Ровным счётом ничего.
Справить естественную нужду.
Только не на толчке, а в спальне.
Ну, было! А у кого не было?
Но первый раз, когда ты просыпаешься с чужой бабой... ледяной пот льёт Страх.
Анюта узнает — уйдёт. Бросит! Не простит. Вышвырнет. И как же ты без неё, без своей любимой?
Да, она любимая!
И любимым изменяют.
Кто бы что ни говорил.
Второй раз уже проще. Потому что про первый она не узнала. Ты не рассказал. Всё прошло. Всё чики-пуки — тоже слова одного чиновника известного.
Второй раз уже проще.
Третий.
Потом появляется постоянная. И ты уже вообще не думаешь о том, что жена узнает.
Ну и что?
Бросит?
Куда она денется?
Наверное, и я стал именно так думать.
И проиграл.
Она делась.
А я…
Сука, я выдохнул с облегчением!
Потому что Аня за меня всю работу сделала.
Нет я, конечно, побежал, просил вернуться. Неубедительно. Знаю.
Так, галочку поставил.
А потом узнал про болезнь.
И охренел.
То есть пока я тут... она…
Моя Аня... Моя Анечка! Жила в ужасе, готовилась к самому страшному.
Пока я на катке фортели выкидывал, твизлы изучал между ног чемпионки, млин.
И ведь я повёл себя как последний мудак, когда пришёл к ней после.
И вообще.
Веду себя как…
На хрена были эти подставы Буянову?
Что я хотел доказать? Кому?
Никому.
Просто зацепило, что она с ним.
И ей с ним хорошо.
А я…
Я сам всё продолбал.
А теперь еще и Измайлов нарисовался.
Стою у машины. Смотрю на жену. Даже еще не бывшую, но такую далёкую!
Она именно такая, какой бы я хотел видеть свою женщину.
Она всё время была рядом.
И я её упустил.
Идиот.
что делать?
Ян Романович.
Да уж. Я сам, наверное, давно уже не испытывал состояния ярости.
И наблюдать эту ярость у двух самцов было... забавно.
И интересно.
Кто кого?
Нет, я понимаю прекрасно, что Анна Андреевна к мужу не пойдёт.
Или?
Женская душа — потёмки. Омут, в который лучше без надобности не заглядывать.
Это мне моя маман внушила. А я — сыночка-корзиночка — всегда внимал матушкиным словам и советам.
Не скажу, что это принесло мне много счастья, видимо всё-таки внимал недостаточно.
Что ж... даже жаль, что я чужой на этом празднике жизни.
Беру Анну за руку, подношу ладонь к губам.
- Если понадобится помощь…
- Спасибо, я справлюсь.
- Огонь женщина.
- Нет просто настоящая.
- Напоминаю о приглашении, мама будет рада.
- С удовольствием приеду на форель. Интим не предлагать. — Анна усмехается. А мне немного жаль.
Я бы предложил и нам было бы хорошо вместе.
И я бы мог сделать её счастливой.
А она меня.
Если бы не Буянов.
Вообще, оперативно Доронин заднюю дал.
«Что ж ты фраер сдал назад» - почему-то закрутилась в голове мгновенно фраза иззнаменитого шансона. — «Не по масти я тебе».
Да, пацаны.
Мы не по масти Анне Андреевне.
Если только один.
Если сдюжит:
И, кажется, он это делает.
Буянов.
Ярость разрушает. Но и восстанавливает тоже отлично.
Питает.
Кормит.
Возвышает.
Делает сильнее.
Поднимает над всеми.
Ярость.
Так вот хотели, да? Думали, избавиться от меня?
Доронин точно думал.
Мне сразу сказали почему я попал и зачем.
Мальчик Слава решил поиграть в сильного мужчину.
По-другому то никак.
Не получится уже.
Аня соскочила.
Прыгнула в уходящий поезд и помахала ручкой.
В уходящий поезд под названием любовь и счастье.
Со мной.
Измайлов этот тоже тут как тут.
Как падальцик.
Ишь... охмуряет. Ручку целует.
Скотина.
Нет, я понимаю, на войне и в любви все средства хороши, да?
Что ж... пожалуй, тоже воспользуюсь преимуществом.
Выхожу из машины, спокойно захлопывая двери.
Подхожу к Ане.
Резко притягиваю к себе и целую.
Моя!
