(Не)милая Мила (СИ) - Жилло Анна

На следующий день с утра я выскочил в магазин за тортом и зефиром, а потом забрался на антресоли и нашел коробку с детскими книгами — еще моими. Когда бабушка умерла, хотел отдать их кому-нибудь, но потом передумал: вдруг пригодятся самому. Убрал и забыл о них. А сейчас вот вспомнил. Сел перебирать, да так увлекся, что не заметил, как прошло время. Телефон пискнул:

«Едем».

Ну… с богом!

Мяф сидел на спинке кресла, нализывал лапу и намывал гостей. Очень в тему. Я еще раз обошел всю квартиру. Как будто не девочку трехлетнюю ждал в гости, а английскую королеву. Впрочем, эта вот девочка для меня значила намного больше английской королевы. Да хоть какой королевы. С королевой дипломатические отношения мне были не нужны — в отличие от Инки.

У Милки были ключи, но она позвонила снизу. Я открыл и повернулся к коту.

— Ну, мужик, не подведи!

Мяф не ответил — притворился, что не услышал. Но устроился на ковре в гостиной так, чтобы видеть прихожую. Я открыл входную дверь и вторую — в тамбуре. Клацнул, остановившись, лифт, вышла надутая, недовольная Инка, за ней мрачная Милка. Видимо, кое-кто ко мне в гости категорически не хотел. Посторонившись, я пропустил их в тамбур. Пришлось обойтись поцелуем в щеку, вскользь.

Мы вошли в квартиру, и тут Инка замерла, глядя в гостиную.

— Ко-о-отик! — это прозвучало так, словно она увидела кота впервые в жизни.

— Инна, давай туфли снимем.

Милка достала из сумки тапки, и Инка послушно стряхнула туфли, не отрывая взгляда от Мяфа, который, в свою очередь, не отрываясь, смотрел на нее. Потом он сделал шажок вперед. И еще один, и еще. Осторожно, крадучись, как будто охотился за мышью. Инка опустилась на корточки, кот подобрался к ней и остановился в двух шагах.

— Дядя Ёша, можно погьядить? — шепотом спросила Инка.

— Да, конечно, — так же шепотом ответил я.

Она робко протянула руку, и Мяф потерся об нее башкой, а потом сделал еще шаг и принялся тереться о ее колени, жмурясь и громко мурча. Инка заливисто хохотала, гладила его, и, похоже, оба были безумно счастливы. Я посмотрел на Милку — та стояла, распахнув глаза шире плеч.

Вывернувшись из Инкиных рук, Мяф подошел к нам, теранулся разок о Милкины ноги и направился обратно. Прошел мимо Инки и обернулся, остановившись на пороге гостиной, словно спрашивал: ну что, ты идешь? Та поднялась и рванула за котом. Скинула тапки, забралась с ногами на диван, и Мяф тут же запрыгнул к ней.

— Что это было? — тихо спросила совершенно офигевшая Милка.

— Реакция, — я приобнял ее за плечи. — Нейтрализации. Надо пользоваться. Иди чайку сгоноши.

Из стопки книг я вытащил самую большую и толстую — стихи и сказки Корнея Чуковского. Ох, как же она мне нравилась в детстве. Особенно картинками — большими, яркими, с множеством мелких деталей, их можно было разглядывать часами.

— Инна, хочешь, я тебе почитаю? — спросил я, войдя в гостиную.

Она улыбнулась застенчиво и кивнула, прижимая к себе кота. Я сел рядом, открыл на «Краденом солнце» и начал читать с выражением:

— «Солнце по небу гуляло и за тучу забежало…»

— Знаю, знаю, — с восторгом завопила Инка. — «Гьянуй заинька в окно, стаё заиньке темно». Ой, какой кьякодий!

Подвинувшись ко мне, она нырнула носом в книгу, разглядывая крокодила, проглотившего солнце. Дальше мы декламировали по очереди: я читал, а она подхватывала наизусть.

— Ты всю знаешь?

— Да, мне баба Ксеня читайя.

— И другие?

— Да, знаю.

Куда подевалась надутая, как рыба фугу, девчонка? Она сама сейчас была как маленькое солнышко — светилась и сияла, а Мяф нежился в этом свете и блаженно мурлыкал.

— Пойдем чай пить!

Позвав нас, Милка быстро повернулась, но я успел заметить, как блеснули слезами ее глазами.

— Пойдем, Инна, торт есть, — я отложил книгу и взял ее за руку.

— А котик? — испугалась она, слезая с дивана.

— Да никуда он не денется, подождет тебя здесь.

