке.

Клянусь, если бы это было не так, если бы ее травмы были серьезнее, чем указывалось в сообщениях Изабель …

Я крепче сжал руль и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с мыслями.

Было достаточно просто логически убедить себя не паниковать. Из больницы мне не позвонили. Никто из полицейских мне не звонил. Изабель ничего не говорила о серьезной травме в своих сообщениях, и ни она, ни миссис Коннор не оставляли мне голосового сообщения. Это было хорошо. Это надолго отложилось в моей голове.

Но была совершенно отдельная часть тебя самого, которую логика не могла затронуть, когда ты несешь ответственность за людей, которых любишь больше всего на свете. Эта часть меня, мое сердце, что бы там ни было, не могло перестать представлять Молли с дыхательной трубкой или бледную, лежащую на больничной койке с бинтами на лице, и мне пришлось до боли стиснуть зубы. Наконец, подъехал к больнице и резко остановил свой грузовик на пустой парковке.

Я воспользовался моментом, чтобы напомнить себе, что с ней, вероятно, все в порядке, но это было нелегко.

Как только окажусь внутри, я не позволю никому из них узнать, что эти страхи бродят в моей голове. Я войду в палату, и никто даже не догадается, что внутри меня все дрожит от желания убедиться, что с ней все в порядке. Что люди, отвечающие за ее здоровье, были компетентны и выполняли свою работу, наблюдая за ней с такой же любовью и заботой, как и я.

Я вбежал в приемный покой со стороны Спринг-стрит и назвал свое имя и фамилию Молли охраннику за стойкой. Он одарил меня вежливой улыбкой и любопытным взглядом. Мне пришлось дышать ровно, потому что я, вероятно, вышел бы из себя, если бы он спросил, играю ли я в футбол. К счастью, он этого не сделал; он просто открыл дверь и сказал, куда идти.

В приемной царила оживленная суета, но все были слишком сосредоточены на своих проблемах, чтобы обратить на меня внимание, когда я быстро прошел через комнату.

— Как мило, что ты пришел, — раздался позади меня голос, очень похожий на мой собственный. Я снова заскрипел зубами и глубоко задышал, но, сохраняя невозмутимое выражение лица, повернулся к своему младшему брату. Он был моим зеркальным отражением, единственными отличиями были рост в пару дюймов, примерно на тридцать фунтов меньше мышц и чисто выбритое лицо.

У меня на языке вертелись оправдательные ответы, но я не стал их произносить.

— С ней все хорошо?

Ник медленно приподнял темную бровь.

— Дай определение этому слову.

Я не сводил с него глаз, но не заглатывал наживку. Никогда не получалось ничего хорошего, если я брал этот чертов кусок, который он пытался использовать для того, чтобы я вынырнул из воды зубами вперед. Через секунду он закатил глаза.

— Она вывихнула запястье от удара подушки безопасности, и им нужно проверить, нет ли сотрясения мозга, но она жива, и с ней все в порядке. Тебя это устраивает?