Мечты о нас - Кази Иви

Я ошеломленно смотрю на Дрю. Он садится перед моим креслом, вынимает айпад из коробки и переворачивает задней стороной.

– Надеюсь, он тебе нравится. Я не смогу его вернуть, – говорит он и поднимает планшет выше, чтобы я могла видеть надпись. На металле задней стороны выгравировано: «Джули – вечное лето  [9]». – С дополнительной памятью для большого количества книг.

Беглый взгляд на описание показывает, что память на один терабайт, не то что жалкие сто двадцать восемь мегабайтов на моем старом айпаде. Очень мило, конечно, но уже слишком. Я осторожно беру планшет и так же осторожно вкладываю в коробку.

– Он слишком дорогой, – говорю я как можно медленнее, нервно постукивая пальцем по коробке.

Не знаю точной цены, но в любом случае она достаточно высокая для технической игрушки. И уж точно неприемлемая для обычного подарка на день рождения.

– Да он уже бэушный, – заявляет Дрю, достает айпад и включает его. – Смотри.

Но все, что я вижу, – несколько установленных приложений. В основном обучающие языку жестов программы и словари. Я все еще не сказала, что втайне потихоньку занимаюсь.

– Но только если тебе интересно. Ты не обязана учиться языку жестов, – торопливо заверяет он и смущенно кладет айпад в коробку. Он думает, наверное, что идея была не очень.

Нет. Мое выражение лица не имеет ничего общего с тем, что я не готова учить новый язык. Кроме того, что я люблю языки, я была бы рада однажды непосредственно общаться с ним. Не догадками, не с помощью техники, но просто так. Если бы он был не глухим, а, скажем, иностранцем, все равно возникла бы необходимость учить новый язык. Чтобы лучше понимать друга друга, да и в знак уважения.

Но все это не отменяет того, что подарок слишком дорогой, к тому же с выгравированной надписью, чтобы он не смог его вернуть.

– Джули!

Дрю смотрит на меня и проводит костяшками пальцев по подбородку, и я расслабляю плотно сжатые зубы.

– Ты чуть не погибла, и это не дорогой подарок. Я купил его для тебя, хотя не был уверен, увидимся ли мы снова. Никаких задних мыслей.

Значит, несчастным случаем можно оправдать дорогой подарок? Что-то новенькое.

– Джули Шарлотта Саммерс, будь благодарна, что твой парень любит тебя больше, чем ты того заслуживаешь, и просто порадуйся, – упрекает Бо и машет геймпадом в воздухе. – Я вас жду!

Я делаю глубокий вдох, стараясь подавить смущение. Дрю не слышит Бо, но слово «парень» зависает у меня в голове. Я определенно не буду говорить об этом с Дрю в присутствии Бо. Совесть грызет меня за то, что я не могу ответить Дрю тем же, но все же я загоняю ее подальше и благодарю Дрю. Мне же на самом деле приятно.

Едва я успеваю пробормотать «спасибо», как Дрю, упираясь руками в подлокотники, склоняется надо мной, чтобы поцеловать. Я думаю о том, насколько мне неловко перед Бо, одновременно прижимаясь затылком к спинке кресла, чтобы хоть немного откинуться. Тут я чувствую руку Дрю между своими лопатками. Не успеваю осознать, что происходит, как другая его рука оказывается под моими коленями. Я испуганно охаю, когда он поднимает меня и сразу же осторожно опускает. Ноги перекинуты через один подлокотник, спина упирается в другой. Дрю одним коленом упирается в сиденье, другая нога на полу, стоит, склонившись надо мной, всем видом доказывая, что все возможно, если захотеть. И по его взгляду видно, что он хочет.

Я кладу руку на его затылок и притягиваю к себе, пока наши губы не соприкасаются. Я благодарна ему. Не только за айпад, но за то, что он здесь, со мной. Что он не отказался от меня. Не только после падения, но и после всех споров и недоразумений до несчастного случая.

– Спасибо! – шепчу я прямо ему в губы.

Обнимаю за шею, всем видом умоляя о большем, и наконец, забыв об осторожности, он целует меня так, как я мечтала все это время…

Проникновенно, преданно и…

– Я уезжаю! – кричит папа из коридора.

