Империя соблазна (ЛП) - Финелли Мила

В коридоре было темно, поэтому я пошел на свет из дегустационного зала. — Ты исчезла в обеденное время. Уже почти пять.

— Ну, вчера вечером кто-то меня измотал.

— Ты заставила всех беспокоиться о тебе.

— Ты волновался?

Как она вообще могла задать такой нелепый вопрос? — Мне не нравится, что ты пьешь и плачешь одна. Здесь небезопасно.

— Это совершенно безопасно, и это моя личная аварийная комната. Ты не должен об этом знать.

Аварийная комната?

Я решил не давить на нее. Не здесь, не сейчас. Позже, когда она расслабится с едой в желудке. Я чувствовал запах спиртного в ее дыхании. — Ты обедала или просто пила виски?

— Просто виски.

Хорошо, что я попросил Маза прислать еду. Мы вошли в главную комнату, и она прикрыла глаза от верхнего света. — Ты можешь опустить меня. Я не сплю и могу ходить.

— Никаких шансов, — сказал я и начал подниматься по лестнице.

Я пошёл к двери подвала, которую Майкл открыл ранее, но там висела табличка о том, что сработает сигнализация, если я попытаюсь уйти. — Как отключить сигнализацию?

— Никакой сигнализации нет. Этот знак просто для вида.

Неужели они с Майклом вообще не заботились о своей безопасности? — Я исправлю это завтра, — пообещал я и толкнул металлическую дверь.

Теперь мы были снаружи, угасающий дневной свет отбрасывал тени на землю. Когда я пошел направо, к своему коттеджу, она сказала: — Серьезно, Вито. Я вполне способна дойти до дома пешком. Я не какая-то слабая викторианская героиня, которой нужен мужчина, чтобы нести ее на руках. И я не буду заниматься с тобой сексом сегодня вечером.

— Ты не пойдешь домой. Мы пойдем ко мне. И никто не подумает, что ты слабая, потому что ты плачешь. Ты одна из самых сильных людей, которых я знаю.

Я не мог видеть выражение ее лица, но я чувствовал, как она борется с этой информацией. — Ты это имеешь в виду?

Она привыкла, что мужчины ей лгут? — Я никогда не говорю того, чего не имею в виду.

В ответ она поцеловала меня в шею, прямо под подбородком. — Пожалуйста, опусти меня.

— Нет. Я боюсь, что ты снова сбежишь. Я хочу отнести тебя в коттедж и накормить, а потом отдохнуть с тобой. И я не хочу спорить об этом.

— Я не буду спорить. Я пойду с тобой, te lo prometto.

Использование моего языка понравилось мне. И я поверил ей. Поэтому я поставил ее на ноги и взял ее за руку. Мы шли в тишине, умирающие полосы зимнего света синего, фиолетового и розового вокруг нас. Нет никаких звуков, никаких рогов. Никаких птиц. Только мы двое. Если бы я был романтиком, я бы сказал, что ночь была идеальной.

Мы повернули за угол, и показался коттедж. Когда она увидела террасу, она только покачала головой и громко выдохнула. — Ты настоящая заноза в заднице, Д'Агостино.

Сегодня на террасе установили большое джакузи, окруженное новым ограждением для приватности. Джакузи была топовой и стоила почти тридцать тысяч. — Ты сказала, что хочешь намочить свою киску.

Ее рот открылся, и она резко оглянулась. — Ты купил это, потому что у меня болела киска? Я думала, это одно из твоих обновлений.

Я ничего не сказал.

— Знаешь, — сказала она. — Иногда на тебя чертовски сложно злиться.

Мы поднялись по ступенькам на террасу, и я отпустил ее руку, чтобы открыть дверь. — Злишься на меня? Мне следует отшлепать тебя за то, что ты всех растревожила. За то, что ты меня сегодня до полусмерти напугала. А ты мне сказала отвалить.

Она вошла в коттедж, и я последовал за ней, заперев нас внутри. Она указала на новый предмет мебели. — О, боже. И новый диван тоже?

Я повесил свою куртку, затем взял ее и сделал то же самое. Она побрела к кухонному острову. — Вито, мне не нужен охранник. Но если ты заставляешь меня это делать, то хотя бы прояви порядочность и уважение и скажи мне, почему.

— Ты считаешь, что я тебя не уважаю? Ma dаi, Мэгги.

— Что означает эта фраза? Что я права?

