Развратный (ЛП) - Мерлин Эй Джей

— Оу, — Рен растягивает слово. — Значит, ты не сказал ей. Мило.

— Я подумал, что мы спросим ее. И если она скажет "нет", то вы, ребята, отправитесь домой без трофеев, — он переводит взгляд на них и снова поворачивается ко мне. — Итак, мы хотели бы убить твоего отчима, — говорит он, садясь в тесной комнатке между мной и Аргусом.

Оскорбленный пес фыркает и спрыгивает с дивана, следуя за Вулканом в спальню. Я наблюдаю за Вирджилом.

— Это ммм.... хм, — я не знаю, что еще сказать. Очевидно, я должна сказать "нет". Точно так же, как я должна была сказать "нет" Вирджилу, оставшемуся в моей комнате в ту первую ночь.

Но я здесь.

И Энтони все еще где-то здесь, ищет еще один шанс причинить мне боль или собирается поговорить с моей мамой. Или причинить боль ей…

— Мы можем поговорить об этом? — спрашиваю я, чувствуя себя немного взбалмошной, как будто у меня в груди птичка, пойманная в ловушку. — Я.… это своего рода большое дело. Я бы действительно хотела поговорить об этом.

— О чем тут говорить? Мы найдем его, убьем и наведем порядок, — пожимает плечами Рен. — Мы можем сделать так, чтобы это напугало его, если ты хочешь, чтобы он страдал. Или мы можем сделать это быстро.

Так странно, что он говорит об этом, как будто это просто бизнес. Просто работа, которую он делал тысячу раз раньше. Что ж, может быть, так оно и есть.

— Смерть просто кажется такой окончательной, — но даже когда говорю это, я знаю, что не возражала бы против его смерти.

С тех пор как он появился в первый раз, я фантазировала о том, как позволю Вирджилу сделать то, чем он угрожал.

И вот мой лучший шанс.

Я поворачиваюсь лицом к своему парню, и мое колено касается его бедра. Он кладет руку мне на ногу, пристально глядя на меня, и я наблюдаю за ним с тем же молчанием, с тем же вниманием.

— Что, если вас, ребята, поймают? — наконец спрашиваю я, выражая свой глубочайший страх по поводу всего этого. — Я не хочу, чтобы ты попал в тюрьму. Особенно из-за меня. А что, если у моего отчима есть оружие? Он может убить тебя.

— Принцесса, — он мурлычет это прозвище.

Вирджил наклоняется вперед. Его рука сжимается на моем бедре, и он проводит рукой по синякам от пальцев моего отчима, которые образовались прошлой ночью. Я вздрагиваю — место чувствительно, и он слегка прикрывает их своей рукой, как будто может просто так убрать их силой воли.

— Нас не поймают. Нас также не убьют. Только если что-то случится. Скажем, Рен облажается и, может быть, всё зальет кровью.

Касс фыркает в кулак, побуждая меня взглянуть в его сторону, но Вирджил возвращает мое внимание к себе, проводя рукой по моей щеке.

— Такое случалось и раньше. Обычно из-за него, — он переводит взгляд на очень оскорбленного Рена. — И нас почти поймали. Но мы занимались этим очень, очень долго. И у нас есть очень хорошие друзья. Мы не попадем в тюрьму. Мы не собираемся умирать. Ни сейчас, никогда-либо, и уж точно не из-за твоего отвратительного позора в виде отчима. Я обещаю.

Он говорит это так твердо и с такой уверенностью, что ему невозможно не поверить. У меня и в мыслях не может быть, что он ошибается, когда вот так смотрит на меня.

Я протягиваю руку и обхватываю его запястье пальцами.

— И как ты собираешься это сделать? — спрашиваю я.

Я бы не хотела, чтобы он это делал. Мне не следовало говорить "да".

Но я не хочу, чтобы Энтони снова был рядом со мной и моей мамой. Разве он не доказал, что опасен? Разве он не доказал, что ничуть не изменился по сравнению с тем, каким он был, когда я была ребенком?

Так и есть, и было бы глупо верить во что-то другое. Он показал мне, кто он, что он собой представляет и чего хочет. Мне не нужно, чтобы меня ударили по голове другой дверью, чтобы понять, что он плохой человек, и в долгосрочной перспективе это не будет хорошей ситуацией ни для мамы, ни для меня.

