(не) Молчи (СИ) - Прим Юлия

И никому не понять: почему отгораживаюсь от Михаила такой крепкой стеной? Он ведь, вроде и вправду хороший и милый. Только не мой… Мой, где-то… Одному только Богу известно, где именно.

В тот вечер Озерцов впервые отпросил меня «на выход» из дома. Подоспевший папа не стал, сопротивляться, ну, а мама тем более. Лишь просила, тет-а-тет, вести себя в рамках приличия.

В моём случае… Да, ввиду обстоятельств, просьба вышла вполне логичной.

«Жена высокого руководителя должна быть тихой и скромной» — сетовала мама с советами, пока я примеряла очередное платье на выход. Под чётким надзором и одобрением.

Оставалось лишь кивать на всё выше озвученное. Умению молчать я обучена среди лучших из лучших.

Все эти месяцы, родители за моей спиной готовили меня к предначертанной роли. Михаил соответствовал их ожиданиям: он видел во мне большее, чем сообщала людская молва, и он совершенно спокойно относился к наличию у меня сына. Его это будто и не смущало. Подумаешь? Мне ещё нет и двадцати, а ребенок вполне себе взрослый годовалый мужчина.

Не понятно, чего я взъелась. Может и вправду, стерпится-слюбится?

Спустя месяц Озерцов обрёл новый талант, становится моей неотъемлемой тенью. Он приезжал ещё чаще: с утра, в обеденный перерыв или сразу после работы. Он без стеснения отправлялся со мной в парк, на прогулки с ребёнком. Рассказывал мне о своих делах и проектах. О жизни. Я больше слушала.

Он занимал мои мысли. Не так, как Женька, но… Через какое-то время я просто реально привыкла, и даже в чём-то начала ощущать себя от него зависимой.

Он не пытался ко мне приставать и даже на поцелуй не напрашивался, однако, всё чаще при долгом общении прятал глаза. Вернее взгляд. Знакомый, потемневший. Я всё ещё помнила, что он означает.

Порой хотелось даже спросить, что именно наговорила ему про меня моя мама? Как она объяснила моё положение и наличие сына? Изнасилование? Что ещё может быть столь травмоопасным, чтобы за долгие месяцы ходьбы вокруг да около, так и не посметь попытаться ко мне приблизиться? Неясно. Но в глубине души я была ему благодарна. Он не давил, как родители. Он приучал и визуально поступал как мужчина.

Настало лето. Очередное. Уже не столь ожидаемое. Женечка стал во всю бегать, а не просто научился спокойно ходить.

В день моего дня рождения Озерцов переступил порог родительской квартиры в дорогом и красивом костюме. Мама начала охать ещё не получив в подарок цветы, а я… Замерла с сыном на руках прекрасно зная, что будет дальше.

Лето… Второе, со дня моего ожидания. Красивый и галантный мужчина на моем пороге. Тот, что намеревается не просто поздравить меня с юбилеем, но и попросить у родителей права на мою руку и сердце…

И вроде всё логично, но я отчего-то лишь прижимаю к себе сына сильнее, наблюдаю за происходящим и плачу.

В тему, если быть честной.

Да только не от счастья.

От безысходности. Я самолично хороню своё прошлое и любовь под гнетом неминуемого настоящего.

3. Иду искать

Мира

— Ты не имеешь права меня укорять, — проговариваю чётко, но и при этом достаточно тихо. Дыхание сбоит. Сердце стучит с перебоями. Парк. Дети. Знакомые.

Глеб присаживается на другой край лавочки. Мой сын оккупировал песочницу и закапывает в ней свой самосвал. Его дочь упрямо катает перед собой игрушечную четырёхколёсную коляску для кукол и довольно быстро, и четко что-то на своём тараторит.

Обычный день. И необычная встреча.

Он в неформальной, полуспортивной одежде. Я наоборот, теперь более привержена классике.

«Женщина обязана соответствовать статусу своего мужчины» — не устает твердить мама.

