Другой брат (ЛП) - Пейдж Тирни

Две пары глаз устремляются на меня.

Прекрасно. Мой выход.

Я делаю щедрый глоток жидкой уверенности, чувствуя, как текила обжигает горло, и скрещиваю ноги. Очищаю горло.

— Начну с того, что прошлой ночью у меня был безоговорочно лучший секс в жизни.

— Спасибо, что напомнила, — фыркает Джемма.

Анна хлопает меня по бедру с широкой ухмылкой.

— Молодец, девочка.

Я сжимаю челюсти, и улыбка с её лица тут же исчезает.

— Ну, — говорит она, прищуриваясь. — Рассказывай. Начни с самого начала.

Я начинаю рассказывать Анне, начиная с того, как мы с Джеммой вернулись домой прошлой ночью, и заканчивая тем, как я проснулась в квартире Джеймса этим утром. Они кивают, хихикают и смеются в нужные моменты, полностью поглощённые историей. Я вижу, что обе думают одно и то же – что Джеймс невероятно милый, внимательный и заботливый. И это правда, из-за чего я сомневаюсь, стоит ли делиться тем, что произошло дальше.

Я глубоко вздыхаю и продолжаю:

— Но потом...

— Да ради всего святого, просто скажи уже! — нетерпеливо говорит Анна.

— Лукас написал мне.

Тишина становится тяжёлой.

Я жду, надеясь, что кто-то из них что-то скажет, хоть что-нибудь, но они просто смотрят на меня, ошеломлённые. Наконец, Джемма мягко кладёт руку мне на бедро.

— Что он написал?

— Он написал: «Мы можем поговорить?»

— Только это? — хмурится Анна.

— Да, — отвечаю я, с нажимом выделяя слово.

— Ты ответила? — спрашивает Джемма.

Я качаю головой. Я так, так счастлива тому, что произошло с Джеймсом, но сообщение Лукаса разрывает меня на части. Я не могу понять, что чувствую. Меня это ужасно злит. Вся эта ситуация – полная катастрофа.

— О, дорогая, — мягко говорит Джемма, поглаживая моё бедро.

— Мы с Джеймсом провели незабываемую ночь. Это было всё, на что я надеялась. Но потом я проснулась и увидела сообщение от Лукаса, и вдруг почувствовала... Вину? Злость? Немного и того, и другого? Я не могу точно сказать. Джеймс был таким добрым, таким внимательным, а я замкнулась. Паника взяла верх. Я отключилась. Я не знала, как реагировать, и, не успев остановиться, я сбежала, — говорю я.

— Он поймёт, что ты просто была перегружена, — говорит Анна.

— Я сказала ему, что это была ошибка, — шепчу я, чувствуя, как мои губы начинают дрожать. Я чувствую себя ужасно. Быстро вытираю слезу рукавом свитера. — Почему Лукас должен был всё испортить?

Джемма придвигается ближе, обнимая меня, пока Анна нежно гладит мою спину круговыми движениями.

— Он игнорировал меня, словно я никогда не существовала. Словно он никогда меня не любил. Я так на него злюсь. Так почему же я чувствую вину? Это несправедливо.

— Ты чувствуешь вину, потому что это не просто секс с Джеймсом, — говорит Анна. — Это не какое-то бессмысленное приключение. У тебя есть настоящие чувства к нему, и именно из-за этого возникает это чувство вины. Ты заботишься о нём, а это делает всё более сложным и запутанным. Ты добрая, может, даже слишком добрая иногда, и поэтому всё это так тяжело для тебя. — Она делает паузу, чтобы убедиться, что я её слушаю. — Но, слушай, это нормально – чувствовать себя запутанной. Ты не робот – нельзя просто выключить свои эмоции. Ты не спала с Джеймсом, чтобы отомстить Лукасу или доказать что-то. Ты сделала это, потому что он тебе нравится. Потому что между вами есть что-то, что невозможно игнорировать. И это нормально. Лукас не имеет права вмешиваться в это. — Она продолжает, её голос становится твёрже. — Ты человек, и люди не выбирают, в кого и когда влюбляться. Ты заслуживаешь быть с кем-то, кто заботится о тебе, кто относится к тебе правильно. Ты имеешь право найти счастье с тем, кто ценит тебя – без Лукаса, нависающего над твоими решениями.

Я знаю, что она права. Я согласна со всем, что она говорит, но чувство вины буквально душит меня.

