— Я хотел бы, чтобы именно ты отдал этот чек матери Мэри.
Мейсон без тени сомнения отрицательно помотал головой:
— Тебе не откажешь в изобретательности, отец. Ловкий ход. Однако, мы не сможем с тобой ни о чем договориться.
— Вот как?
— Отец, я обещаю, у тебя не будет спокойной жизни, — хмуро сказал Мейсон.
СиСи не терял хладнокровия.
— Думаю, что сон из‑за этого я не потеряю, — спокойно ответил он. — Сеть открыли, страховые кампании справятся без меня, но оценивать жизнь Мэри в долларах мне противно, — он сделал нажим на последних словах, словно намекая на то, что Мейсон занимается этим делом исключительно из‑за денег.
Мейсон мрачно посмотрел на отца.
— Я не за это борюсь. И об этом должно быть известно лучше всех именно тебе, а не кому‑нибудь другому.
СиСи спокойно согласился.
— Да, я знаю. Трудно, наверное, постоянно поддерживать в себе злобу. Силы уходят, раны заживают, нужны свежие. Судебные дела, которые тебе не выиграть… Ты думаешь, что поступаешь правильно?
Мейсон скривился в болезненной улыбке.
— Какая проницательность, папа. С каких это пор ты решил рядиться в тогу миротворца? Ведь твоим любимым блюдом всегда была месть.
СиСи почувствовал, что его начинает раздражать ершистость и задиристость Мейсона. Он даже немного занервничал.
— Ты хочешь сказать, что завидуешь мне? — с ответной злостью произнес Ченнинг–старший. — Я знаю, что я никогда не был для тебя рыцарем, но я хочу чтобы родители Мэри взяли эти деньги, и еще одно…
Мейсон с удивлением посмотрел на отца:
— Это еще не все?
— Да, — кивнул СиСи, — в доме пустует дюжина комнат после того, как Тэд уехал, полдома освободилось. Я хочу, чтобы ты вернулся к нам. Можешь выбрать любую. Я так хочу.
— Отец, ты приглашаешь вернуться в свой дом? — изумленно переспросил Мейсон.
Джулия Уэйнрайт встретилась со своей двоюродной сестрой Августой Локридж в ресторане «Ориент Экспресс». Августа, как обычно, завтракала. Она сидела за столом в гордом одиночестве. Увидев появившуюся в зале Джулию, Августа сделала ей знак рукой и подозвала к своему столику.
— Привет, — сказала Джулия, усаживаясь за столик, напротив Августы. — Как поживаешь?
Августа налила в стакан себе апельсиновый сок.
— У меня‑то все нормально, — сказала она. — А вот твое появление здесь для меня удивительно. Слава богу, что Мейсон не содрал с тебя живьем шкуру.
Джулия устроилась поудобнее.
— Криминальная сторона дела меня не интересует, я знаю, что выиграю, — уверенно сказала она. — Но вот огласка. Ее тоже придется пережить.
Августа озабоченно посмотрела на Джулию.
— Ты не можешь так рисковать своей карьерой, тебе слишком тяжело это все далось, чтобы сейчас вот так все это пустить под откос.
Джулия тяжело вздохнула.
— Но ведь еще не все потеряно.
Августа наклонилась заговорчески над столом.
— Джулия, я решила тебе помочь, — театральным шепотом произнесла она. — Клянусь, что тебе это понравится.
Джулия скептически усмехнулась.
— Интересно, чем ты можешь помочь мне в судебном деле, которое Мейсон намеривается возбудить против меня?
— Подожди секундочку, — хитро улыбнулась Августа.
Она полезла в сумочку и достала оттуда сложенный пополам лист плотной бумаги.
— Теперь у тебя есть вот это, — сказала она с удовлетворенной улыбкой.
— Что это? — с любопытством спросила Джулия. Августа помахала листком у нее перед носом.
— Я сама это сделала. Вот смотри, — она развернула бумагу и протянула ее Джулии. — Здесь список всех глупостей, которые натворил Мейсон. Ты наверняка найдешь здесь что‑нибудь такое, за что можно будет засадить его за решетку.
Джулия с сомнением покачала головой.
— Нет, Августа, я не буду этого делать.
— Как? Но почему? Я ведь даю тебе отличные козыри. Если ты не воспользуешься ими, будешь полной дурой. Ты сможешь спокойно расправиться с Мейсоном и это не составит тебе никакого труда.
