Развратный (ЛП) - Мерлин Эй Джей

— Все действительно хорошо, — бормочу я, повторяя свои слова. — Я знаю, ты хочешь...

— Я хочу тебя, — утверждает он. — Я хочу сидеть здесь с тобой и ждать, пока они закончат.

Двери грузовика тихо закрываются за Кассом и Реном, и свет снова гаснет.

— Я обещаю, Слоан. Нигде я не хотел бы быть больше, чем здесь.

— Но я думала, ты хочешь... ну, ты понимаешь. Быть собой и схватить его или что-нибудь в этом роде?

Но Вирджил только качает головой и наклоняется вперед, чтобы коснуться своими губами моих.

— Все прекрасно, — говорит он. — Ты важнее любого, кого я хочу убить.

— Насколько это романтично? — я не уверена, что это романтично, но я собираюсь притвориться, что так и есть.

— Это самое романтичное, что у меня когда-либо было. Расслабься, принцесса, — он мягко толкает меня обратно на сиденье; его пальцы щекочут тыльную сторону моей ладони. — Нам просто нужно подождать. Совсем немного.

— Сколько прошло времени?

В тусклом свете далекого уличного фонаря я едва вижу, как он улыбается, откидываясь на спинку своего сиденья. Его рука так и не отпускает мою. Он рисует восьмерки на моей коже, затем переключается на непостижимые узоры. Его глубокие вдохи становятся медленными и ровными в тишине грузовика.

Проходит не больше десяти минут, может быть, пятнадцати, когда его телефон вибрирует на консоли. Вирджил двигается легко, почти лениво, и подносит его к лицу, чтобы прочитать сообщение.

— Хочешь пойти? — спрашивает он, пряча телефон в карман своей толстовки.

Я едва не говорю "нет". Я не хочу уходить. Я желаю остаться прямо здесь и ждать его триумфального возвращения.

Но вместо этого я делаю глубокий вдох и говорю, по какой-то безумной причине:

— Да. Я ... я хочу. Можно?

— Конечно, можно.

Он выходит, и я делаю то же самое, быстро подходя и становясь рядом с ним, когда он закрывает дверь и запирает ее. Все так же быстро я следую за ним, как будто я привязана к его тени и пытаюсь раствориться в ней.

Что касается Вирджила, то он ни разу не замедляется. Он всегда выглядит уверенным в себе.

«Это безумие» - все, о чем я могу думать. Это безумие, потому что мы не проводили полной проверки. Мы не собрали причин или доказательств. У нас нет настоящей причины.

Но вот я здесь, следую за своим парнем, чтобы убить своего отчима.

Должно быть, я чертовски спятила.

Парадная дверь маленького обветшалого дома открывается, и мы просто проходим, как будто нам суждено там быть. Как будто Энтони Мерфи пригласил нас внутрь.

Мои шаги замедляются, и я оглядываюсь, понимая, что это, должно быть, место, которое он снимает. Не может быть, чтобы он купил всю эту мебель за такой короткий промежуток времени. Он также ни в коем случае не украшал это место.

Мы поворачиваем за угол, и мое сердце чуть не падает, когда я вижу своего отчима, привязанного к стулу посреди комнаты. Мебель сдвинута в стороны. Касс и Рен прислоняются к противоположным стенам. Их лица скрыты тенью.

Мой отчим поднимает голову на звук моих шагов.

— Слоан? — выдыхает он, слова немного невнятны из-за распухших губ и сломанного носа. — Слоан, это ты? Вытащи меня отсюда. Скажи им, чтобы остановились!

— Нет, — шепчу я, на самом деле, не собираясь этого делать.

Я продвигаюсь дальше в комнату, глядя на него сверху вниз, в то время как мой желудок скручивается от нервов.

Но я не испытываю к нему жалости. Я нервничаю из-за этой ситуации.

— Я просила тебя оставить меня в покое, — тихо говорю я, тщательно подбирая слова. — Я просила тебя так много раз. Но ты хочешь пойти и угрожать маме, — я качаю головой. — Тебе не следовало приходить и искать меня, Энтони. Тебе нужно было просто выйти из тюрьмы и оставить нас в покое.

— Тебе нужно было понять, что все это было ошибкой. Мне нужно убедить тебя, чтобы я мог убедить твою маму…Слоан, вы двое были лучшим, что когда-либо случалось со мной.

