Смерть (ЛП) - Херд Мишель

— Я Сантьяго Кастро. — Я поднимаю карту, чтобы он мог ее увидеть. — И у тебя свидание со Смертью.

— Ч-что? — заикается он, его тело напрягается, но он продолжает стоять на коленях, вытянув руки перед собой.

Улыбка исчезает с моего лица, и, вспоминая страх на лице Сиары, то, как она пряталась в чертовом сундуке, ее приступы паники, потому что она боялась вытереться после посещения туалета, я окидываю Нолана безжалостным взглядом.

— Я получу удовольствие, убивая тебя. — Эти слова наполнены жаждой мести и безжалостной жестокостью.

— Я тебя даже не знаю! — Кричит этот ублюдок. — Вы схватили не того человека. — Он поднимается, переминаясь с ноги на ногу, в то время как его глаза бешено мечутся по комнате. Затем он замечает стол с инструментами и бледнеет еще больше. — М-меня зовут Н-Нолан Уолш. Вы схватили не того человека.

Я медленно подхожу к нему, и он отступает, пока не натыкается на стену позади себя. Я вытягиваю руку и, схватив его за шею, бью головой о штукатурку.

Мое лицо находится в нескольких дюймах от его, и я чувствую запах его страха.

— Ей потребовалось две недели, чтобы набраться смелости и выйти из больничной палаты. Еще три с половиной недели ушло на то, чтобы снова начать спать в кровати. А также потребовался целый месяц, чтобы общаться с другими людьми без приступов паники.

Его страх усиливается, а в глазах появляется беспокойство, когда он выдавливает из себя:

— О к-ком ты говоришь?

Отпустив его шею, я делаю шаг назад, а из моей груди вырывается мрачный смешок.

— О Сиаре. — Я бросаю карту ему в грудь. — Она выбрала эту карту специально для тебя. — Я вижу, как до него начинает доходить, в какой заднице он оказался. — И велела мне передать тебе сообщение.

Его дыхание разносится по всему подвалу, и я могу только представить, как быстро бьется его сердце.

— Она принадлежит мне.

Сиара была права. Это сильно поражает его, и он запрокидывает голову. На его лице появляется безумное выражение, прежде чем страх возвращается.

— На свой день рождения она поцеловала меня по собственной воле, и я, блять, заставил ее застонать. Мне даже не пришлось принуждать ее. Она отдалась мне добровольно.

Теперь на его лице мелькает гнев, и я чуть было не смеюсь, когда этот ублюдок действительно пытается испепелить меня взглядом.

— Сиаре нравится спать в моих объятиях, потому что это единственное место, где она чувствует себя в безопасности. Она прикасается ко мне при каждом удобном случае, потому что не хочет, чтобы я отходил от нее.

Он вздергивает подбородок и выплевывает:

— Где же она тогда, если жить без тебя не может? — Он демонстративно оглядывает комнату. — Я ее здесь не вижу.

Я бросаюсь на него и, выбив ноги из-под него, с силой швыряю его на пол, а затем бью его по лицу.

— Ты, блять, похитил милую, невинную женщину и мучил ее месяцами, потому что ты, жалкий ублюдок, не мог заполучить такую женщину другим способом. Ты заковал ее в цепи, как животное. Ты лишил ее свободы воли. Ты... — Я тяжело дышу ему в лицо. — Я заставлю тебя заплатить за все ее мучения.

Оттолкнувшись от ублюдка, я поднимаюсь на ноги и приказываю:

— Привяжите его.

Сэмюэль и Хорхе подходят, а Нолан пытается подняться на ноги и убежать, но они без особых усилий хватают и тащат его никчемную задницу к столу.

— Нет! — Кричит он. — Нет! Подождите! Нет!

Затащив его на стальную поверхность, Педро закрепляет кандалы на его руках и бедрах, фиксируя ублюдка на месте.

Я делаю паузу, чтобы успокоиться и не убить его слишком быстро. Затем разминаю плечи и говорю:

— Я справедливый человек и предоставлю тебе выбор. — Я обвожу рукой стол. — Что ты хочешь, чтобы я использовал на тебе? Пилу, топор или нож?

— Ч-что? Нет!

Я вздыхаю и подхожу к столу.

— Ладно. Я сам выберу. — Я беру сабельную пилу и включаю ее. — Только не говори, что я не сделал тебе одолжение.

— Неееет! — Кричит он, его глаза расширяются от ужаса.