Я бросил на нее тяжелый взгляд, доставая из холодильника бутылку воды и ставя ее перед ней. — Нет. — Я открыл свою собственную бутылку воды. — Я не скажу тебе, почему, потому что я хочу защитить тебя. Кроме того, я даю тебе охранника, чтобы защитить тебя. Все, что я делаю, чтобы улучшить безопасность здесь? Чтобы защитить тебя.

— Это чушь, и ты это знаешь.

Я потер челюсть и подумал, как поступить. Мне совсем не хотелось с ней драться. Она пила воду, не отрывая взгляда от моего лица.

Раздался стук в дверь. Мы оглянулись, Маз был снаружи, в белом поварском халате, его татуированные руки были нагружены накрытыми тарелками. Я впустил его и взял у него два накрытых блюда.

— Grazie, fratello, — сказал он и двинулся к острову. — Я всегда был дерьмовым официантом.

После того, как он поставил оставшиеся тарелки, он подошел к Мэгги. — Ciao, mia cara cognata. — Он поцеловал ее в обе щеки, и я вознес молитву, чтобы она не спросила...

— Что означает это слово? — спросила она. — Соседка по комнате?

— Свояченица, — сказал мой брат, поигрывая бровями.

Она рассмеялась, отмахнувшись. — Да, конечно. Он считает дни до того, как выберется отсюда. И посмотрите на его лицо — он выглядит так, будто высосал лимон. — Со мной она говорила так, будто обращалась к малышу. — Не волнуйся, Вито. Никто не думает об обязательствах.

Я почувствовал, как мое раздражение растет по отношению к ним обоим. — Уходи, Массимо.

Он усмехнулся и подмигнул Мэгги. — Если он тебе надоест, бонг все еще на кухне. Не стесняйся, угощайся.

Затем он одарил меня злобной ухмылкой, которая быстро исчезла. — Твой свитер испачкан. Che cazzo! Ты уверен, что с тобой все в порядке?

Я взглянул вниз. Конечно же, на моем сером свитере были крошечные капельки крови. Черт! Как это случилось? Я снял его, прежде чем приступить к работе с этим байкером.

— Я вернусь, — пробормотал я, затем побежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. В мгновение ока я сорвал свитер и сменил футболку. Все это потом нужно сжечь.

Когда я вернулся вниз, Маз и Мэгги раскладывали еду, мило болтая. Добродушный и легкий в общении, Массимо был для нее лучшей парой. Я ни в коем случае не был “веселым братом Д'Агостино”, и все любили его больше, чем меня.

Рационально я это понимал. Но я не чувствовал рациональности, когда дело касалось Мэгги. Она была моей. И мне все равно, что Маз все время с ней флиртовал.

— Кто любит фрикадельки? — спросил меня брат. — Это трагедия на тарелке.

Мэгги толкнула его плечом. — Эй, не оскорбляй фрикадельки. И я очень благодарна, что ты додумался сделать их для нас.

— Тебе нужно поблагодарить Вито. Это была его идея, не моя.

Она несколько раз моргнула, словно слова не имели для нее смысла. — Это была твоя идея?

Я не хотел отвечать ни на какие вопросы, особенно перед братом. Я готов остаться с ней наедине.

— Вон, братец. — Я махнул рукой в сторону двери. — Я позабочусь о ней.

Мэгги

Еда Маза была восхитительной. Сначала был лучший сэндвич с фрикадельками, который я когда-либо клала в рот, с большим количеством сыра и домашней булочкой, а затем самое потрясающее тирамису на десерт. Я набила себе желудок, игнорируя жалобы Вито на сэндвич, который он назвал — отвратительным. Он съел только половину, поэтому я украла остаток его сэндвича и съела его тоже. После этого я почувствовала себя намного лучше. Отчасти из-за рутины плача и сна, но также из-за еды. Я была голодна.

Мы не разговаривали много во время еды. Вито был тихим, а я не особо старалась. Это к лучшему, потому что я не хотела объяснять, почему я исчезла сегодня... а Вито никогда не хотел ничего объяснять. Вот и все.

Когда мы закончили, он убрал наши тарелки, сполоснул их и поставил в посудомоечную машину. Я наблюдала, как двигаются мышцы его спины, когда он двигался, как расширяются его плечи, и мне стало тепло. В этом было что-то такое домашнее, такое обычное, и я жаждала больше таких моментов. Как то, как он приготовил мне капучино этим утром. Мое одинокое сердце пропиталось его заботой и вниманием, как сухой корень под весенним дождем. Никто не заботился обо мне так уже очень давно.