Не говори шефу (СИ) - Чернева Влада

* * *

Остановились у небольшой лавки с домашней выпечкой. Столы, уставленные пирожками, рулетами и чем-то, что напоминало миниатюрные коржики с корицей. Аромат от них был такой тёплый и уютный, что хотелось унести все домой, закутаться в плед и забыть про существование ноябрьских дождей.

— Что тебе взять? — спросил он, уже готовый купить всё подряд. В его голосе прозвучал тот самый невозмутимый баритон, который почему-то заставлял меня чувствовать себя как школьница перед сдачей экзамена.

— Пожалуй, вот этот рулет, — я кивнула на симпатичную булочку с изюмом. — И чай. Без него осенняя идиллия невозможна.

— Отличный выбор, — он улыбнулся, обращаясь к продавцу. — Два рулета и два чая, пожалуйста.

— Ты тоже любишь сладкое? — я посмотрела на него с интересом.

— Иногда, — признался он. — Хотя предпочитаю что-нибудь необычное. Например, эти... — он указал на круглые пирожки с начинкой, которую я не смогла идентифицировать.

— Что это? — спросила я у продавщицы.

— Осенние пирожки с тыквой и клюквой, — ответила она с такой гордостью, словно сама вырастила и тыкву, и клюкву.

— Ну, это точно для тебя, — поддразнила я Владислава.

— Тогда я возьму парочку, сейчас не влезет так потом съедим — и он купил этих пирожков в бумажный пакет со смешной надписью: « Счастье внутри, осторожно: горячо!»

Моё внимание привлекла лавочка — она стояла прямо напротив фонтана, который сейчас был отключен, но всё ещё выглядел внушительно, обрамлённый голыми деревьями. Она была мокрая, так что Владислав еще раз дошел до продавщицы булочек и вернулся с парой пакетов, на этот раз из полиэтилена — на них мы и уселись. Несколько воробьёв прыгали неподалёку, явно рассчитывая на крошки с нашего стола.

— Знаешь, — сказала я, бросая им маленький кусочек рулета, — когда так вот пьёшь чай и уже не так важно, что день такой хмурый. Всё равно хорошо.

— Ты права, — согласился он, смотря куда-то вдаль. — Иногда нужно просто остановиться. Хотя я не мастер таких пауз.

— Вот поэтому тебе нужно напоминать о них, — улыбнулась я, чувствуя, как во мне снова пробуждается та самая бесшабашная смелость, которую я иногда теряю в шуме будней.

Он рассмеялся, и этот смех был таким громким и искренним, что даже несколько воробьёв подпрыгнули от неожиданности.

— Хорошо, — сказал он, сдвигая пустую тарелку в сторону. — Тогда следующая пауза за тобой. Что будем делать дальше?

— У меня есть идея, — сказала я, вдруг почувствовав прилив вдохновения. — В парке наверняка есть аттракционы. Почему бы нам не покататься?

— Осенью? — он приподнял бровь, явно не ожидая такого предложения.

— А почему нет? — я поднялась, слегка дернув его за рукав. — Знаешь, как здорово смотреть на парк с колеса обозрения, когда всё вокруг в осенних красках? Это как смотреть на картину изнутри.

— Хорошо, — он поднялся, убирая стул на место. — Но только если ты пообещаешь, что мне не придётся спасать тебя, если ты вдруг испугаешься высоты.

— Я не из тех, кто пугается, — сказала я с уверенным видом, хотя внутри чуть ёкнуло. Всё-таки высота — это всегда маленький вызов.

Мы направились к аттракционам, и я уже чувствовала, как этот день превращается в одно из тех воспоминаний, которые согревают долгими зимними вечерами.

* * *

Когда мы подошли к аттракционам, Владислав остановился, глядя на пустое место, где раньше стояло колесо обозрения. Его лицо приняло чуть задумчивое выражение, словно он мысленно переместился в прошлое. Он хлопнул себя по лбу.

— Как я мог забыть, — начал он, обернувшись ко мне, — когда-то здесь, в парке Горького, было самое крутое колесо обозрения в городе. Казалось, что до облаков можно дотянуться.

— А что с ним стало? — я окинула взглядом пространство, где теперь зияла пустота.

— Закрыли. Давно уже. — Он развёл руками, чуть усмехнувшись. — Зато самое большое колесо теперь на ВДНХ. Оно выше, современнее… самое большое колесо в Европе. Как насчёт того, чтобы отправиться туда?

