Любовница - от слова «любовь» (СИ) - Токарева Алена

Катюша в это время сидела у Матвея на руках и внимательно следила за происходящим. Он её бережно придерживал и покачивал на колене, а малышка выглядела ужасно довольной.

— Слушай, Матвей, — проговорил Родионов, улучив момент, когда они остались вдвоём. — Ты что, любишь Аллу?

От такого прямого вопроса тот пришёл в замешательство и опустил глаза — ему не хотелось с кем бы то ни было обсуждать свои чувства.

— Если любишь — женись, — безапелляционно заявил Родионов, — а нет — так отпусти мою дочь… Почему она живёт у тебя? В каком, интересно знать, качестве?

— Алле надо окончить институт… — выдавил из себя Матвей. — Я пока помогаю… Не в общежитие же ей ехать с ребёнком…

— Но ведь ребёнок не твой, — резонно заметил Родионов. — Я знаю всю эту мерзкую историю с Ториным и то, как он обошёлся с моей девочкой… Лина рассказала. Так вот — не хочу её повторения. Ты определись. А Алла с Катюшкой пусть переезжают ко мне. У меня, слава богу, осталась просторная квартира, и я там один как сыч… Ну, Линка скоро приедет. Пусть и дочка с внучкой живут…

— Хорошо, Игорь Владимирович, я подумаю… — растерянно проговорил Матвей — он не знал, что ещё сказать.

Глава 30

Глава 30

Матвей скоро поправился и вышел на работу. Его, конечно, подстраховал заместитель, но всё равно накопились проблемы, которые мог решить только он сам. В холле случайно столкнулся с Ториным. В этом не было ничего удивительного, ведь их офисы находились в одном бизнес-центре. Матвей холодно кивнул и хотел пройти мимо, но воинственно настроенный Торин преградил ему дорогу.

— Ну и как тебе чужое надкусанное яблочко? — гаденько осведомился он.

У Матвея от ярости побелели щёки и ходуном заходили желваки.

— Ты о чём? — резко оттолкнул он Торина.

Тот отлетел, но позиций сдавать не собирался.

— Сам знаешь… — его глаза горели недобрым огнём. — Зачем тебе чужая женщина и чужой ребёнок? Почему ты их у себя удерживаешь? На Алку запал?

— Не твоё собачье дело… — стал грозно надвигаться на него Матвей. — Ты от них отказался…

— Бред! — осклабился Торин. — Мне нужна моя дочь! Я этой чистоплюйке предложил за ребёнка кругленькую сумму, а она, видишь ли, побрезговала… Ну, не хочет по-хорошему, значит, будет, по-плохому…

— Ах ты… — Матвей схватил Торина за лацканы пиджака и прижал к стене. — Говорю один раз — так что слушай и запоминай. Оставь в покое и Аллу, и малышку! Просто забудь об их существовании! Уяснил?

Матвей был физически крепче и моложе Торина, поэтому у того не было никаких шансов вырваться.

— А то что? — запальчиво взвизгнул Торин.

Когда он волновался, его голос срывался на фальцет.

— Тогда узнаешь — что, — насмешливо проговорил Матвей, ослабляя хватку. — Не посмотрю, что ты Лев — клыки-то повыдергаю… Но, вообще, не советую…

— Оставь свои советы при себе… — пробормотал Торин, одёргивая пиджак. — Не тебе меня учить, молокосос…

— Я всё сказал, — рубанул рукой воздух Матвей. — Увижу тебя возле Аллы или девочки — берегись!

И быстрым шагом удалился.

— Защитничек выискался… — выругался ему вслед Торин.

Алле Матвей не стал рассказывать об этом разговоре — решил, что нечего её волновать из-за пустых угроз престарелого негодяя.

Им вдруг с новой силой завладела идея узнать, кто его отец, и, наконец, разыскать, если он жив. Матвей даже напросился на воскресный обед к матери.

— Приезжай… — слегка удивилась та. — Только с чего бы это? У тебя ведь теперь есть, с кем пообедать дома…

— Мам, ты что, не рада? — изобразил обиду он. — В кои-то веки я выкроил время, чтобы побыть вместе, как раньше, а тебе это, похоже, не нужно!

— Не говори глупостей! — повысила голос Валерия Андреевна. — Конечно, я рада, только чувствую, что всё неспроста… Давай, выкладывай, в чём дело!

«Мать не проведёшь, — усмехнулся Матвей. — Чуйка у неё отменная… Но не затевать же такой разговор по телефону!»

