Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

— Я ненавижу тебя, — кричу я, и потом набрасываюсь на его колени и обхватываю обеими руками его горло. Я сжимаю их, глядя прямо в глаза Уэсу.

— Я хочу убить тебя.

Улыбка Уэса окончательно исчезает. На её месте — легкое удивление и намёк на гордость. Он вскидывает бровь, практически подбадривая меня.

Я сжимаюсь сильнее, и из глаз катятся слёзы. Но я не могу. Не могу. Я не убийца, а если бы и была, то жизнь Уэса — не та, которую я хочу забрать. А вот жизнь Джона Каммеса — да.

Через несколько мгновений я издаю крик, который причиняет мне такую боль, что я едва могу удержаться на ногах. Мои руки падают с горла Уэса, и я падаю ему на грудь с подавленным рыданием.

— Почему это должен был быть ты? — шепчу я.

Он гладит меня по спине и вздыхает.

— Я задаю себе тот же вопрос каждый день.

Я закрываю глаза, пытаясь сдержать остатки слез. Сегодняшний день показался мне целым чёртовым годом. Быть такой злой — утомляет. Иметь с ними дело — изматывает.

Вырываясь из объятий Уэса, я хнычу, когда меня пронзает особенно острая боль. Мгновенно его руки оказываются на мне, и он помогает мне подняться на ноги.

— Тебе нужно отдохнуть, — говорит Кэл.

— Замолчи, — слабо отвечаю я. — Перестань указывать мне, что делать.

Кэл издает разочарованный звук, но больше ничего не говорит. Я прохожу мимо него, не обращая внимания на их взгляды, которые жгут мне спину.

— Я собираюсь спать, — говорю я, не поворачиваясь к ним лицом. — Я бы предпочла, чтобы вы ушли, но у меня такое чувство, что вы этого не сделаете. Не трогайте меня, пока я сплю. Даже не смотрите на меня. Чёрт, если вы войдете в комнату, я забью вас до смерти.

Они знают, что это ложь.

Но я надеюсь, что они понимают, что я имею в виду.

В своей комнате я запираю дверь, зная, что это мало что даст, если кто-то из них решит войти. К счастью, здесь есть ванная комната, так что я могу спокойно почистить зубы и умыться.

Я вздрагиваю, когда вижу свое отражение в зеркале. Мои глаза налиты кровью и затуманены, а синяки на шее выглядят ещё хуже, чем утром.

Отвернувшись, я хватаю в кулак свои волосы и тяну. Не настолько сильно, чтобы вырвать их, но это похоже на некую разрядку.

Почему они должны быть такими невыносимыми?

Когда я забираюсь в постель, на тумбочке пищит телефон. Я закатываю глаза, когда вижу, что это сообщение от Кэла, но всё равно читаю его.

И всё же я делаю то, что он говорит. Я не пытаюсь убить себя или заставить процесс выздоровления длиться дольше, чем нужно. Здесь много подушек, и, разложив их так, чтобы мне было удобно, я выключаю лампу.

Моё тело болит, и я всё ещё на грани слез, глядя в тёмную комнату.

Недостаточно.

Эта мысль постоянно крутится у меня в голове. Ничего из того, что сделали или сказали парни, не было достаточно, и моей попытки причинить боль Уэсу тоже было недостаточно. Они должны заплатить. Вопрос в том, как?

Я не настолько большая или сильная, чтобы причинить им сильную физическую боль, да и не хочу этого. Они причинили мне эмоциональную боль. Моё психическое здоровье резко ухудшилось на первом курсе, и с тех пор оно так и не восстановилось. Я думала, что в школе у меня было много панических атак, но благодаря им троим их количество резко возросло в колледже.

Профессор Каммес тоже отчасти виноват, но Уэс, Кэл и Келлан присутствовали при большем количестве моих повседневных дел. К счастью, профессор Каммес вынужден держать дистанцию на людях.

Что я могу сделать, чтобы причинить им такую боль, какую они причинили мне?

Не успела я обдумать этот вопрос, как мне в голову приходит идея. Точнее, кое-что, что сказал мне Уэс.

Ты преследовала меня, Ателия. Я не мог убежать от тебя даже в своих снах. Так что нет, я не злился. Я мучился.

