Империя Искушения (ЛП) - Финелли Мила

Другая женщина щелкнула золотой застежкой спереди, и верхний клапан открылся.

— Каждая сумка Birkin сделана из редкой старинной кожи и имеет уникальный характер. — Она продолжила о седельной строчке, но я отключилась, мой мозг пытался понять, что происходит. Кто носит такую сумку? Я однажды раскошелилась на кошелек за сто долларов, и чувство вины заставило меня вернуть его на следующий день.

— Тебе нравится, Валентина? — спрашивал меня Лука.

Я облизнула пересохшие губы и увидела, что мисс Дюма внимательно за мной наблюдает. Несомненно, ей тоже было интересно, что я здесь делаю.

Леди, я понятия не имею.

Я не хотела показаться глупой, поэтому сказала: — Это прекрасно. Правда. Но…

— Мы возьмем ее, — выпалил Лука. — Какие еще цвета у вас есть?

У меня отвисла челюсть. Эта сумочка стоила больше двадцати тысяч долларов. — Нет, погоди! Это не обязательно.

Лука положил мне руку на спину, альфа-самцовый сигнал, что я с этим справлюсь. Но я не могла позволить ему купить мне даже одну из этих сумочек, не говоря уже о других цветах. Это было возмутительно.

Мисс Дюма продолжала говорить так, словно я не сказала ни слова. — У нас в магазине других нет. На самом деле, я приберегла эту для себя.

— О, тогда я не смогу…

Лука сжал мою талию, и я затихла. Он сказал: — Вот почему мы платим за нее вдвойне. Тогда покажите нам сумки поменьше. Клатчи и повседневные сумки.

Кивнув, мисс Дюма ушла, а я схватил Луку за руку. Мой голос был отчаянным шепотом.

— Ты вообще нормальный? Это уже перебор!

Лука придвигается ближе, одной рукой обхватив мое лицо, а другой мягко сжимает мою талию.

— Я же говорил, что собираюсь тебя баловать. Это именно то, что я собираюсь делать.

Я кладу руки ему на грудь, ощущая под пальцами гладкую ткань его рубашки.

— Серьезно? Для меня баловство, это мокачино и шоколадный круассан. Может, французские тосты, если захочется чего-то экстремального.

Он улыбается, и его напряжение будто испарилось.

— Ты постоянно думаешь о еде.

— Разве не все думают о еде?

— Нет. Когда я рядом с тобой, у меня совсем другие мысли, например, о том, как осквернить твое великолепное тело.

Слова Луки заставляют мои соски напрячься, и я шагаю ближе.

— Так вот как это работает: сначала ты делаешь свое дело, а потом мне понадобится еда, чтобы восстановить силы. Все логично.

Грудь Луки сотряслась, когда он усмехнулся.

— Я куплю тебе французские тосты, fiore mio, как только мы закончим с сумками.

Мисс Дюма возвращается, и я виновато отскакиваю от Луки, как будто нас застали за планированием ограбления, а не за обсуждением бранча. Он не отпускает меня, продолжая выглядеть довольным. В течение следующих десяти минут он выбирает черный клатч, белый кошелек для монет и темно-синюю сумку из кожи. Через некоторое время я перестаю протестовать. Это не поможет, потому что он не хочет ничего слышать.

Наконец, он вручает г-же Дюма кредитную карту, и она исчезает. Я уставилась на ряд сумок, мой разум кружится. Хоть я люблю математику, я боюсь подсчитывать итоговый чек.

— Это слишком много.

Он пожал плечом небрежно, но высокомерно.

— Я богат, Валентина. Это то, что ты должна принять, capisce?

Лука не просто богат. Его деньги были мафиозными и далеко не чистыми. И что он хочет взамен за всё это? Я нервно заправляю прядь волос за ухо и тихо говорю.

— Моя мать всю жизнь отказывалась принимать помощь от отца. Она считала, что его деньги всегда имели цену.

Лука засовывает руки в карманы и слегка наклоняет голову, наблюдая за мной.

— Ты знаешь мои «условия». Ты хочешь сказать, что ненавидела все те оргазмы, которые я тебе подарил?

— Конечно нет, — я быстро оглядываюсь через плечо, проверяя, не возвращается ли мисс Дюма.

— Но я не хочу, чтобы между нами были долги. Ты уже делаешь слишком много для ресторана.

Он шагнул ближе, его голос становится мягче, но тверже.