Я СКАЗАЛ!
47.
Пришёл, увидел, победил.
Да, да, именно так он и сделал.
И мне хорошо.
Чувствую, как щёки алеют.
- Домой поедем? — он шепчет тихо, а я головой качаю.
- Давай ко мне поднимемся сначала.
- Зачем?
- Обедом тебя буду кормить.
Усмехается, жмурится как кот мартовский.
- Водителя отпущу тогда?
- Отпускай.
Алексей возвращается к машине. Достаёт из неё стильный кожаный портфель и огромный букет роз.
Ян Романович делает вид, что аплодирует, ухмыляется, салютует мне прощаясь, садится в машину и уезжает.
Молодец.
Доронин стоит молча.
Смотрит.
Смотри, дружочек, смотри.
Что ты потерял.
А может, что приобрёл? Не знаю.
Может ему реально так классно на коньках, что он не раскаивается?
Честно, сейчас смотрю на него и думаю, да я была бы только рада, вот без шуток!
Пусть был бы счастлив. Пусть только вёл бы себя как нормальный человек.
А не так как.
А делить я всё равно теперь буду всё.
Себе не возьму.
Правда.
Мне не надо.
И даже квартира та самая, пресловутая не нужна. Нет. Мне даже дурно от мысли, что я могу туда зайти, что я там увижу!
Не надо!
Но всё своё я заберу и отдам детям! У меня две дочери и я буду заботиться о них. А то такими темпами, со своими любовями, папочка и их оставит с голой Жозефиной на снегу.
Алексей подходит, протягивает букет.
- Это тебе, дорогая. Но понесу я, он тяжелый.
- Спасибо. — улыбаюсь, - Пойдём?
Беру его под руку, веду к подъезду.
- АНЯ….
Доронин подаёт голос.
Знает, что я не обернусь.
Я не оборачиваюсь. Смысл?
Всё ясно.
Каждый из нас сделал свой выбор.
Он — когда выбрал врать и жить так, как считает нужным.
Я - когда позволила себе просто жить.
Жить сама с собой.
В своём мире.
Пожалуй, я заберу с собой сюда своих детей. Если они захотят.
И все.
И буду счастлива.
Просто потому, что буду.
Открываю дверь, приглашаю его войти.
- У меня вчерашний борщ, так захотелось борща — не представляешь. Заказала продукты, никогда сама не заказывала, оказывается это просто.
Еще у меня котлеты, тоже захотелось. На фаршированные перцы меня не хватило.
- Я буду всё.
Он улыбается, кладёт портфель на тумбочку, пристраивает розы, притягивает меня.
- Аня.__Аня…
Мы целуемся. Долго.
Знаете, те, кто говорит, что после сорока нет любви, вам, наверное, просто еще нет сорока?
Всё у нас есть. Много и вкусно. И вообще, оставьте нас, сорока с хвостиком летних в покое. Дайте нам жить нашу счастливую жизнь.
- Аня, мне помыться надо, я... я же был сама понимаешь, где…
- Как тебя отпустили?
- НУ, пока под подписку.
- В смысле? — смотрю на него шокировано, - Не на совсем?
- Не пугайся, всё хорошо, надо будет дать показания и всё.
- Нет, подожди... я... Я не понимаю.
- Это обычная процедура. Все обвинения сняты. Опровержение будет в СМИ. Всё в порядке.
Глаза зажмуриваю.
В порядке! Он считает это в порядке?
- Ань... Аня? Посмотри на меня! Всё хорошо! Не волнуйся! Я знал, что так будет.
- Знал?
Это слово меня еще больше вгоняет в какую-то пучину безнадёжности.
Игры.
Мужские игры.
И я опять просто... пешка. Нет, хуже. Я даже не шахматная доска. Я просто случайно забытая скульптура, стоящая рядом с шахматным столом, за которым они играют.
- АНЯ…
- Лёш, знаешь что…
- Что?
- Иди-ка ты... домой... Под подписку.
- АНЬ.
- Не надо. Стоп. Хватит.
- Аня, послушай.
- Я наслушалась, Лёш. Не хочу больше слушать. Слышать. Видеть. Ничего не хочу.
- Аня, я не мог тебе сказать.
- Я тебя с этим поздравляю, Лёш, но я не могу. Правда. Устала. Жить хочу. Просто жить. Без переживаний.