Даже когда парни не могли получить меня, они не переставали думать обо мне. Наверное, Уэс немного драматизировал, когда сказал, что я их мучила, но что с того? Я всё равно могу заставить их почувствовать это снова.

Только на этот раз я сделаю ещё хуже.

Я улыбаюсь в темноту. Долгое время я была бессильна перед профессором Каммесом и ребятами. Но сейчас я впервые осознаю, что вся власть в моих руках.

Ребята собираются убить профессора Каммеса из-за меня.

Они одержимы мной.

Уэс сам это сказал — он готов на все. Ради меня.

Так что если… что, если я решу позволить им заполучить меня? Что, если я дам им то, чего они жаждали годами? Я позволю им думать, что они победили, а когда они увязнут глубже, чем когда-либо, покончу с этим.

Я просто… уйду.

Я могу поступить в другой университет на свой последний семестр. Или перевестись на онлайн-программу Пембертона и переехать обратно к родителям. Я буду в четырех часах езды от ребят, настолько недосягаемая, что это сведет их с ума.

Они и не поймут, что их поразило, пока не станет слишком поздно.

Конечно, поначалу мне всё равно придется немного побороться. Если завтра я вдруг стану соглашаться со всем, чего они хотят, они начнут подозревать. Придется найти баланс.

Откинувшись на подушки, я закрываю глаза и начинаю придумывать детали своего нового плана. Мне придется позволить им прикоснуться к себе, но, возможно, это и к лучшему. Я смогу удовлетворить ту часть себя, которая хочет их, и в то же время осуществить свои планы мести. Это убийство двух зайцев одним выстрелом.

Кроме того, это просто секс. У меня его и раньше было предостаточно, и он ничего для меня не значил. Я не собираюсь влюбляться в них или что-то в этом роде. Всё, что от меня требуется, — это немного доверять им, и я смогу получать от этого столько оргазмов, сколько захочу.

Прошлая ночь — доказательство того, что я на это способна. Только на этот раз у них будет моё разрешение, так что это не будет так чертовски травматично.

Когда я засыпаю, меня охватывает чувство покоя. Впервые за много лет я контролирую свою жизнь.

И я не собираюсь терять его больше никогда.

Глава двадцать девятая

Келлан

Я проснулся голодным.

Мы не ужинали вчера вечером, потому что слишком отвлеклись на Майкла, а потом на Ателию.

Ателия.

Все мысли о еде мгновенно вытесняются ею. Прошлой ночью она была так расстроена, что я даже подумал, что она собирается довести дело до конца и задушить Уэса. Мы бы ей не позволили, но видеть эту решимость в её глазах…

Это было адски горячо.

Со стоном я сел. В доме было две спальни, кроме спальни Ателии, поэтому я вызвался занять диван в гостиной. Это было сделано не по доброте душевной — в основном из эгоизма. Если Ателия попыталась бы улизнуть прошлой ночью или сегодня утром, я хотел быть тем, кто её поймает.

Но она и не пыталась. Никто из нас не вошел в её комнату, но я не спускал глаз с двери. Я бы беспокоился, если бы она попыталась уйти через окно, но она слишком ранена.

Через пару минут, позволив своему телу проснуться, я, спотыкаясь, иду в ванную. В доме много всего, поэтому мне удалось найти совершенно новую зубную щетку и немного зубной пасты. Почистив зубы, я запрыгиваю в душ.

Как бы я ни старался, я не могу перестать думать об Ателии. Я не привык быть так близко к ней. Прошлой ночью я думал о том, чтобы взломать замок в её комнате, как только узнаю, что она спит. Не для того, чтобы прикоснуться к ней, а просто чтобы увидеть её. Она такая красивая, когда спит.

Но я не стал этого делать. Как только Ателия заперлась в своей комнате, Кэл прочитал мне и Уэсу лекцию о том, что нужно уважать её границы. Думаю, ему даже удалось немного достучаться до Уэса, а это о многом говорит.

Кажется, вспышка Ателии наконец-то немного расшевелила Уэса. Не думаю, что он хотел повторять слова отчима, но всё равно это было неосторожно. Даже я знаю это, а я иногда бываю чертовым придурком.