Кроме того, у него был шанс. Он сел в тюрьму, черт возьми. Если бы он собирался измениться, он бы сделал это и уехал подальше отсюда, когда вышел. А не бы пришел прямо ко мне домой и не попытался бы убедить меня "простить" его, используя запугивание и насилие.

Он такой же кусок дерьма, каким был всегда, и от осознания этого что-то щелкает у меня в голове.

Я хочу, чтобы Вирджил и его друзья убили моего отчима. Я хочу увидеть его мертвым на полу, истекающим кровью и горящим в бочке после того, как дело будет сделано.

Ну, ладно, на самом деле мне не нужно видеть, как он сгорает дотла. Запах, наверное, не очень приятный, и меня может стошнить.

— Я собираюсь разрезать его на куски. Я собираюсь пустить ему кровь для тебя, чтобы ты увидела, какая у него красная кровь, — он придвигается ближе, и его лоб прижимается к моему. — У Рена есть мачете. Это грязно, и убирать за ним противно, но я позволю Рену порубить его для тебя. Так что ты сможешь посмотреть, как он кричит, когда это большое лезвие распилит его пополам.

Я вздрагиваю, задаваясь вопросом, смогу ли я когда-нибудь оправиться от того, как сексуально он это произносит. Его рука ложится на мое горло, но, когда я пытаюсь взглянуть на остальных, Вирджил удерживает меня на месте.

— И, если хочешь, можешь посмотреть. Я заставлю его умолять. Я заставлю его кричать и молить тебя. Ты будешь единственной его милостью. Но мы оба знаем, что ты не простишь его. Ты хочешь увидеть, как он истекает кровью больше, чем кто-либо из нас. Ты заслуживаешь этого.

— Я хочу?..

— Ты совершенно прав, — замечает Рен, бросая быстрый взгляд на Вирджила.

— Просто скажи мне, что мы можем. Скажи мне, что мы можем убить его, Слоан, — губы Вирджила касаются моих, и это так несправедливо, что он использует все инструменты в своем арсенале против меня прямо сейчас, чтобы заставить меня согласиться на убийство.

Но на самом деле, хотя я никогда в этом не признаюсь, я сомневаюсь, что потребовалось бы что-либо из этого.

— Хорошо, — шепчу я и крепко целую его, не обращая внимания на то, что двое других мужчин наблюдают за нами.

Вирджил отстраняется первым, касаясь большим пальцем моей нижней губы.

— Ты говоришь мне «да»? — уточняет он. — Ты позволишь мне убить его для тебя?

— Я хочу, чтобы ты убил его. Миру не нужна такая пиявка, как он.

21

Если мое сердце забьется еще сильнее, я боюсь, что оно совсем выскочит из груди.

То ли он просто знает, то ли это очевидно, но Вирджил накрывает мою руку своей, когда мы садимся в грузовик, и на его лице появляется легкая улыбка.

— Все будет хорошо, — обещает он. — Для нас. Не для твоего отчима.

— Замечательно, — бормочу я, надеясь, что меня не стошнит.

Я не люблю его. И я не чувствую себя виноватой из-за надвигающейся кончины Энтони.

Он этого заслуживает. Он не был хорошим парнем до моей мамы - эту деталь мы узнали после того, как он попал в тюрьму - и он не очень хороший человек сейчас.

Я делаю еще один вдох, втягивая воздух в легкие, как воду. Черт, кислород даже ощущается как вода.

— Ты хочешь, чтобы мы ушли? — на улице темно, и я едва могу разглядеть лицо Касса. — Мы могли бы обо всем позаботиться. Тогда ты сможешь остаться с ней.

Вирджил выдерживает мой пристальный взгляд, размышляя.

— Все в порядке, — говорю я, понимая, как ему не терпится это сделать.

Я знаю, что он хочет кусочек Энтони, и я уверена, что он с удовольствием выследил бы его, чтобы заполучить это.

— Ты можешь идти...

— Давай сделаем это, — соглашается Вирджил, отстегивая свой и мой ремни безопасности. — Почему бы вам двоим не зайти и не обезопасить все, а мы войдем, когда вы закончите?

Рен и Касс открывают свои двери. Внутренние фары грузовика включатся, и в зеркале я вижу блеск большого мачете, которое Рен берет с сиденья.