Тайные близнецы Братвы (ЛП) - Фокс Мари

— У моего сына сломана рука, — объясняю я, слова вылетают в спешке. — Он упал с двухъярусной кровати, и ему очень больно. Нам нужна скорая помощь.

Оператор уверяет меня, что помощь уже в пути, запрашивая подробности о нашем местоположении и состоянии Лео. Я даю ей информацию, насколько могу, пока Серж становится на колени рядом с Лео, тихонько шепча ему.

— Все будет хорошо, Лео, — говорит Серж, его голос тихий, но твердый. Его рука нежно лежит на неповрежденном плече Лео, приземляя его. — Ты сильный мальчик. Мы о тебе позаботимся.

Рыдания Лео немного стихают, хотя его маленькое тело все еще дрожит от боли. — Это так больно, — хнычет он, наклоняясь к твердой руке Сержа.

— Я знаю, сынок, — тихо говорит Серж. — Я знаю, что это так, но врачи это исправят. Просто подожди еще немного.

Алиса снова появляется рядом со мной, ее туфли беспорядочно надеты на ногах, и бежит обратно ко мне. — Я готова, мама, — говорит она, крепко сжимая мою руку.

Я приседаю, быстро обнимая ее. — Ты так хорошо справилась, Алиса, — шепчу я, целуя ее волосы. — А теперь держись поближе ко мне, ладно?

Звук сирены скорой помощи вдалеке приносит смесь облегчения и срочности. Я обмениваюсь взглядами с Сержем, который осторожно подхватывает Лео, прижимая его к себе, словно он самое хрупкое существо на свете.

— Пошли, — говорит Серж, его голос ровный, несмотря на напряжение, исходящее от него. Вместе мы спускаемся вниз, чтобы встретиться с парамедиками, тяжесть момента тяжела, но мы едины в нашем сосредоточении на Лео.

Глава 25 — Серж

Резкие флуоресцентные лампы больничного коридора щиплют мне глаза, когда я выхожу из смотровой. Резкий запах антисептика висит в воздухе, смешиваясь с далеким гулом голосов и редким звоном поста медсестры. В моих объятиях Алиса крепко прижимается ко мне, ее маленькие пальцы сжимают мою рубашку, как будто я могу исчезнуть, если она отпустит меня.

Лео внутри с доктором, Кьяра рядом с ним, и минуты кажутся часами. Алиса не разговаривает с тех пор, как мы приехали, ее большие глаза блестят от непролитых слез.

— Все будет хорошо, — шепчу я ей, голос низкий и ровный. Я целую ее в макушку, пытаясь успокоить ее так же, как и себя.

— Лео храбрый, правда, папа? — тихо спрашивает она дрожащим голосом.

— Он самый храбрый, — отвечаю я, нежно откидывая ее волосы назад.

Дверь в смотровой кабинет открывается, и выходит Кьяра. Ее лицо бледное, руки дрожат, когда она прижимает их к груди. Она смотрит на меня, и на мгновение я вижу в ее глазах что-то, чего не узнаю, — страх.

— Он горит, — говорит она, ее голос надломлен. — Врач говорит, что у него жар. А что, если…

Я быстро сокращаю расстояние между нами, передавая Алису одной из медсестер, которая крутилась поблизости. Прежде чем Кьяра успевает еще сильнее закрутиться, я беру ее руки в свои, сжимая их нежно, но крепко.

— Кьяра, — говорю я, мой голос спокоен, но непреклонен. — С ним ничего не случится. Ты меня слышишь?

Она смотрит на меня, ее дыхание неровное, и качает головой. — А что, если…

— Нет, — перебиваю я, притягивая ее ближе. — Посмотри на меня.

Ее глаза пристально смотрят на меня, широко раскрытые и полные слез.

— Лео сильный. С ним все будет хорошо, — говорю я, тщательно выговаривая каждое слово. — Я обещаю тебе. С ним ничего не случится.

Она прерывисто вздыхает, ее тело дрожит, когда она наклоняется ко мне. Я обнимаю ее, крепко прижимая к себе. — У меня есть ты, — бормочу я, и мой голос смягчается. — Мы справимся с этим вместе.

На мгновение она прижимается ко мне, ее голова покоится на моей груди. Впервые я вижу ее такой уязвимой, и это пробуждает что-то глубоко внутри меня — потребность защитить ее, принять ее страх и сделать его своим.

Затем появляется доктор с планшетом в руке, выражение его лица спокойное, но сосредоточенное. Я чувствую, как Кьяра напрягается в моих руках, и я держу одну руку на ее плече, когда мы делаем шаг вперед.

