— Но почему… — начал было Мейсон, но Джулия быстро перебила его:
— Ты хочешь спросить меня — почему она не всплыла раньше?..
Он согласно наклонил голову.
— Да. Да, Джулия, почему она не всплыла раньше, эта дискета?..
Она нарочито тяжело вздохнула.
— Потому, дорогой, что для этого надо было сопоставить факты.
— И, как только ты сделала это, дискета появилась сама по себе?..
Сказав это, Мейсон испытывающе посмотрел на Джулию — та выдержала взгляд.
— Ну, допустим, не сама по себе…
— А как же?..
— Она всегда там лежала…
Прищурившись, он спросил:
— И кто же положил ее туда?..
— Я думаю — Джакоби…
— Точно?..
— Просто уверена в этом… Ведь стол в офисе наверняка принадлежал ему…
— Значит, и в винчестере компьютера был текст, выполненный им?..
— Конечно.
— И ему никто не помогал?..
— Разве что. Лили Лайт. Хотя, скорее всего, конечно же — авторство принадлежит Джакоби.
С интересом посмотрев на свою возлюбленную, Мейсон произнес:
— Джулия… Мы ведь с тобой не чужие друг другу люди — не так ли?..
Уэйнрайт улыбнулась.
— Надеюсь.
— Так и есть.
— У меня еще не было случая убедиться в обратном скорее, наоборот.
— Тогда — скажи мне одну вещь… Обещай, что ответишь…
Она передернула плечами и ничего не сказала.
— Послушай, если мы с тобой так близки друг другу… — начал было Мейсон, но Уэйнрайт быстро перебила его словами:
— Ну, и какое же это имеет отношение к Генри Джакоби и всему минувшему процессу?..
— Самое прямое…
— Какое же конкретно?..
— Скажи мне честно… — Мейсон, подсев к ней поближе, приобнял свою возлюбленную за плечи и спросил: — Ты случайно… Ты случайно не помогла ему в этом?..
Та честно округлила глаза.
— Кому?.. Джакоби.
Резко передернув плечами, Джулия ответила вопросом на вопрос:
— А почему ты об этом спрашиваешь?..
— У меня есть некоторые сомнения…
— Сомневаешься в моей порядочности, Мейсон?..
Тот мягко ответил:
— Послушай… Я ведь тоже профессиональный юрист и кое‑что понимаю в этом деле…
— Ну, и…
— Значит, ты не помогла Джакоби… В том, чтобы эта дискета и этот текст в компьютере всплыли именно в нужное тебе время?..
Мейсон вновь посмотрел на Джулию испытывающим взглядом.
На этот раз та, отвернувшись, очень тихо но, тем не менее, внятно произнесла:
— А вот этого, Мейсон, я тебе никогда не скажу…
И Мейсон, понимающе посмотрев на нее, отвернулся… Он не мог в этот момент взглянуть в ее глаза…
В ту ночь Джулия, как и обычно, заснула на его плече.
Мейсон же долго не мог паснуть. Он все время думал, какое же надо было иметь мужество, как надо было полюбить его, чтобы решиться на такой шаг…
В углу комнаты горела маленькая красноватая лампочка. Снежные хлопья тихо ударялись в окно, и казалось, что время остановилось в этом зыбком золотисто–коричневом полумраке. В комнате было очень тепло. Изредка потрескивали трубы где‑то под окнами…
Джулия пошевелилась во сне, и одеяло, шурша, медленно соскользнуло на пол.
— Как же ты все‑таки прекрасна!.. — едва слышно, одними только губами произнес Мейсон. — Какое чудо эти колени!.. А эта нежная тайна груди!..
Он ощущал ее волосы на своем плече и губами чувствовал биение пульса в се руке…
— Как ты прекрасна!.. — вновь прошептал Мейсон, не в силах сдержать себя.
Осторожно, чтобы не разбудить ее, он опять натянул одеяло.
Джулия что‑то пробормотала во сне и замолкла, после чего, не просыпаясь, медленно обняла его за шею…
Кэпвелл уже был на той зыбкой грани яви и сна, когда вспомнил ее слова: «А вот этого, Мейсон, я тебе никогда не скажу…»
