Смерть (ЛП) - Херд Мишель

— Никто не виноват, что он похитил меня. Это я ушла из дома вместе с ним.

Я смотрю на нее.

— Могу я спросить почему?

— У него был пистолет, и он сказал, что убьет Грейс и меня. — Она на мгновение замолкает, а затем добавляет: — Я не хотела, чтобы он причинил боль Грейс. Она всегда защищала меня и в тот момент была занята спором с Домиником и папой, когда Нолан заявился в мою комнату. На следующий день ее заставили выйти замуж за Доминика, а отца убили. — Она качает головой. — Есть только один человек, на которого стоит злиться. Нолан.

— Если это тебя хоть как-то утешит, ему сейчас чертовски больно, — ворчу я, неся ее на виллу.

Я направляюсь прямиком на веранду и сажусь в свое любимое кресло, усаживая Сиару себе на колени.

Она кладет руки мне на плечи и, выпрямившись, прижимается попкой к моему члену. На ней хлопчатобумажные брюки, по стилю похожие на мои, как будто она пытается подражать мне. Между нами одна лишь тонкая ткань, и она должно быть чувствует, каким твердым я становлюсь под ней.

Не желая расстраивать ее, я легонько толкаю ее в поясницу.

— Тебе лучше подвинуться, mi sol. Я не могу контролировать себя, когда твоя сексуальная задница покоится на моих коленях.

Вместо того чтобы встать, она, к моему удивлению, садится на меня верхом, обхватив ногами с обеих сторон. Она прижимается попкой к моим бедрам, затем прикусывает нижнюю губу, бросая на меня быстрый взгляд.

Я поднимаю руку и провожу пальцами по изгибу ее подбородка.

— Поговори со мной. Скажи мне, чего ты хочешь.

Сиара делает глубокий вдох, затем придвигается ближе и снова обвивает руками мою шею. Ее взгляд опускается на мои губы, и она шепчет:

— Я хочу поцеловать тебя.

— Я весь твой, mi vida, — усмехаюсь я. — Ты можешь делать со мной все, что захочешь, и когда захочешь.

Ее губы изгибаются в прекрасной улыбке, прежде чем она дарит мне нежный поцелуй, от которого у меня сжимается сердце.

Глава 26

Сиара

Я продолжаю нежно целовать губы Сантьяго, желая показать ему, что он значит для меня.

Он поддерживает меня и не дает моей травме взять верх. Он видит меня настоящую, за всеми шрамами, и показывает, что я – самое важное, что есть в его жизни.

Я кладу руки ему на подбородок и, наклонив голову, провожу языком по его нижней губе с той же нежностью, которую он проявлял с того дня, как я очнулась в больничной палате.

Сантьяго опускает руки на мои бедра и, крепко сжав их, углубляет поцелуй. Его язык проникает в мой рот и я тихо стону, потому что его вкус вызывает сильное привыкание.

Прохладный ветерок играет с моими волосами, пока губы Сантьяго целуют мои. Я полностью поглощена им. Вдыхаю его древесный аромат, ощущаю его крепкое тело и исходящую от него силу. Само его присутствие настолько манит, что к нему невозможно не тянуться.

Я хочу остаться на его орбите.

Хочу быть в центре его внимания.

Хочу быть той, кого он любит больше всего на свете.

Поцелуй становится все более страстным, но когда мое тело реагирует на его прикосновения и я прижимаюсь к нему, он мгновенно отстраняется и крепче сжимает мои бедра, не давая мне пошевелиться.

Его лицо напряжено, как будто он злится, и у меня замирает сердце.

Пытаясь отдышаться после поцелуев, я шепчу:

— Прости. Я просто увлеклась.

Сантьяго качает головой и отвечает хриплым голосом:

— Не извиняйся. Мне просто нужна минутка. Ощущение твоей киски на моем члене доводит мое самообладание до предела.

Он говорит так прямо, что мое лицо мгновенно заливается румянцем, но от его слов у меня сжимается низ живота.

Сантьяго хмурится, от чего он выглядит еще более разгневанным, когда спрашивает:

— Если только... Этого ты хотела, когда села ко мне на колени?

Я прижимаюсь лбом к его груди и киваю.

— Я думала, все будет в порядке, потому что ты сказал мне, что я могу делать все, что захочу.

Его хватка на моих бедрах мгновенно ослабевает, и он говорит:

— В таком случае, катайся на мне сколько хочешь, mi sol. Просто знай, я не собираюсь сидеть сложа руки.