— Как он? — спрашиваю я, и мой голос ровный, несмотря на напряжение, сжимающееся в груди.

Врач ободряюще улыбается. — С ним все будет в порядке, — говорит он. — У него сломана рука, но это не серьезный перелом. Гипс поможет ей быстро зажить.

Кьяра резко выдыхает, ее хватка на моей руке становится крепче. — А лихорадка? — спрашивает она, ее голос едва громче шепота.

— Вероятно, это какой-то вирус, — объясняет врач. — У него была достаточно высокая температура, чтобы вызвать головокружение, что могло стать причиной падения. Мы дали ему лекарства, чтобы снизить температуру, и он хорошо реагирует. Ему понадобится отдых и жидкости, но повода для беспокойства нет.

Тяжесть в моей груди отступает, но плечи Кьяры остаются напряженными. Я смотрю на нее, облегчение на ее лице смягчается сохраняющимся беспокойством.

— Можем ли мы его увидеть? — спрашивает она тихим, но настойчивым голосом.

— Конечно, — говорит доктор. — Он уже просит вас обоих.

Я киваю, благодаря доктора, прежде чем отвести Кьяру обратно в комнату. Алиса следует за мной, ее маленькая ручка скользит в мою, когда мы заходим внутрь.

Лео выглядит маленьким на больничной койке, его рука теперь в ярко-синем гипсе, а мягкое одеяло подвернуто к груди. Его щеки раскраснелись от лихорадки, но глаза загораются, когда он видит нас.

— Мама! Папа! — говорит он хриплым, но взволнованным голосом.

Кьяра бросается к нему, опускается на колени у кровати и гладит его по волосам. — Я здесь, милый, — шепчет она, ее голос хриплый от эмоций. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — говорит он, хотя выглядит сонным. — Врач сказал, что я могу оставить это. — Он поднимает гипс, и его легкая улыбка заставляет мою грудь сжиматься.

Алиса осторожно забирается на кровать, садится рядом с ним и указывает на его гипс. — Он синий! Это мой любимый цвет!

— Теперь это и мой любимый, — отвечает Лео с усталой ухмылкой.

Кьяра целует его в лоб, ее рука задерживается на его щеке, как будто ей нужно подтверждение его тепла. Я подхожу ближе, кладу руку ей на плечо.

— Видишь? — тихо говорю я, встречая ее взгляд. — Он уже приходит в себя.

Она кивает, хотя ее глаза блестят от непролитых слез. — Я была так напугана, — тихо признается она.

— Я знаю, — отвечаю я, мой голос ровный. — Он в порядке. Вы оба в порядке.

Мы остаемся с Лео на некоторое время, Алиса тихонько болтает, чтобы развлечь его, в то время как Кьяра остается рядом с ним, беспокойство постепенно утихает, уступая место яростной решимости, которой я восхищаюсь в ней.

К тому времени, как медсестры возвращаются, чтобы проверить его, Лео спит, его маленькое тело расслаблено на подушках. Алиса подавляет зевок, наклоняясь к Кьяре, и я осторожно поднимаю ее на руки.

— Давай дадим ему отдохнуть, — говорю я, кивая в сторону двери.

Кьяра колеблется, оглядываясь на Лео в последний раз, прежде чем встать. Я держу ее за руку, когда мы выходим из комнаты, другой рукой я держу Алису, тепло их присутствия приземляет меня так, как я не ожидал.

Когда мы идем по коридору, Алиса прижимается к моей груди, я смотрю на Кьяру. Ее взгляд устремлен вперед, выражение лица задумчивое, но спокойное.

— Ты хорошо с этим справилась, — тихо говорю я.

Она смотрит на меня, и легкая улыбка тронула ее губы. — Мне кажется, ты слишком много мне доверяешь.

— Дело не только в этом, — твердо отвечаю я, моя рука касается ее руки, пока мы идем. — Ты сильнее, чем ты думаешь, Кьяра.

Ее улыбка не сходит с ее лица, и впервые за сегодня я чувствую, что все будет хорошо.

***

В доме снова тихо, хаос посещения больницы сменился глубокой тишиной. Алиса спит в своей кровати, крепко сжимая в руках плюшевого кролика, а Лео не шевелился с тех пор, как мы привезли его из больницы. Ночь спокойна, но мой разум — нет.

Я спускаюсь вниз, тихий гул холодильника и редкий скрип старых половиц — единственные звуки, которые меня сопровождают. Когда я захожу на кухню, я нахожу Кьяру уже там, прислонилась к стойке с чашкой чая в руках. Ее волосы распущены, падают на плечи, а выражение лица задумчивое, с оттенком усталости.