— На самое большое колесо в Европе? — я сделала вид, что размышляю. — Конечно, да!

Когда мы подошли к аттракционам, Владислав остановился, глядя на пустое место, где раньше стояло колесо обозрения. Его лицо приняло чуть задумчивое выражение, словно он мысленно переместился в прошлое.

— Знаешь, — начал он, обернувшись ко мне, — когда-то здесь, в парке Горького, было самое крутое колесо обозрения в городе. Я ещё в школе сюда приезжал с друзьями. Поднимались наверх, и весь город был как на ладони. Казалось, что до облаков можно дотянуться.

— А что с ним стало? — я окинула взглядом пространство, где теперь зияла пустота.

— Закрыли. Давно уже. — Он развёл руками, чуть усмехнувшись. — Зато самое большое колесо теперь на ВДНХ. Оно выше, современнее… и, пожалуй, ещё более впечатляющее. Как насчёт того, чтобы отправиться туда?

— На самое большое колесо в Европе? — я сделала вид, что размышляю. — Конечно, да!

Он посмотрел одобрительно, явно довольный моим энтузиазмом.

— Тогда не будем терять времени!

Такси доставило нас прямо к ВДНХ. Ноябрьская серость словно отступила: яркие огни павильонов, праздничные гирлянды и шуршание сухих листьев под ногами создавали особую атмосферу, которую можно было ощутить только в этом месте. Колесо обозрения, величественное и сияющее вдалеке, буквально притягивало взгляд.

— Ну, как тебе? — Владислав кивнул в сторону огромной конструкции. — Оно впечатляет.

— Это даже не колесо, а какой-то космический корабль, — я с лёгкой завистью смотрела на высоту.

Пока мы поднимались по лестнице к кабинам, я мельком глянула на него. На фоне ярких огней его профиль выглядел особенно мягким, и я вдруг подумала, как странно легко мне с ним сейчас.

Когда мы вошли в просторную кабинку, стеклянные стены и прозрачный пол позволяли рассмотреть всё вокруг. Колесо мягко тронулось с места, и вид из окна начал меняться с каждым метром, становясь всё более захватывающим. Внизу остались огни павильонов, дорожки парка, люди, казавшиеся теперь маленькими фигурками.

— Ого, — выдохнула я, прижимаясь к стеклу. — Это невероятно.

— Вот поэтому я хотел тебя сюда привезти, — Владислав сел рядом, опершись локтем на подлокотник. — Это лучшее место, чтобы почувствовать, насколько огромен этот город.

— И насколько он красив, — добавила я, рассматривая яркий свет ночной Москвы вдали. Отсюда всё казалось другим: непривычным, немного игрушечным, но в то же время величественным.

— Я тебе ведь говорил, что это колесо — самое большое в Европе? — Владислав слегка подался вперёд, коснувшись моей щеки губами и прошептал на ухо — Почти 140 метров.

— Серьёзно? Ты прямо гид по московским аттракционам.

— Просто люблю высоту, — он пожал плечами. — Здесь чувствуешь себя свободнее. И понимаешь, насколько всё, что кажется важным на земле, теряет значение, когда смотришь на это сверху, - он обнял меня и поцеловал в губы. Поцелуй был долгим, так что мы поднялись до самой верхней точки и стали спускаться обратно.

— Ты романтик!

— Возможно. А ты? Ты боишься высоты?

— Ну, если меня выкинуть прямо сейчас за борт, то возможно я испугаюсь. — Я посмотрела на него, чуть улыбнувшись. — Но ты же так не сделаешь?

— Ну, пока не стоит переживать! — ответил он с лёгкой улыбкой, и его глаза озорно блеснули. — Хотя, знаешь, это неплохая идея для сюрприза.

— Ты о чём? — я прищурилась, пытаясь уловить в его словах шутку или намёк.

— Ну, представь: только ты, я, тёмное небо и никакого возвращения на землю. Чистая свобода.

— Смотри, вон Храм Христа-Спасителя. А вон Москва-Сити. Видишь башни? Они выглядят такими крошечными отсюда, правда?

— Да, — выдохнула я, очарованная этим зрелищем.

Он наклонился ближе, и его губы вновь коснулись моих.

Я почувствовала, как его слова повисли в воздухе, тёплой волной согревая пространство между нами. Колесо остановилось на несколько секунд, давая нам возможность насладиться видом, и это было похоже на маленькую паузу в большом городском спектакле.