Я снова поднимаю голову и, видя, как уголки его рта приподнимаются в улыбке, несмотря на то, что лицо все еще напряжено, чувствую себя немного лучше.

Но момент прошел, и я не собираюсь снова тереться о него.

Сантьяго поднимает руку, обхватывает пальцами мой затылок, и прежде чем я успеваю что-либо обдумать, его губы впиваются в мои.

Через несколько секунд я пьянею от его вкуса, когда его зубы и губы пожирают меня. Я кладу руки ему на грудь и, чувствуя тепло его кожи под рубашкой, не раздумывая, начинаю расстегивать пуговицы. Я отодвигаю ткань и провожу пальцами по его мышцам.

Так хорошо.

На этот раз Сантьяго толкается вверх, его твердый член трется о ложбинку у меня между ног. Наслаждение наступает мгновенно, и из меня вырывается смехотворно громкий стон. Желая ощутить это снова, я прижимаюсь к нему и вращаю бедрами.

О Боже.

Он невероятно хорош, и когда он рычит мне в губы, мое тело дрожит, и я хнычу от нахлынувшего желания.

Рука Сантьяго обвивается вокруг моей спины, и я прижимаюсь к нему, в то время как он сильно толкается в нужное мне место.

В какой-то момент поцелуи прекратились, но наши губы все еще касаются друг друга. Я открываю глаза и встречаюсь с его хищным взглядом.

Он наблюдает за моей реакцией, когда снова толкается вверх, вырывая из меня еще один стон.

— Господи, — рычит он. — Если ты продолжишь так стонать, я кончу в штаны.

Видя темное желание на его лице, я целую его подбородок, а затем опускаюсь ниже, к шее. Мои руки мягко скользят по его груди, а бедра продолжают двигаться.

Сантьяго обхватывает мое лицо и снова завладевает моими губами, затем задает устойчивый темп, толкаясь и потираясь своим членом о мою разгоряченную сердцевину.

Черт возьми.

Я задыхаюсь от острого наслаждения, и мое тело начинает двигаться в такт с его, пока мои руки блуждают по его горячей коже и рельефным мышцам.

О Боже мой.

Я двигаюсь все быстрее и быстрее, стоны и всхлипы срываются с моих губ, а он ловит их, лаская языком и нежно покусывая.

В одну секунду я чувствую, как что-то зарождается глубоко внутри меня, а в следующую – мне приходится обхватить его шею, когда мое тело наклоняется вперед, а дыхание застревает в легких.

Меня охватывает невероятное удовольствие. Сантьяго продолжает прижиматься ко мне своим твердым членом, и я теряюсь в волне невероятного экстаза.

— Jesucristo, mi amor, — выдавливает он слова сквозь стиснутые зубы, прямо перед тем, как я чувствую, как его тело напрягается, а руки крепко обнимают меня. Он прижимается лицом к моей шее и стонет, когда достигает оргазма.

Я прижимаюсь к нему, и когда удовольствие начинает угасать, мы долго сидим неподвижно.

Как только наше дыхание приходит в норму, Сантьяго целует меня в шею и спрашивает:

— Ты в порядке?

Я киваю и, ослабив хватку, отстраняюсь, пока наши взгляды не встречаются.

Он смотрит на меня так, словно пытается заглянуть в саму душу.

— Как ты себя чувствуешь?

Уголок моего рта слегка приподнимается.

— Удовлетворена. А ты?

Одарив меня горячей улыбкой, он говорит:

— Мне сейчас охренительно хорошо.

Я смеюсь и, не задумываясь, провожу руками по его груди. Я опускаю вгляд, восхищаясь тем, насколько он привлекателен.

— Почему у тебя нет татуировок на груди?

— Скоро будет.

— У тебя татуировки только на руках?

Он качает головой.

— У меня вся спина покрыта ими.

Я еще не видела его спину.

— Там такие же узоры, что и на руках?

— Нет. — На его лице мелькает напряжение. — Лица моей семьи. — Он поднимает руку и проводит пальцем от моей щеки до ключицы. — Они у меня на спине, потому что остались в моем прошлом, и то, что с ними произошло, сделало меня тем, кем я стал. — Его палец скользит по области над моим сердцем, в опасной близости от груди. — Мое будущее будет у меня на груди. Моя цель в жизни.