— Успокойся. Я еще даже не начал, — бормочу я. — Боже, ты так драматизируешь.

Педро фыркает, а плечи Сэмюэля трясутся, когда он пытается сдержать смех.

— Вы все, блять, сумасшедшие, — кричит Нолан, пытаясь освободиться от оков.

Я подхожу к краю стола и прижимаю его предплечье к стальной поверхности.

— Наверное, нужно быть немного сумасшедшим, чтобы сделать то, что я собираюсь сделать с тобой. — Пожав плечами, я опускаю пилу на его руку, отрезая четыре пальца.

Его крик звучит как настоящая музыка для моих ушей.

Я выключаю пилу и кладу ее на стол, а затем беру один из пальцев и подношу его к его лицу, чтобы он мог его увидеть.

— Мне нравится, как она легко рассекает плоть и кости, будто масло.

Нолан задыхается, изо рта у него течет слюна, а кожа покрывается потом.

Я упиваюсь видом боли в его глазах.

— Ну же, терпи. Потеря твоих пальцев – ничто по сравнению с тем, через что ты заставил пройти Сиару. — Я похлопываю его по щеке. — Соберись. У нас впереди еще несколько недель.

Я бросаю палец на его грудь, прежде чем взять пилу и снова включить ее.

— П-пожалуйста, — умоляет он, и слезы катятся по его вискам.

Сэмюэль подходит, чтобы заняться рукой, с которой я закончил, а я перехожу на другую сторону стола.

Я хватаю его за другое предплечье, и Нолан начинает яростно трясти головой. Видя его застывший взгляд, я бормочу:

— Не отключайся. Мне нужно, чтобы ты был в сознании.

Я опускаю пилу, перерезая ему запястье.

Спина Нолана выгибается дугой, когда он кричит в агонии.

Пока пила продолжает жужжать, я подхожу ближе к его голове и склоняюсь над ним.

— Это должно решить твою проблему с мастурбацией.

Когда я вижу, что мои слова доходят до него, я говорю:

— Я должен поблагодарить тебя за одно. — Я выключаю пилу, улыбаюсь ему и наклоняюсь ближе, чтобы прошептать: — Я лишу Сиару девственности. Ее невинность будет принадлежать мне.

Выпрямившись, я одариваю его еще одной улыбкой.

— Мне пора идти. Сиара ждет меня. — Я оглядываю его с ног до головы и замечаю, что он обмочился. — Постарайся поспать. Тебе это понадобится.

Я передаю пилу Педро, направляюсь к лестнице и выхожу из подвала. Вернувшись в дом, я быстро принимаю душ и переодеваюсь в чистую одежду, а затем отправляюсь в клинику.

Вбежав в приемную, я как раз успеваю услышать, как Сиара всхлипывает и говорит:

— Большое вам спасибо. Вы действительно не против, если мы будем видеться два раза в неделю?

— Да. Со временем тебе будет достаточно встречаться со мной раз в неделю.

Женщины появляются из коридора, и доктор Альварадо поглаживает Сиару по спине.

Увидев меня, доктор говорит:

— Я сказала Сиаре, чтобы она хорошенько выспалась. Ей нужно отдохнуть после сеанса.

Я киваю, протягивая руку Сиаре. Она прижимается ко мне, когда я обнимаю ее за плечи.

— Я прослежу, чтобы она отдохнула, — заверяю я доктора, выводя свою женщину из клиники. Затем я слегка приседаю и поднимаю ее на руки.

— Я могу идти, — возражает она, обнимая меня за шею.

— Нет. Доктор сказал, что тебе нужно отдохнуть, — бормочу я, одаривая ее улыбкой. — Как прошел сеанс?

Она прижимается лицом к моей шее, и когда ее дыхание касается моей кожи, у меня по коже бегут мурашки от того, насколько это приятно.

— Думаю, все прошло нормально. Мы говорили о том дне, когда он меня похитил.

— Да? — Я не хочу давить на нее, но надеюсь, что она откроется мне.

— Доктор Альварадо сказала, что я имею право злиться, потому что... — еще один вздох согревает мою шею, — потому что никто меня не искал.

Я искал ее, только не в тех, блять, местах.

— Она права, — говорю я.

Сиара оставила все свои вещи дома. Никто даже не потрудился проверить, собрала ли она вообще чемодан.

Когда я вчера разговаривал с ее дядей, он сказал, что только что освободил дом. Все вещи Сиары были либо проданы, либо выброшены.