Запретный плод (ЛП) - Ричардсон Аманда

Посмотрев на меня своими большими ореховыми глазами, она хмурится.

— Ты специально меняешь тему. Что между вами происходит?

Я пожимаю плечами. — Не знаю.

— Вы...

Да.

Я качаю головой.

Орион снова заходит в гостиную, и его взгляд сразу же находит нас. Точнее, они сразу же находят Лейлу. Лиам устраивается в противоположном углу комнаты, а Лейла встает.

— Мне нужно еще выпить. Хочешь?

— Конечно.

Как только Лейла опускает руку с моего кресла, к нам подбегает Орион. Мой взгляд блуждает по повязке, обмотанной вокруг его костяшек, и он, должно быть, замечает, что привлек мое внимание.

— Не самый лучший момент, — говорит он мне с улыбкой, искусственные клыки делают его похожим на настоящего вампира.

— Такой собственник, — жеманно улыбаясь, отвечаю я, переводя взгляд на Лиама, который хорошо нас видит, и вскидываю бровь. Я осмеливаюсь, думаю я. Он становится выше и окидывает меня мрачным взглядом, когда я снова поворачиваюсь к Ориону. — Как ни странно, клыки тебе идут, — говорю я.

Он улыбается искренней улыбкой. — Я знаю.

Кажется, он тоже немного расслабляется, и его рука дружески обхватывает мое плечо.

Между мной и Орионом никогда ничего не было, и никогда не будет, но Лиаму не обязательно это знать.

— Значит, больше никакой юридической школы, — размышляет он.

— Да. Наверное, это очень опрометчивое решение, но в тот момент оно показалось мне правильным.

— Но ты в порядке?

Я киваю. — Да. Спасибо, что спросил.

Через секунду Джульетта и Чейз подходят ко мне.

— Зои, мне нужно твое мнение, — говорит Джульетта. Ее глаза стеклянные, а Чейз ухмыляется ей вслед.

— Мое? Что именно? — спрашиваю я, глядя на Лиама, который теперь находится достаточно близко, чтобы слышать нас.

— Мы с Чейзом никак не можем договориться, и я решила спросить у тебя, Лейлы и Стеллы.

Я ухмыляюсь. — Отлично.

— В каком возрасте ты потеряла девственность? — Она бросает пристальный взгляд на мужа, и он смеется.

— Он говорит, что восемнадцать - это слишком рано, но я попросила его найти хоть одну женщину, которая потеряла ее после восемнадцати, — объясняет она.

Я сглатываю. Черт. Единственный секрет, который я хранила под замком больше года, грозит вылиться наружу.

— Мне было восемнадцать, — тихо говорю я.

Из периферийного поля зрения я вижу, как Лиам выпрямляется.

— Второй вопрос, — говорит Джульет. — Ты хорошо знала парня, с которым переспала?

Не смотри на Лиама. Он не должен знать.

— Да, — отвечаю я.

— Видишь? — говорит Джульетта. — Я права. У большинства из нас похожая история, хотя теперь мне любопытно услышать твою историю, Зои...

Орион смеется.

— Ты не знала? Она встретила какого-то парня в Каталине в прошлом году, и именно он стал причиной ее приобщения к этому образу жизни.

О, черт.

Черт, черт, черт.

— Правда? — спрашивает Джульетта.

Я сглатываю. — Да.

— Это потрясающе, — говорит Джульетта, хихикая. — Но ты сказала, что хорошо его знаешь, так что я в замешательстве. Если ты только что с ним познакомилась, откуда ты его хорошо знаешь… — У нее открывается рот, и Орион медленно выдыхает воздух через губы. Чейз смотрит между всеми нами с растерянным выражением лица.

— Черт, — шепчу я, наконец-то взглянув на Лиама.

Если раньше я думала, что он выглядит злым, то сейчас это ничто по сравнению с тем, как он выглядит. На лбу выступила вена, а глаза настолько ожесточились, что я с трудом узнаю его.

Он отталкивается от стены и подходит ко мне. — Мне нужно поговорить с тобой.

Я не успеваю увидеть чью-либо реакцию, потому что он уже тащит меня прочь и дальше по коридору.

— Куда мы...

Резкий рывок прерывает мой вопрос, а затем он затаскивает нас в ближайший шкаф.

— Мы должны перестать встречаться в шкафах, — шучу я, вспоминая Каталину, чтобы снять напряжение.

