Ангел для кактуса (СИ) - Евсеева Мария

Может ли Катя приходиться ему родственницей, двоюродной сестрой, например?

Нет. Иначе бы Алексей представил ее именно так.

Эта пышногрудая брюнетка подходит на роль его близкой подруги?

А разве подобные отношения бывают?

Я судорожно верчу в руках телефон и машинально открываю Инстаграм.

«Но может ли Катя быть его девушкой?» — спрашиваю я себя и задыхаюсь от жгучей необузданной ревности, которая вспыхивает в глубине меня.

Да. Нет. Наверное. Маловероятно. Хотя все-таки возможно. Или нет?

Я вижу, как эта парочка поднимается по ступенькам, и приказываю себе собраться, пытаюсь не нервничать, не подавать вида, что взволнована, но это сильнее меня — испытывать притяжение с сопротивлением.

Дверные колокольчики звякают, и я утыкаюсь в телефон. Бегло просматриваю фотографии, заглядываю в активность профиля, цепляюсь за фразу в одном из новых комментариев «А есть ли у парня девушка?», и не смею поднять голову, когда слышу голос Алексея:

— Лариса, добрый день! — спокойный, уверенный голос, который способен унести меня далеко-далеко, в другую реальность. Я чувствую, как отрываюсь от пола и парю в воздухе, пропитанном счастьем. Особенно, когда он обращается персонально ко мне: — Привет!

И в этом негромком, но многоговорящем «привет» заключена вся моя сущность, вся моя жизнь: надежды и опасения, ответы на волнующие вопросы, цели и мечты, смысл дальнейшего существования. Но этот смысл становится призрачным и туманным, как только я слышу другое приветствие:

— Здравствуйте.

И падаю с высоты на землю, больно ударившись головой.

— Здрасьте! — вырывается из меня слишком скоро, слишком резко, слишком… Я вообще не понимаю, как можно сдерживать себя далее, если в детонаторе мины замедленного действия включился обратный отчет.

Не замечая моей взрывоопасности, Катя проходит к стойке, к маме, и принимается что-то рассказывать о себе, показывать какие-то бумаги, но я не слышу слова, которые она произносит. Я вижу ее скользкой чешуйчатой рыбой с крупными глазами и округлым ртом, который безмолвно раскрывается и закрывается, и мечтаю отправить ее на раскаленную сковородку.

— Не будем мешать, — предлагает Алексей, внезапно оказавшись в метре от меня.

Не будем.

Не будем мешать и переворачивать. Пусть с одной стороны она зажарится до черных угольков, а с другой — останется полусырой скумбрией. Хотя, стоит признать: Катя больше походит на изящную форель.

Я хочу сбежать от его участливого взгляда, но мои желания оказываются крайне противоречивыми. Я готова бежать далеко-далеко, куда угодно, только не от него, а с ним.

— Пойдем, — Алексей коротко кивает, приглашая меня следовать за ним, и я без промедления повинуюсь. Но на пороге все-таки оборачиваюсь.

Катя радостно щебечет, рассказывая маме, какие еще кашпо она может изготовить для наших малышей, и до меня, кажется, только сейчас доходит, что костюмчик моего «парня» сделан ее руками.

Вот же гадость!

Я с силой хлопаю дверью — не специально, само собой как-то получается! — и, оказавшись на улице, лицом к лицу с этим супчиком, вываливаю на него то, что роится в моей голове, начисто позабыв о предосторожности. Детонатор срабатывает.

— Какого черта?! — вскрикиваю я, и в этой емкой фразе умещается практически все, что я хотела бы ему сказать. От «для чего ты притащил ее?» до «зачем ты морочишь мне голову?».

Алексей останавливается.

Останавливается, поворачивается ко мне, преградив собой путь, и улыбается. Его улыбка сводит меня с ума, она собирает осколки моего сердца, разлетевшиеся на десятки метров в результате оглушительного взрыва, и создает из них новое — еще более горячее и целостное. Я чувствую, как оно уже трепещет в груди.

Или не гадость…

— Ты до сих пор переживаешь из-за той пачки? — весело хмыкает он, и я не могу оторвать взгляд от его нежных, дразнящих губ. — Я выкинул ее, чтобы впредь тебя не смущать.