«Все, Леха, — открыл один глаз Мяф, — это моя девчонка. Я ее это… укотовил. Кто обидит — будет иметь дело со мной. Понял?»

После чая с тортом Инка начала клевать носом.

— Она обычно в это время спит всегда, — Милка посмотрела на меня. — Леш, давай ее положим.

Я отнес Инку в спальню, уложил на кровать, укрыл пледом. Мяф устроился у нее в ногах. Мы вернулись на кухню, допили чай, помыли посуду и осторожно заглянули в спальню. Инка спала, крепко обнимая кота.

— С ума сойти! — улыбнулась Милка, когда мы устроились в гостиной на диване. — Как бы не пришлось нам его с собой забирать.

— Мил, — я поцеловал ее в ухо, — а давай у нас еще одна такая девчонка будет?

— Лех, ты же не хотел размножаться? — рассмеялась она.

— Ну… я передумал. Тут уже многое пропустил, хочу все с самого начала.

— А если мальчишка получится?

— Тоже неплохо, — я положил руку ей на живот. — Но девчонка лучше.

Глава 30

Мила

— И что, она за него все-таки вышла? Или выходит?

— Понятия не имею, — поморщился Юрка, ковыряя вилкой матлот из карпа. — Впрочем, это уже неважно.

Ресторан я ему проиграла. Коза рыжая умудрилась от своего малахольного кренделя забеременеть, и это поставило крест на всех Юркиных надеждах. А я была почти уверена, что рано или поздно у них все срастется. Хотя бы уже по той простой причине, что мне это не нравилось. И вот теперь, по идее, я должна была быть рада, но… мне было искренне его жаль. Уж больно подавленным он выглядел.

— Юрский, — я погладила его по рукаву, — ты, конечно, можешь не верить, но, возможно, это и к лучшему.

— Возможно, — он пожал плечами и покосился на официанта, который тут же подбежал подлить нам вина. Дождался, когда тот наполнит бокал, и повторил: — Возможно. Ничего, Милый, я это переживу.

Шевельнулось злорадное, что кармический бумеранг не шутка, что прилетела ему ответка за меня, но я притоптала это чувство как недостойное.

Лежачего не бьют.

— Я рад, что у тебя все хорошо. На свадьбу-то пригласишь?

Я рассказала ему о Лешке, стараясь не вдаваться в подробности и не слишком широко улыбаться.

— Разумеется. Только это еще не раньше осени будет. Пока притираемся.

— А кто-то мне прошлой осенью говорил, что влюбиться — это не для тебя.

— Ну… это прошлой осенью. Почти до нашей эры. Такое чувство, что это вообще не я была.

— Змея сменила шкуру?

Я фыркнула, вспомнив Лешкино — про колготки, похожие на змеиные шкурки.

— Да, наверно.

— А дочка как его приняла?

— Привыкает потихоньку. Сначала ни в какую. Бычилась, пряталась. Кот Лехин помог. С котом у Инки прямо любовь безумная. Ну а Леха — как котовий хозяин — не может быть плохим. Такая вот логика. Что самое прикольное, кот меня раньше терпеть не мог.

— Ссал в тапки?

— Нет, но шипел и обходил по дуге. В первый раз даже за ногу цапнул. А теперь терпит. Иногда подходит потереться. Отправили их с мамой на дачу. Инку и кота. Вот им там счастье.

— А вам раздолье? Кот из дома — мыши в пляс?

— Хорош стебаться, — я ткнула его вилкой в локоть. — Ну да. Раздолье. А на выходные к ним ездим.

Угу. И спим в разных комнатах. Курам на смех. Потрахаться в ближайший лесок уходим, если погода позволяет. Но об этом рассказывать не обязательно.

— А работа как?

— Даже не знаю, Юр, — я выудила из лорена веточку розмарина и уставилась на нее, словно она могла подкинуть ответ. — Сказать, что плохо, — соврать. Что хорошо — тоже соврать. Знала, что возвращаться на прежнюю работу не лучшая идея, но другого варианта тогда не было. И сейчас нет. Если вдруг появится, скорее всего, уйду. Окончательно и бесповоротно. Я все-таки больше чиновник, как выяснилось, а не боевая лошадь. Правда, для этого понадобилось шесть лет отпахать на госслужбе.

— Раньше тебе, вроде, нравилось.

— Раньше нравилось, — кинула я. — Потому что не с чем было сравнивать. Я же в фирму еще в универе пришла, как и ты. Стажеркой. А теперь вот суды меня реально напрягают. Пока документы готовлю, еще ничего, а как идти на заседание, начинается мандраж. Тем более медицинских дел у нас мало, а трудовые мне достаются самые отстойные.