Когда я поднимаю на него глаза, мое тело нагревается от опасности, скрывающейся за его выражением лица в темноте. Такого я еще не видела - холодного, безжалостного и решительного. Он прижимает меня к стене. Он облизывает губы, его руки обхватывают мою талию, и мои глаза закрываются, когда его нога оказывается между моих бедер.

— Я не могу понять, просишь ли ты, чтобы тебя наказали, — рычит он. — Или тебе действительно нравится меня не слушаться.

— Мне жаль, — говорю я ему, и тяжелая боль сжимает мою грудь, пока мои глаза перебегают с одного на другой, пытаясь расшифровать его обиженное выражение.

Он разочарован, и эта мысль убивает меня.

— Ты солгала мне той ночью. Я спросил, а ты сказала, что нет, — рычит он, и от его тихой ярости у меня по позвоночнику бегут мурашки.

— Мне жаль! — говорю я ему, мой голос срывается. Я кладу руку ему на грудь и слишком поздно понимаю, что она дрожит. — Я не должна была лгать.

Я захлопываю рот, зная, что, что бы я ни сказала, будет только хуже. Он отталкивает мою руку, и я вздрагиваю, когда он заглядывает мне в глаза. Его гнев не направлен наружу, он не раздувает ноздри, не пыхтит, не сжимает кулаки и не кричит. Это тихое грохочущее чувство, почти как будто земля вот-вот разверзнется подо мной.

И это не самое худшее, что может быть сейчас в мире.

— Почему ты солгала, Зои?

Мои губы сжимаются, но я не отвечаю ему. Не могу. Сказать ему, что я хотела его много лет до этого или что я хотела его так сильно, что мне было плевать на боль, - смущение убьет меня.

Я буду выглядеть жалкой, молодой и неопытной, а я так старалась преодолеть это чувство.

— Ладно, — вздохнул он. — Я не очень люблю играть в игры. Мы обсудим это позже, когда я буду спокойнее.

— Лиам!

— Граф, — бормочет он, в его голосе слышны нотки гнева.

Я открываю рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, но все становится ясно, когда он достает из кармана пиджака пульт и нажимает на кнопку.

Низкое жужжание оседает в моей глубине, и мне требуется секунда, чтобы понять, что оно исходит изнутри меня и в то же время жужжит в области клитора. Он низкий и в каком-то ритме стаккато. Этого недостаточно, чтобы возбудить меня, и он это знает.

Этого достаточно, чтобы дразнить.

Стаккато постепенно усиливается, а затем стихает, жужжа каждую секунду или около того, хотя я, к счастью, его совсем не слышу.

— Так вот как ты хочешь меня наказать? — спрашиваю я, напрягая голос, когда ритм снова усиливается, а затем стихает.

— О, маленькая бунтарка. У меня есть много других способов наказать тебя. Это только начало.

Он поднимает ритм еще выше, и меня пронзает вспышка удовольствия.

— Лиам, — хнычу я, слегка смещая свой вес, чтобы игрушка полностью прижалась к моему клитору. — О, черт!

Вместо того чтобы остановиться, он сильнее прижимает свое бедро к моему ядру.

Я закатываю глаза, когда он снова увеличивает темп, а его бедро все сильнее прижимает игрушку к моему ноющему, нуждающемуся клитору. Мое нижнее белье насквозь промокло, но Лиам не прикасается ко мне, лишь положив руку мне на талию и удерживая меня.

— Ты хочешь этого, Зои?

— Да, — задыхаюсь я.

— Скажи мне, чего ты хочешь. Мне нужно это услышать.

— Ты мне нужен. Мне нужно кончить, — стону я. — И мне нужно, чтобы ты взял все под контроль, — заканчиваю я.

— Почему я должен отдавать это тебе, если ты мне солгала? — спрашивает он, его голос почти безразличен, словно он закрывается от меня.

— Я сказала, что мне жаль, — говорю я ему, прижимаясь бедрами к его бедру. — Я могу повторять это столько раз, сколько потребуется. Мне жаль...

Он увеличивает мощность вибратора, и я вздрагиваю. Это слишком - быть так близко к нему, вдыхать аромат лакрицы, чувствовать его теплое бедро между моих ног...

— Если мы собираемся это сделать, нам нужно кое-что установить, — прорычал он.

— Мое безопасное слово - Каталина.

Он замирает. — Ты уверена, что хочешь быть язвительной прямо сейчас?