Я вздрагиваю в испуге и отталкиваю Дрю. Он смотрит на меня в замешательстве. Иногда мне очень хочется, чтобы он слышал, когда надвигается катастрофа.

– Джули, ты придешь? – спрашивает папа где-то рядом.

Я усиленно стараюсь не смотреть на Дрю, который медленно отодвигается.

– Конечно!

Дрю отпускает меня, и я сажусь, но папа уже исчез в дверях. Потрясенная, я смотрю ему вслед. Никаких лекций о моем поведении?

– Вы надолго? – спрашивает Бо. – Тогда я принесу себе что-нибудь попить.

Я показываю на дверь, ведущую в коридор. Только что щелкнул замок во входной двери.

– Папа ушел просто так? – Я до сих пор в растерянности.

– Не должен был?

Бо скрещивает руки на груди и откидывается на диване. Одним движением головы он стряхивает челку с лица.

Каким-то образом в моей комнате ночует Дрю, и отец не устраивает мне выволочку? Это точно мой дом?

На сеансе терапии отец тоже воздерживается от нравоучений. Однако он настаивает, чтобы Дрю остался и помог во время тренировки. Хорошо, что он подвез меня, плохо, что ему не хватило ума немедленно исчезнуть. Мне не нравится повторять у него на глазах упражнения, которые мне даются с трудом, но теперь это часть моей жизни. И я слишком горда, чтобы стесняться.

Уже в конце занятия, когда я сижу на гимнастическом мате, сильно упираясь ногами в папины ладони, он начинает задавать вопросы, которые я давно жду.

– Ты сегодня принимала обезболивающие? – спрашивает он как бы между прочим.

Может, этот странный тон лишь в моем воображении, потому что совесть нечиста, но мне уже слышится в его голосе предполагаемый им ответ.

– Нет, – честно говорю я.

– И почему нет? – спокойно уточняет он. Как по мне, так слишком спокойно. – Врач разрешил отказаться от таблеток?

– Нет.

– Тогда почему не принимаешь?

Я открываю рот для ответа, но отец продолжает:

– Медикамент снимает воспаление и таким образом предотвращает щадящую позу, в которую тебе хочется встать и которая только усугубляет ситуацию. С завтрашнего дня принимаешь таблетки, снимаешь шину с ноги и пользуешься костылями.

Я закатываю глаза. Это был выговор от физиотерапевта, а не папы. Даже не знаю, что хуже.

– Но ты делаешь успехи. Через несколько недель сможешь ходить сама. Хоть на что-то сгодилось твое упрямство, – с мимолетной улыбкой добавляет он и становится похожим на постаревшую версию Бо.

Я не могу подавить ухмылку.

– К твоему счастью, за Бо легче ухаживать.

– Он такой же упрямый, как и ты, просто менее… громкий, – медленно говорит папа, подыскивая правильные слова. – Я горжусь тобой.

Его признание выбивает меня из колеи. Он так редко говорит приятное, что я даже не могу вспомнить, когда это было в последний раз.

Раздается скрип и треск, и сентиментальный момент улетучивается. Мы одновременно смотрим на шведскую стенку, где спокойно подтягивается Дрю.

– Неужели ему стало настолько скучно?

– Тогда на сегодня все. Увидимся вечером. Если Бо не хочет лазанью, тогда мы можем пойти куда-нибудь. Как насчет «Бархатного кота»? Вроде популярное место среди вас, молодых.

У меня вытягивается лицо. Он хочет сходить поужинать с нами? Когда мы в последний раз выбирались вместе поесть? Сто лет прошло…

– В чем подвох? А как же профилактические беседы о здоровом питании?

Папа по-прежнему смотрит на Дрю.

– Весь год я так мало был с вами. Однажды я проснусь, а вы переехали. – Он поправляет очки на носу. – Можно из кожи вон лезть ради пары лишних долларов, и все равно есть риск потерять самое дорогое.

– Пап, у тебя все в порядке? – Я растеряна.

– Конечно. – Он похлопывает меня по ноге. – Через десять минут у меня следующий пациент, поэтому кыш отсюда.

Я осторожно поднимаюсь на ноги. Дрю не видит меня, поэтому я бросаю в него мягким мячом. Прекратив упражнение, он пристально смотрит. Я изображаю прощальный жест и указываю на дверь.