— Нет! — выпаливаю я и силюсь придумать сотни тысяч фраз в свое оправдание, но вместо этого, кажется, краснею.

— Что нет? — смеется он, и его глаза мягко щурятся в лучах майского солнца.

Мне хочется подойти к нему еще ближе, дотронуться до руки, плеча, провести пальцем по подбородку, по едва заметной щетине, скользнуть к губам, прижаться щекой к щеке, но вместо этого, стоя на месте, я продолжаю нести несусветную чушь:

— Я не это имела в виду! Я хотела сказать, что мне плевать на содержимое твоего бардачка и на то, как ты проводишь свое свободное время! Я лишь желаю знать, какого черта ты здесь делаешь… — и хочу добавить «с ней», но огромный комок застревает на пути, в горле.

— Ты же сама звонила мне вчера, — смеется он, и его мягкий взгляд топит лед, который успел покрыть мое новое сердце.

Я отступаю назад, ища поддержку в зеленеющих макушках деревьев.

— Да. То есть, нет. Я не об этом…

Но не могу же я всерьез предъявить ему претензии по поводу Кати? И по поводу машины — чужой, незнакомой тачки, на которой он приехал! Приехал, будто бы имеет на нее какие-либо права!

Какого черта?!

Алексей будто читает мои мысли:

— Моя машина в автомастерской, а эта — Катина, — он приподнимает бровь, и делает вид, что объясняется не со мной, а с мирозданием. — Дело в том, что я ревностный эгоцентричный супчик и не могу доверить свою жизнь кому бы то ни было. Особенно тому, кто крайне паршиво водит. Я обожаю себя любимого и планирую прожить еще лет триста. Как минимум триста! — И я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, в то время как он продолжает шутить над собой: — А для этого должен сам позаботиться о своем здоровье и сохранить его. Это типично для эгоцентриков. Думаю, ты меня понимаешь: не доверять никому! — театрально чеканит он и наконец-то заглядывает мне в лицо. — Я просто привез ее, чтобы обговорить нюансы заказа с глазу на глаз. Это нормальная практика, вдруг Ларису что-то не устроит? Но если ты не желаешь меня видеть… — Алексей поднимает руки и, пятясь, делает несколько шагов.

— Нет! — так же пылко, как пару минут тому назад, вскрикиваю я и ощущаю клокотание сердца на месте комка в горле.

Он смеется:

— Я тоже рад нашей встрече, — и расстояние между нами сокращается. — Как дела в Инстаграме? — искренне интересуется он, сменив смешливую улыбку на очаровательную, от которой легко сносит крышу, и я уже не понимаю: где я и кто я.

— Я… я не знаю, — теряюсь я и не нахожу, что ответить, потому что, как бы глупо это не звучало, не заглядывала в Инстаграм со вчерашнего дня. Нет, вообще-то я только что вертела в руках телефон и вроде бы даже ковырялась в профиле, но… Мои мысли целиком и полностью были заняты Алексеем.

Что и говорить, он и сейчас продолжает занимать их.

— Можно? — Алексей тянется к моему телефону, который я напряженно сжимаю пальцами.

Я без лишних колебаний отдаю его ему.

Не знаю, что за влияние на меня оказывает Алексей, но я поддаюсь его гипнозу и ни на секунду не сомневаюсь в собственных действиях. Кажется, что время застыло, что оно превратилось в купол, накрывший нас, и нет никого больше в целом мире, только я и он.

— Что там? — я осмеливаюсь подойти еще ближе и заглянуть через его локоть.

— Да нет, ничего особенного. Просто массовое сумасшествие, — пожимает плечами он.

— Что за сумасшествие?

— Твои новые подписчики требуют свидания.

— Какие новые подписчики? Какого свидания? — не понимаю я.

Забираю телефон, добавляю яркости экрану и вижу плюс сто восемнадцать новых подписчиков за сутки и пятьдесят шесть свежих комментариев, а потом вспоминаю то, что прочитала немногим ранее…

— Они интересуются: есть ли у парня девушка? — улыбается Алексей и добавляет: — Они хотят видеть их вместе.

Я все еще туплю:

— Меня и кактус? — И задыхаюсь оттого, что чувствую его прикосновение. Наши предплечья буквально срастаются!

Я застываю, погрузившись в свои ощущения, и не желаю двигаться. Совсем! Вообще! Никогда! Ни за что!