— Мои подарки — это просто подарки. Без условий и ожиданий. Когда я впервые помог тебе, между нами даже ничего не было. Так что доверься мне: я делаю это просто потому, что могу. Всё, что тебе нужно — это иногда говорить grazie.

Что еще тут можно сказать? Я могу возразить, но это прозвучит неблагодарно.

— Grazie, Luca.

О, ему это очень нравится. Его глаза темнеют, как и раньше, когда он прижимал меня к стене душа, прежде чем просунуть в меня свой член. Он проводит тыльной стороной костяшек пальцев по моей ключице.

— Видишь? Это меня радует, piccolina.

— Вот, пожалуйста, мистер Бенетти.

Мисс Дюма кладет на стойку квитанцию, чтобы Лука ее подписал. Я закрываю глаза. Если я увижу сумму, меня стошнит.

Когда Лука заканчивает, он говорит менеджеру упаковать сумки, и кто-нибудь придет и заберет их. Затем он берет меня за руку и проходит в главную часть магазина.

— Теперь мы идем за французскими тостами, — объявляет он, держа для меня открытую входную дверь.

— Хорошо, за мой счет.

Он ведет меня к внедорожнику.

— Я позволю тебе купить завтрак. — Затем он приближает свой рот к моему уху. — Потому что, может быть, тогда ты не будешь жаловаться, когда я отвезу тебя в ювелирный магазин.

Глава девятнадцатая

Лука

Она была тихой по дороге обратно в Паесано. Мы были во внедорожнике, Альдо за рулем, а Карло вел мой Maserati обратно. Я держал ее за руку, совершенно довольный тем, что сидел в тишине и наблюдал за пейзажем.

Валентина сегодня приятно удивила.

Я не привык, чтобы женщина была такой бережливой рядом со мной, или такой забавной, или ласковой. Валентина много прикасалась ко мне. Маленькие прикосновения ее руки. Хватала меня за руку, чтобы что-то сказать. Терлась ногой о мою ногу под столом за завтраком. Мне это нравилось.

Мы провели прекрасный день вместе, ходили по магазинам и ели в городе. Я не мог вспомнить, когда в последний раз я так долго не пользовался телефоном, но сегодня работа была самым далеким от моих мыслей. Было приятно затеряться в толпе, быть никем. Это позволило мне ощутить город с Валентиной.

Моя девочка, очевидно, не путешествовала много. Когда мы гуляли после завтрака, она восхищалась всем, начиная от лошадей и экипажей, предлагаемых напрокат, к уличным торговцам, разным акцентам и культурам на каждом углу. На нашей последней остановке я купил ей пару бриллиантовых сережек, хотя она отказалась позволить мне купить подходящий браслет.

Я все равно его купил.

Я уже давно не тратил столько денег на женщину, не с тех пор, как Карлотта носила под сердцем Габриэле. Но для Валентины я делал это с удовольствием. Она заслуживала такой поддержки. Эта девушка трудилась не покладая рук, даже убирала ванные комнаты, чтобы сохранить наследие своей семьи. Я мог понять ее стремление.

Зевая, Валентина поставила свой любимый напиток в подстаканник. — Боже, как я устала.

— Иди сюда. — Я потянул ее вниз, так что она легла поперек сиденья. — Положи голову мне на колени.

Она не стала спорить, просто откинула волосы в сторону и устроилась у меня на бедре. — Почему я всегда сплю на тебе?

Моя грудь расширилась от глубокого вдоха, и я пригладил ее волосы, позволяя длинным прядям бежать между моих пальцев. В ночь ее книжного клуба она умоляла меня спать рядом с ней. Я не буду чувствовать себя в безопасности без тебя. Какие демоны преследовали ее? Сегрето? Или что-то случилось в ее детстве?

Я поклялся выяснить это.

Теперь, когда я заручился помощью Д'Агостино, я, возможно, смогу быстро найти своего кузена. Это удержит Валентину от этой заварухи. Потому что я ни за что не позволю Пальмиери или GDF заполучить эту женщину.

Прошло несколько минут, и дыхание Валентины выровнялось. Я уставился на ее профиль, продолжая гладить ее по голове пальцами. Часть меня не хотела возвращаться в Паесано. Я не хотел, чтобы она была в этом крошечном доме на другом конце города. Это место было небезопасным, не говоря уже о том, что я хотел, чтобы она была со мной. Могу ли я перевезти ее в особняк?