Джулия решительно покачала головой.
— Нет, Августа, я не буду прибегать к этому методу. Августа фыркнула.
— Я только одного понять не могу — зачем ты проявляешь это ненужное благородство? С какой стати? Можно подумать, что в этом мире все настолько щепетильны и разборчивы, что никто не пользуется подобными методами.
Джулия стояла на своем.
— Я не буду этим заниматься не потому, что я слишком щепетильна, точнее, я действительно щепетильна, но на сей раз я могла бы, конечно, и пожертвовать своими убеждениями. Однако, я понимаю Мейсона и сочувствую ему.
Глаза Августы полезли вверх.
— Да ты что, Джулия, он же хочет засудить тебя, а ты понимаешь и сочувствуешь ему?
Размахивая руками, Джулия горячо воскликнула:
— Но он не может по–другому никак.
Августа демонстративно отодвинула от себя стакан с соком и, положив локти на стол, задумалась.
— А почему ты должна стать жертвой Мейсона — только из‑за того, что он не может иначе?
— Да, — убежденно кивнула Джулия. — Он просто не может иначе, — он может просто напросто погибнуть.
Августа сунула бумажку назад в конверт и задумчиво помахивая им перед носом, спросила:
— Джулия, я совершенно не понимаю тебя, на что ты надеешься?
Та пожала плечами.
— Надеюсь, что СиСи образумит его.
Августа с сожалением посмотрела на сестру.
— Джулия, дорогая, позволь напомнить тебе, что все окрестности Санта–Барбары усеяны костями тех, кто положился на благородство СиСи. Я не могу рисковать тобой.
Джулия попыталась храбриться.
— А, — беспечно махнула она рукой, — оставь меня в покое, не нужно меня трогать. Я как‑нибудь сама выкарабкаюсь. И, самое главное, не бойся, что с меня сдерут три шкуры.
Августа нахмурилась.
— Я не могу уехать в Тибет и оставить тебя наедине с Мейсоном. Он тебя просто размажет по стенке в зале суда.
Джулия снова махнула рукой.
— Августа, не стоит беспокоиться.
Внезапно она поняла смысл сказанного сестрой, и глаза ее полезли на лоб:
— Ты говоришь о Тибете? Я не ослышалась?
Августа удовлетворенно улыбнулась:
— Да.
Джулия пожала плечами.
— По–моему, туда собирался Лайонелл?
Августа капризно поджала губы.
— Вот видишь, об этом было известно всем, кроме меня.
— Да, насколько мне известно, он уехал туда сегодня утром. Ему будет очень крупный сюрприз.
Они переглянулись все понимающими взглядами и почти одновременно рассмеялись. Смена темы разговора подействовала на них успокаивающе.
— Но послушай, — радостно улыбаясь, сказала Джулия, — что ты ходишь все вокруг да около? Скажи все Лайонеллу напрямую, скажи о том, что испытываешь к нему нежные чувства и выходи за него замуж. Порви эту бумажку о разводе, тебе же легче будет. Я думаю, что из вас снова получится неплохая семейная пара.
Августа хитро помахала пальцем.
— Нет, я не буду этого делать.
Джулия откинулась назад на спинку стула.
— Если этого не будешь делать ты, то это сделает кто‑нибудь другой вместо тебя.
Августа небрежно махнула рукой:
— Не бойся, я проверяла, у него никого нет. Я единственный кандидат в его жены в этом городе. И вообще, ничего страшного — так он лучше ко мне относится.
Джулия развела руками.
— Не понимаю. Ну и так ты только оставляешь для него шансы обратить внимание на кого‑нибудь другого.
Но тут красноречие почему‑то совершенно покинуло Августу. Она просто согласно кивнула:
— Да.
Джулия удивленно уставилась на сестру.
— Ничего не понимаю.
Августа загадочно улыбнулась, как это делают люди, у которых пытаются выведать их самые интимные тайны.
— Любовь, — тихо сказала она.
Джулия скептически посмотрела на Августу.
— А по–моему, это чувство, которое ты пытаешься назвать любовью, называется совсем наоборот. Я даже не могу придумать слово для этого.
Августа меланхолично махнула рукой:
— Не стоит.
Она вдруг стала отодвигать тарелки и чашки, стоявшие перед ней на столе.
