Императрица (ЛП) - Херд Мишель

— Ты выглядишь намного лучше.

Я толкаю его в плечо, одаривая игривым взглядом.

— Поехали, прикончим этих ублюдков. Мне не терпится вернуться домой к жене.

— Теперь ты знаешь, что я чувствую каждый раз, когда мы куда-то уезжаем, — отвечает он.

Когда он заводит двигатель и следует за Данте, который едет во внедорожнике перед нами, я достаю из кармана телефон и пишу Хейвен.

Я:

Мы приземлились в Хорватии. Надеюсь, ты хорошо проводишь время с мамой. Люблю тебя, stellina mia.

Я убираю телефон, и мои мысли возвращаются к Николо.

Я пока не решил, как разделаюсь с этим ублюдком, когда получу все ответы. В голове крутятся разные варианты. То ли забить его до смерти, то ли позволить крысам съесть его кишки.

Cazzo, вариант с крысами отпадает, потому что у меня их нет.

Через некоторое время Массимо говорит:

— Мы в пяти минутах езды.

Я расправляю плечи и мысленно молюсь о том, чтобы сегодня не потерять ни одного человека.

Мой взгляд сосредотачивается на окрестностях. Прибрежная зона роскошна, а особняки расположены далеко друг от друга.

Данте давит на газ, и когда он поворачивает и проезжает через черные ворота, все внедорожники следуют за ним. Через несколько секунд мы с визгом останавливаемся.

Я кладу автомат Массимо ему на колени и, распахнув дверь, выпрыгиваю из машины. Как только мои люди вылезают из внедорожников, начинается перестрелка.

Пока они штурмуют особняк, уничтожая охранников Вито, мы с Массимо прикрываем тыл.

Данте первым врывается в парадную дверь, и я бросаю взгляд на Массимо:

— Он как бульдозер.

— Просто очень увлечен своей работой, — со смешком отвечает моя правая рука.

Мы входим в особняк, где на плитке разбросаны тела, затем я слышу голос Данте в наушнике.

— Мы у бассейна.

— В какую сторону нам идти? — спрашиваю я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Надо пройти через эту дверь, босс, — отвечает Маттиа, указывая на дверной проем слева от нас.

Особняк оформлен в ярко-синих и желтых тонах, а внутри стоят странные фигуры животных из воздушных шаров.

— Cazzo, у Вито отвратительный вкус, — бормочу я.

— И не говори, — соглашается Массимо, прежде чем мы выходим через французские двери во внутренний дворик.

Четыре молодые женщины, одетые в бикини, обнимают друг друга, в то время как мои люди держат их под прицелом.

— Отведите женщин внутрь. Не выпускайте их из дома и проследите, чтобы они ничего не увидели, — приказывает Массимо.

Мой взгляд останавливается на Николо и Вито, которые сидят на шезлонгах с напитками в руках.

Моя ярость достигает опасного пика, когда я смотрю на этих двух мужчин, которые последние две недели жили беззаботной жизнью.

Данте и Рикко наставили пистолеты на головы этих двух ублюдков.

— Я оскорблен, что меня не пригласили на вечеринку, — говорю я напряженным голосом, протягивая Массимо свой автомат.

Я достаю Глок из-за спины и сажусь в кресло рядом с ними. Оглядывая кусты странной формы, я качаю головой, после чего поднимаю руку и нажимаю на курок.

Голова Вито откидывается назад, когда пуля попадает ему между глаз, и его стакан падает на дорожку.

Теперь остались только я и человек, который разрушил мою жизнь и отнял у меня семью Мессина.

Человек, который похитил Карину и спрятал ее от меня.

Глядя на Николо, я бормочу:

— Застегни рубашку. — Я указываю пистолетом на его живот и седые волосы на груди. — Никто не хочет этого видеть.

Он ставит стакан рядом с собой, застегивает рубашку и спрашивает:

— Как ты меня нашел?

— Как звучит поговорка про отвергнутую женщину? — Я пытаюсь вспомнить, но потом качаю головой. — Неважно. — Я снова встаю и подхожу к нему, затем направляю оружие на его левую ногу и стреляю в колено.

Николо орет, хватаясь за ногу, боль тут же мелькает на его лице, и это немного успокаивает мой гнев.