Да, я имею полное право двигаться дальше, но распространяется ли это право на Джеймса? Это ведь другое, потому что он брат Лукаса?

Я в ужасе от того, что если я продолжу отношения с Джеймсом, то стану такой же, как Лукас. Разве спать с братом своего бывшего не такое же предательство? Разве это не так же жестоко?

Сравнимы ли эти поступки?

Лукас заводил эмоциональные романы, но я действительно переспала с Джеймсом.

Член во влагалище.

Это физическое, ощутимое.

— Но он его брат… Разве это не делает меня такой же плохой?

Анна качает головой:

— Нет, это не так. Лукас дал обещание и солгал, обманул тебя и неоднократно причинял боль. Ты этого не делала. Ты не играешь в какую-то извращённую игру. То, что у тебя с Джеймсом, не имеет никакого отношения к Лукасу. Всё это произошло естественно, после всего того урона, который оставил за собой Лукас. Ты не должна чувствовать вину за то, что нашла что-то ценное среди руин, которые он оставил. Единственный человек, о котором думал Лукас в своих действиях, – это он сам. Перестань думать о всех остальных – сейчас тебе нужно думать о себе.

Джемма кивает, и я перевожу взгляд на неё. Её глаза смотрят прямо в мои с какой-то интенсивностью.

— Сейчас я скажу прямо, — начинает она. — Пошел на хуй, этот Лукас. Он даже не задумывался о том, как его действия повлияют на тебя, а если и задумывался, то ему было плевать. Почему его мнение должно определять, как тебе жить? Это не его чёртово дело. Почему он должен удерживать какую-то часть тебя в плену?

Она сжимает мою руку, ободряюще сжимая её.

— Это чувство вины – не твоё. Оно принадлежит Лукасу. Это ему должно быть стыдно за то, что он сделал, а не тебе. Ты ему ничего не должна. Ты заслуживаешь делать свои собственные выборы, не задумываясь о том, что он подумает. Больше не позволяй ему иметь такую власть над тобой.

Мои глаза мечутся между Анной и Джеммой. Я медленно киваю. Возможно, они правы. Я не могу продолжать нести тяжесть человека, который никогда не задумывался о моих чувствах. Я больше не несу ответственности за Лукаса.

Я устала.

Он был источником моей грусти слишком долго.

Я расправляю плечи.

— Вы правы. Обе. Честно говоря, я не знаю, что бы я делала без вас. Сегодня утром я была на грани – как будто вот-вот полностью сорвусь. Я вела себя как такая идиотка, — вздыхаю я. — С тех пор от Джеймса ни слуху ни духу, и я не могу его винить. Я просто… надеюсь, что не напугала его. — Я опускаю взгляд. — Мне так больно от мысли, что я могла его ранить.

Анна тут же вмешивается.

— Милая, у всех нас бывают моменты, когда мы теряем голову. Не кори себя. Если Джеймсу действительно не всё равно, а похоже, что это так, он поймёт. Вам обоим просто нужно немного времени, чтобы всё осмыслить.

Джемма ободряюще кивает.

— Точно. У тебя был уязвимый момент, и он должен это понять. Если он того стоит, а я уверена, что он стоит. Он не убежит только потому, что всё стало немного запутанным. Это не Лукас, помнишь? Я видела, как он смотрит на тебя, и, поверь мне, ты его не отпугнула. Ты, наверное, застала его врасплох. Дай немного времени, и я уверена, что он всё поймёт.

Когда тревога немного утихает и я успокаиваюсь, Анна улыбается:

— Значит, он тебе действительно нравится, да?

— Да, — говорю я. — Очень нравится.

Её глаза блестят, и она берёт наши с Джеммой бокалы, протягивая их нам. Она звонко чокается с нами с широкой улыбкой, а затем делает большой глоток. После этого она хватает телефон Джеммы с дивана и что-то быстро набирает, пока из динамика не начинает доноситься знакомый ритм.

Джемма вскакивает, высоко поднимая бокал, её лицо озаряет широкая улыбка. Анна тоже встаёт, присоединяясь к Джемме в этом импровизированном тосте. Обе смотрят на меня сверху вниз с выражением полного восторга и поддержки. Я не могу не ответить им улыбкой, поднимаясь, чтобы присоединиться.

— За Эйприл! — восклицает Анна. — Нашу местную покорительницу братьев. Пусть тебе будет хорошо с другим братом!

Она размахивает бокалом, проливая немного, и мы все взрываемся смехом.