Наш папа - прокурор (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

Да какая вообще может быть связь между ними? Они живут в разных городах, но оба связаны с акушерством.

Варе два года назад исполнилось двадцать лет. Сейчас двадцать два. Отнять срок давности тех событий. Ей было было года два-три.

Как и той девочке. И Варя ноябрьская.

Да нет, это бред. Я их столько лет знаю, Варя – родная сестра Егора. Я никогда не слышал, чтобы кто-то сказал, что это не так. Ия могу просто ошибиться. Мало ли похожих друг на друга людей.

– Точно не осталось никаких дневников и записей? – уточняю на всякий случай.

– Все вещи полиция тогда забрала и не вернули ничего.

– А во всех книгах, что после него остались, – дополняет Вика, я проверила, там ничего нет.

– Я заберу эти фотографии, потом верну через Вику, – собираю снимки, которые заинтересовали, – давай съездим в тот центр, где твой дядя работал, хочу посмотреть на это место. Вы знаете, чем занимался ваш брат?

– Да говорил всегда, что в лаборатории работает. Ничего особенного.

– Понятно, но мне пришло это письмо не просто так, я хочу разобраться почему он погиб.

Мы вызываем такси и едем в центр, где когда-то работал ее дядя.

– Я всех там опросила, Юрий Александрович, но с тех времен, когда работал дядя, уже никого не осталось. О том, чем они занимались никто особо не рассказывал. Знаете, там все странно, либо ничего не знают, либо всех нет в живых.

– Не похоже на совпадение.

– Согласна.

– Возможно, ты не тех опрашивала.

– А кого надо было?

– Сейчас посмотрим. Пошли, – мы обходим здание. – Вон, дворник, давай к нему подойдем.

– Здравствуйте.

– Да, здравствуйте.

– Можно задавать вам пару вопросов?

– Вы из полиции?

– Мы по личному вопросу. Давно вы тут работаете?

– Лет десять. Значит тех, кто тут работал двадцать лет назад не знаете?

– Кого-то из пенсионеров знаю, а вам кто нужен?

– Евгений Комаров. Он тут лаборантом работал.

– Нет, не слышала даже.

– А кто до вас работал? Постарше кто-то есть?Мне надо узнать кое-что о человеке, который работал тут двадцать лет назад.

– Ну Михалыч работал. Он потом на пенсию ушел, ставку сократили, я одна осталась.

– Как его найти?

– Вряд ли он вам поможет, он после инсульта, пробелы в памяти.

Переглядываемся с Викой.

– Мы ничего не теряем, съездим, поговорим.

По адресу, который нам дали, находим женщину, не спешащую нам помогать.

– Здравствуйте, извините за беспокойство. Нам бы поговорить с Петром Михайловичем.

– А вы кто?

– Мы ищем тех, кто работал двадцать лет назад в центре акушерства.

– Мой отец после инсульта, вряд ли он вам чем-то поможет. Он только близких узнает. Да и он там дворником работал. – Женщина устало вздыхает, хочет скорее избавиться от нас.

– Но все же. Это очень важно. Мы ищем пропавшего ребенка и разбираемся в одной аварии. Мы несколько вопросов зададим, нет, так нет.

– Ребенка? Мой отец не занимался криминалом.

Устало моргает и поправляет халат с выцветшим рисунком.

– Мы не обвиняем его ни в чем, несколько вопросов и все.

– Только недолго. Я не гарантирую, что он вам ответит, но можете попробовать.

Я благодарю и киваю Вике заходить. В квартире пахнет специфически, так пахнет в доме престарелых, куда я езжу. Состояние этого мужчины я приблизительно понимаю. Но среди обрывков оставшейся памяти можно найти что-то дельное.

– Пап, – женщина проводит нас в его комнату. – Эти люди к тебе. Они ищут ребенка. – Женщина переводит взгляд потухших глаз на нас. – Он может много говорить, иногда что-то несуразное.

Я киваю, беру стул и сажусь рядом с ним.

– Двадцать лет назад вы работали в роддоме. – Начинаю рассказывать ему историю, чтобы погрузить в нее. Работа дворника незаметная, но очень важная. При этом он всегда в центре событий, кто приехал, кто уехал. – Там работал Евгений Комаров. Вы случайно его не знали?