— Представь мое удивление, когда я узнал, что Хейвен – это Карина, — рычу я.

Лицо Николо искажается от ненависти еще больше.

— Следовало убить ее. Я, блять, знал, что это мне еще аукнется.

— Наберись смелости и признайся, почему ты это сделал, — требую я.

Николо свирепо смотрит на меня.

— Зачем? Ты же все равно меня убьешь.

— Да, но либо ты умрешь быстро, либо я буду пытать тебя. — Я смотрю на океан. — У меня есть друг в Южной Америке, который придумывает самые изобретательные способы заставить людей страдать. Я слышал, что недавно он отрезал мужчине член. Только представь. — Я качаю головой и снова смотрю на Николо. — Должно быть, это было очень больно.

— Твой отец был неуправляемым! — Кричит Николо. — Все желали ему смерти. Я просто осмелился и сделал это. Жаль, что ты выжил, — насмехается он надо мной. — Каково было, когда ты понял, что заставил девушку, которую искал все это время, выйти за тебя замуж?

Он провоцирует меня, чтобы я подарил ему быструю смерть, и это почти срабатывает, когда ярость захлестывает меня. Прежде чем я успеваю все обдумать, я простреливаю ему второе колено.

Его вопль боли немного утоляет мою жажду мести, и я подхожу к другому креслу и снова сажусь.

Из страха потерять самообладание я протягиваю Массимо пистолет.

— Забери его, пока я не прикончил его слишком быстро.

Моя правая рука подходит, чтобы забрать оружие, и остается стоять рядом со мной.

Наклонив голову, я спрашиваю:

— Зачем убивать семью Мессина?

— Мертвые не могут говорить, — стонет он, кровь струится по его ногам и образует лужи на дорожке.

— Принесите полотенца или что-нибудь еще, чтобы обмотать ему колени, — приказываю я. — Я не хочу, чтобы он истек кровью слишком быстро.

— Дай мне свой ремень, — приказывает Данте Рикко, снимая свой.

Я жду, пока он застегнет их вокруг бедер Николо, чтобы остановить кровотечение. Рикко хватает полотенца с другой стороны бассейна, где, вероятно, загорали женщины до того, как мы прервали их частную вечеринку, и бежит обратно к нам.

Когда они заканчивают латать Николо, я приподнимаю бровь, глядя на этого ублюдка.

— Расскажи мне, что произошло той ночью.

— Ты знаешь, что произошло. Я санкционировал нападения, чтобы уничтожить твою семью. Любой, кто вставал на пути, был сопутствующим ущербом.

— А Карина?

— Когда мужчины вернулись с девочкой, я отослал ее к своему брату и помог ему с оформлением документов. Ты должен поблагодарить меня. Она прожила хорошую жизнь, а не умерла, как остальные члены ее семьи.

Я долго и пристально смотрю на Николо.

— Ползи ко мне.

Он громко хохочет.

— Пошел ты.

— Кто-нибудь, найдите нож, чтобы мы могли отрезать ему член, — кричу я.

Глаза Николо наполняются страхом, и он яростно качает головой, когда Рикко убегает в особняк.

— Если ты сможешь доползти до меня до возвращения Рикко и будешь умолять о пощаде, я выстрелю тебе в голову. Если Рикко тебя опередит, тогда ты узнаешь, каково это, когда тебе отрезают член. — Я наклоняюсь вперед и упираюсь предплечьями в бедра. — Выбор за тобой.

Николо соскальзывает с шезлонга и вскрикивает, когда его колени касаются дорожки. Не в силах удержаться на ногах, он падает лицом вниз.

— Да ладно. Ты даже не пытаешься, — дразню я его, наслаждаясь видом мучительной боли, отразившейся на его бледном лице.

Николо приподнимается, но, не в силах устоять на коленях, начинает ползти ко мне.

Рикко выходит из особняка. Николо, издавав мучительный рев, кое-как бросается вперед и приземляется у моих ног.

Когда он переворачивается на спину и смотрит на меня, я рычу:

— То, что ты сейчас чувствуешь, – ничто по сравнению с тем, что я чувствовал, когда ты убил семью Мессина и забрал у меня Карину.

— Пощади, — выдыхает он.

— Умоляй! — рычу я, и мое тело дрожит от ярости, когда я протягиваю руку.