— Ну, ты был худшим, что когда-либо случалось с нами.

Тишина звенит между нами. Вирджил крадется вокруг него, становясь у него за спиной. Когда он вытаскивает ужасно острый нож из кобуры на спине, его глаза встречаются с моими. Энтони пытается взглянуть на него, но не может.

— Прекрасно… — шепчет Энтони, нервно облизывая губы.

Он дергает за веревки, удерживающее его, и безуспешно пытается освободиться.

— Я уйду. Я больше не вернусь, ясно? Ты высказала свою точку зрения.

— Лжец, — я удивлена неистовым разочарованием, прозвучавшим в этом слове.

Удивлена, потому что я говорю серьезно. Я знаю, что он этого не сделает.

— Ты всегда будешь возвращаться. Ты как жалкий, убогий таракан. Ты просто не оставляешь нас в покое, — я сжимаю руки в кулаки, чтобы скрыть их дрожь. — Я хочу, чтобы ты ушел, но, похоже, это произойдет нелегким путем.

Делая глубокий прерывистый вдох, я добавляю:

— Я просто хочу кое-что узнать. Пожалуйста. Скажи мне правду, и...

Я понимаю, у него есть все причины лгать, чтобы спасти свою шкуру. Мне нужно, чтобы правда была аппетитной. Мне нужно, чтобы она стоила того.

— Скажи мне правду, и я не позволю им убить тебя.

— Ты обещаешь? — спрашивает он, и я почти ухмыляюсь от сходства с тем, о чем я столько раз спрашивала Вирджила раньше.

Я пожимаю плечами, пытаясь сделать вид, что согласна с ним.

— Да, Энтони. Я не хочу, чтобы ты умирал. Я не убийца. Клянусь, что, если ты скажешь мне правду, я заставлю их отпустить тебя.

Никто из мужчин не делает ничего. Они просто смотрит на меня с интересом.

Они знают, что я лгу. Для них это очевидно. Вероятно, так же очевидно, как и для меня. Никто в этой комнате ни за что не поверит в это, поскольку мы зашли так далеко…

Как Энтони.

— Прекрасно. Задавай свой вопрос. Обещаю, что скажу тебе правду.

— Почему ты забрал меня из школы в тот день?

Я уверена, что знаю. После всех этих лет я, конечно, пришла к собственному выводу. Но я хочу услышать это от него.

Энтони делает глубокий вдох и настороженно переводит взгляд с Рена на Касса. У обоих в руках клинки, хотя у Касса они намного меньше, чем настоящее мачете в руке Рена. Затем он снова поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Потому что я знал, что это причинит боль твоей маме, — бормочет он. — Я знал, что это причинит ей боль, и я думал, что это будет означать, что ей придется порвать документы о разводе. Я не мог ясно мыслить. Я был пьян. Я подумал, что если бы я мог просто увести тебя подальше от ее лжи и яда, то ты смогла бы увидеть мой взгляд на вещи и переубедить ее.

Его взгляд на вещи? Как будто он не потратил недели, изводя ее и меня словесно и отчасти физически, прежде чем мама нашла в себе силы сказать «хватит»?

— Почему ты решил убить меня? — мой голос дрожит.

Я не хочу спрашивать, но мне нужен ответ. Мне нужно знать, что я была права все эти годы.

Он снова смотрит на двух мужчин.

— Поклянись, что, если я скажу тебе, ты не позволишь им убить меня, — скулит он.

Я дарю ему самую фальшивую, самую ободряющую улыбку, на какую только способна.

—Я обещаю. Они этого не сделают. Они просто хотели помочь мне напугать тебя. Просто скажи мне правду и...

— Чтобы отомстить твоей матери! — выплевывает он. — Мне было наплевать на тебя. Прости, Слоан, но это правда. Я хотел отомстить ей, и единственный способ, который я знал, был через тебя. Я был пьян, — он использует это как оправдание, но это только разжигает мой гнев. — Ты была всего лишь ребенком, появившимся из-за романа, который у нее был. Я мог бы дать ей настоящую семью.

У меня кровь стынет в жилах. Я никогда никого не ненавидела так сильно, как сейчас его, и позади него Вирджил со вздохом сдвигается с места.

— Ты закончила? — спрашивает он, не сводя с меня глаз. — Тебе не нужно слышать его желчь. Он ничто, Слоан.