Десять лет разницы — всё же десять лет разницы. Она ощутима во всём, чтобы ни говорили. Мне приходится соответствовать. Стараться выглядеть презентабельно, старше.

— Укорять… Разве я что-то сказал? — выдыхает Глеб с гулким напором. Не поворачивает в мою сторону головы. Губы напряжены и поджаты.

— В том-то и дело, Филатов…, — купирую слёзы ребром холодной руки. — Никто из вас… Не говорил… Ничего мне о нём…

— Ветрова, я не волшебник, — хмурится, потирает рукой переносицу. — Это односторонний канал. Я даже не уверен, что он получил все мои сообщения. Но ты…

— Сейчас ты не имеешь права…, — шикаю в свою защиту. Смотрю на сына. Тянусь к воде и пью. Дрожащими губами. Проталкиваю слова, застрявшие в горле. — Я его… Ты же всё знаешь…

— Дура ты, — звучно хмыкает он невпопад и возвращается к привычному безэмоциональному тону. — Почему Озерцов? Отец совсем нюх потерял? Если бы у меня на руках была его подноготная и доказательства…

— Чего, Глеб? — выступаю не менее рьяно. — Того, что Михаил на деле неплохой малый? Стремится к росту и развитию региона, создаёт тысячи новых рабочих мест?

Филатов тихо усмехается и качает головой.

— Ты станешь отличной женой, — поднимается он, выводя саркастически. — В тебе уникальная черта, Ветрова: ты бесконечно оправдываешь мужчину, который находится рядом с тобой. Какую бы дичь он не творил — ты неустанно будешь стоять за него горой. Озерцову повезло. Незаслуженно повезло. Я реально так считаю. Жаль только, что у пацана будет не своё отчество. Но ты права, наш общий знакомый также заслужил это…

— Прекрати, — прошу, вытирая по щекам солёные слёзы. На безымянном сверкает помолвочное кольцо. Так и хочется сейчас капризно снять его, и куда-то выкинуть! До свадьбы менее месяца. А я… — Я ждала его, Глеб… Ежеминутно…, — ощутимо умираю на каждом слове. Замолкаю и не могу озвучить что-то больше.

— Я передам, — чеканит он без оборота. — Ему. Лично. Если увижу.

Уже другим голосом подзывает к себе малышку. Подхватывает её на руку, а в другую отрывает от земли игрушечную коляску.

Я наспех вытираю свои глаза и так же поднимаюсь в сторону сына.

Игрушки, манипуляции. Увожу ребенка из парка, продумывая пути, мотивацию, магазины.

«Если бы Глеб дал мне хотя бы крупицу надежды…»

Но нет. И это перекрывает любые попытки к противоречию. Родители уверяют, что это правильный выбор. Мой… Мой ли…? Кто уж теперь возьмётся ответить?

Лето. Июль. За плечами первый курс в институте. Передо мной открыта возможность претендовать на новую должность. Миша уже не так рьяно радеет за то, что мне необходимо работать после нашей с ним свадьбы. Да и папа солидарен с ним тоже. Единственное, он попросил не бросать институт. Образование — по мнению отца, единственная непоколебимая ценность, что он способен мне дать и оставить.

Тем временем, Озерцов уже обустраивает в квартире детскую, в которой вполне хватит места двоим. Или больше… И речь здесь ни обо мне или сыне. Михаил не скрывает тот факт, что хочет наследника.

Первая брачная ночь, как в былые времена, станет знаковой. Мне не предложат иной вариант. Ему тридцать…

Можно поблагодарить за это маму. Стоит отметить, без ложной скромности, при желании из неё получается шедевральный психолог! Не каждому бы удалось за столько короткое время так правильно разжевать и объяснить закоренелому холостяку всю прелесть семейных ценностей. Да ещё и заставить уверовать в то, что «девица с прицепом» является для него сущим подарком небес. Впору начать благодарить Бога и обещать будущей жене только самое лучшее!