— Есть кое-что… — замялся он. — Ты не думай, я не только поэтому хотел приехать! И, правда, соскучился… Вспомнил, как мы с тобой по воскресеньям проводили время вместе, когда ещё был пацаном…

— Приятно слышать, — потеплел голос Валерии Андреевны. — Конечно, приезжай, сынок. Жду.

В ближайшее воскресенье Матвей явился в материнский дом. Они пообедали, поболтали о том о сём, причём Валерия Андреевна даже ни разу не заговорила об Алле с девочкой и необходимости поскорее от них избавиться, чем очень порадовала Матвея. И тут она хитро прищурилась:

— Я всё жду, но терпение моё иссякло… Выкладывай скорее — с чем пожаловал?

— Мам, я хотел поговорить об отце… — не стал ходить вокруг да около Матвей. — И на этот раз от тебя не отстану. Должен же человек знать, кто его отец!

— А почему вдруг ты опять о нём вспомнил? — смутилась Валерия Андреевна. — Много лет тебя этот вопрос не волновал…

— Ну, не волновал, а теперь стал волновать, — упрямо мотнул головой он. — У Аллы вон объявился отец… Она с ним не общалась… Тот с её матерью развёлся бог знает когда, а сейчас они опять вместе… Может, слышала — Игорь Родионов?

— Неужели? — удивилась Валерия Андреевна. — Я, конечно, слышала об Игоре Родионове, да ты и сам, помнится, мне говорил, что он отец твоей Аллы… Родионов ведь музыкант?

— Известный в прошлом рок-певец, — кивнул Матвей. — Звезда… А теперь никому не нужен. Заболел, потерял голос, и все о нём забыли… Вот только мать Аллы его по-прежнему любит…

— Очень трогательная история, — усмехнулась Валерия Андреевна. — И ты решил, что, может, и я на старости лет воссоединюсь с твоим папашей?

Матвей в который раз поразился её проницательности. У него ведь и, правда, грешным делом, мелькнула такая мысль — он найдёт отца, старого, несчастного и всеми позабытого-позаброшенного, притащит его к матери, и они при виде друг друга расчувствуются, вспомнят прошлое и решат объединить свои судьбы. Такая вот дурацкая идея взрослого недоумка. Наверное, дети в любом возрасте остаются детьми, когда речь заходит о родителях — им хочется, чтобы мама была с папой, а папа с мамой, и никак иначе.

— Да мне бы для начала хоть узнать, кто мой отец! — вспылил Матвей. — Ты всё время это скрываешь, как будто он какой-нибудь вор или убийца…

— Не болтай глупостей, — поморщилась Валерия Андреевна. — Конечно, не вор и не убийца. Просто ничтожный серый человечек… Я в студенческие годы была в него страстно влюблена. Имя Ивана Реброва для меня звучало, как музыка! Гитарист, певун, душа компании… Но на этом все его таланты заканчивались. А много ли тогда девчонке было надо? Это теперь они ушлые, ищут, если не богатого, то перспективного. Нас же воспитывали по-другому, мы о материальной стороне жизни думали мало… Главное — любовь!

— И что? — подался вперёд Матвей.

— А ничего… — махнула рукой мать. — Он меня благополучно бросил и женился на девочке с параллельного потока — у той был влиятельный папаша… Правда, скоро развёлся и опять женился… Но, кажется, и там не задалось…

— Подожди… — задумался Матвей. — Но я-то ведь родился не тогда, а много позже…

— Верно, — усмехнулась Валерия Андреевна. — Это уже потом, много лет спустя, меня занесло на вечер встречи однокурсников… Хотелось посмотреть на Ивана и себя показать… Я тогда уже здорово поднялась… Ещё в институте, когда он меня бросил, поклялась, что выйду в люди… Ну и посмотрела! Из принципа переспала с ним и окончательно разочаровалась. Но когда узнала, что беременна, решила рожать…

Валерия Андреевна благоразумно умолчала о своих сомнениях насчёт того, оставлять ли ребёнка, и последующих сожалениях о ненужном ей материнстве. Всё же сыну, пусть и взрослому, о таком говорить не стоит — тем более потом она радовалась, что в ту пору не натворила глупостей, и теперь у неё есть Матвей.

— Подумаешь, отец не был кем-то выдающимся! — воскликнул он. — Почему ты о нём молчала?

— Я считала, что ничему путному он тебя не научит, только помешает развитию, — объяснила Валерия Андреевна. — А мне самой он был не нужен и совсем не интересен…