– Листья в этом году рано опадут, жара такая, – неожиданно говорит он. – Мы втроем переглядываемся. Дочь мужчины пожимает плечами и теребит ткань халата.

– Михалыч, Женьку Комарова помнишь?

– Ты, что ли, Женька?

– Я, – вру.

– Ты же в столицу хотел переехать, но сказали, что ты разбился. Как это ты вернулся?

– Нет, перепутали, жив я. – Ему от моей лжи сейчас хуже не станет, а то, что он вспомнил Евгения, уже хорошо.

– А я тебе говорил, столица эта людей только портит.

– Да, не надо было уезжать.

Значит, он собирался в столицу переехать, вероятно, там были друзья, но не успел, погиб или помогли.

Мужчина затихает и начинает храпеть.

– Все, дайте ему отдохнуть. – Женщина указывает нам на дверь, я поднимаюсь со стула и выхожу в коридор. Не густо. Но картина вырисовывается. У него в столице был друг.

– А может, он вам рассказывал что-то?. Вы имя Евгений Комаров не слышали? – обращаюсь к женщине.

– Нет.

– А о том, чем там в роддоме необычным занимались, не слышали?

– Нет.

– Ну, вспомните, пожалуйста. Это очень важно. Слухи какие-то. Неужели ваш отец ничего не рассказывал?

– Он давно на пенсии и ничего не рассказывал. Хотя… Нет, это наверное, не то.

– Расскажите.

– Я могу ошибаться.

– Расскажите, что знаете.

– Он как-то раньше рассказывал, и слухи ходили по городу, что к ним в центр женщины, которые не могли забеременеть, приходили, а какой-то Бобр или Бббб… – она тянет букву, пытается вспомнить фамилию.

– Может, Боров? – уточняет Вика.

– Да, наверное, Боров.

– Боров – это фамилия дядиного начальника, – поясняет Вика.

– Так вот этот Боров своим волшебным жезлом всем детей делал. Да не по одному, а по несколько сразу.

– Я тоже что-то слышала про ЭКО, но в то время это было все экспериментально, официально такой услуги не было.

– Расскажите, что еще знаете, – обращаюсь к женщине.

– Простите, но нет, я не хочу уже ходить и давать где-то показания. Прошло и прошло. Меня это не касается.

– Это личное расследование, я не буду передавать ваши показания никуда. Структура тут уже ничего не докажет, вышел срок давности, ваша фамилия тоже нигде не будет фигурировать. Расскажите, что вы знаете о тех временах.

– Да ничего особенного, отец говорил то, что я вам рассказала, к ним даже ночью инкогнито приезжали из Москвы несколько раз. Кстати, помню, у нас тогда была копейка старая, а он рассказывал, что кто-то крутой на джипе приезжал. Он таких машин и не видел.

– А какие-то фамилии он не слышал?

– Нет, единственное, что называл их москвичи. Про ЭКО не знаю, может, слухи, может, нет. Но что-то там происходило. А потом резко за месяц буквально, часть сотрудников погибла или умерла. Кто-то приезжал с милицией, выгребли все документы, и увезли, но дело как-то быстро замяли. Это со слов отца.

– Получается, они все-таки что-то там делали, возможно, незаконное. Потом кто-то, кто хотел это скрыть, убрал свидетелей и улики.

– Больше ничего не знаю.

– Спасибо, вы очень помогли. – Я обуваюсь, достаю бумажник и протягиваю женщине несколько крупных купюр. – Держите, это вам за помощь.

– Да не надо.

– Берите, берите, вам деньги лишними не будут, вот моя визитка, если что-то вспомните, позвоните мне.

– Я поговорю еще с папой потом, порасспрашиваю, когда он будет настроен.

Выходим с Викой, покупаем мороженое и прогуливаемся по городу.

– Что думаете, Юрий Александрович?

– Похоже, что там действительно происходило что-то нелегальное. Твой дядя в качестве лаборанта в этом участвовал. Видимо, в какой-то момент захотел выйти или что-то узнал, вот его и того врача убрали.

– Интересно, связано ли то, что мы знакомы и я его племянница? Письмо же вам подкинули только сейчас.

– С письмом вообще тупик. Не знаю, кто-то должен тогда знать о нас с тобой, а об этом знает буквально пара человек. С тобой понятно, надо найти сестру, а с этим делом – что? Кого искать? Того, кто совершил преступление? Или того, кто вообще за этим стоит?