Две жены моего мужа (СИ) - Султан Лия

— Толстовка в мае?

— Ну так, — пожимает плечами адвокат. — У вашего мужа была похожая?

— Нет, — напрягаю память, — я знаю все вещи в его гардеробе. Такой точно не было. А что вы думаете делать?

— Для начала нам нужно алиби. Он утверждает, что в девятом часу был дома один. Никто его не видел.

— А камеры? У него же новый ЖК, там везде должны быть камеры.

— Вот и займемся с утра этим вопросом. И еще надо поднять навигатор. Господин Смагулов сказал, что у него он круглосуточно все фиксирует.

— Я даже не знаю, — кусаю губы, — не разбираюсь в этом.

— Ничего, мы все поднимем.

— А мне к нему можно?

— К сожалению, пока нет, — огорчил адвокат. — Но он попросил вам передать, что не виноват.

— Я знаю. Я знаю, — повторяю я, глядя куда-то перед собой.

— И еще вот это, — Юрий Васильевич протягивает мне небольшой листок, на котором записан номер телефон и буква “Б” рядом. Я понимаю, что это и есть тот самый Бекжан.

До дома доезжаю ближе к шести утра. От шока и напряжения спать пока не хочется, энергии вагон и тележка. Но как только я позволю себе расслабиться, произойдет откат. Наверху, в моей спальне спит Индира, Диля в счастливом неведении сопит в детской. А я прохожу на кухню и завариваю себе чай с мятом. Сидя за круглым столом, смотрю в окно на раскачивающиеся ветви деревьев в саду и думаю, что делать дальше. Начинаю клевать носом, понимаю, что вот он и есть — мой откат. Сил вставать и переходить в комнату нет, ноги прилипли к полу, а глаза закрываются. Подложив под голову руки, засыпаю прямо за столом. А просыпаюсь резко, когда слышу шорох.

— Ой, прости, дорогая, — извиняется Нурия, которая тихо мешает что-то в сотейнике. — Не хотела тебя будить, но Диле надо завтрак приготовить перед школой.

— Который час?

— Семь тридцать. Я пришла полчаса назад. Смотрю — ты спишь здесь. Что-то случилось?

— Случилось, Нури, — вздыхаю и прячу лицо в ладонях. — Карима задержали по подозрению в убийстве Линары. Я была этой ночью в полиции.

— Что? — Нурия, державшая в руках тарелку, роняет ее, и она разлетается на мелкие осколки.

— Не поранилась? — встаю из-за стола и подбегаю к ней.

— Нет, стой. Ты без тапочек, можешь порезаться.

В это самое мгновение на столе звонит мой телефон. Иду к нему, обходя осколки, и вижу, что звонит брат Карима.

— Доброе утро, Искандер. Если его можно назвать таким.

— Зара! Почему ты не позвонила по поводу Карима? Почему не сказала, что он в полиции? — раздраженно спрашивает деверь.

— Потому что он не хотел никому говорить. Ты откуда знаешь?

— Теперь вся страна об этом знает, — рычит он в трубку.

— Что это значит?

— На новостных порталах пишут, что “известный бизнесмен задержан по подозрению в убийстве токалки” и что “бывшая жена дежурит у здания о полиции”. Ничего не хочешь мне рассказать?

А что мне рассказать? Что кто-то скинул Линару с балкона и хочет, чтобы все думали, что это сделал Карим?

Глава 45

Карим

Сижу за решеткой в темнице сырой.

Вскормленный в неволе орел молодой,

Мой грустный товарищ, махая крылом,

Кровавую пищу клюет под окном,

Никогда не думал, что буду вспоминать стихотворение Пушкин из школьной программы, но место и время идеально подходит. Сидя в камере предварительного заключения, я потерял счет времени. Сижу на жесткой скамье, облокотившись о холодную стену и задрав голову к потолку. Короткие, прерывистые сны — скорее проклятие, чем возможность отдохнуть и приблизить утро. Адвокат ушел пару часов назад, пока вели обратно, слышал, что ко мне жена просилась, но ее не пустили. Приехала все-таки. Значит, поверила мне. Все-таки какие они сильные — эти маленькие женщины.

Я знаю, что адвокат справится и добудет доказательства моей невиновности. Да пусть хоть всю дорожную полицию поднимает и требует видео с уличных камер. Моя машина должна была где-то засветиться. Пусть полиция ищет настоящего убийцу. Найдет его и я найду того, кто устроил мне эту веселую жизнь. Но как не больно это признавать: все ниточки ведут к брату. Только зачем ему все это? Из-за власти? Денег? Какой-то искаженной в его понимании справедливости?

Прошло достаточно много времени, прежде чем дверь в камеру открылась и я услышал в коридоре:

— Смагулов! На выход!

Должно быть, ведут на очередной допрос. Хотя я уже и так все рассказал. В том числе попросил обратиться к психиатру, который бы подтвердил тяжелое состояние Линары. Меня заводят в кабинет следователя, где кроме него сидит еще и мой адвокат. Тоже уставший, помятый, но мне показалось, довольный.

— Проходите. Садитесь, — следователи рукой показывает стул рядом с Юрием Васильевичем.

— Я думаю, моему клиенту нет необходимости находится дольше. Алиби подтвердилось, как видите.

Поворачиваю голову и с недоумением смотрю на юриста. Тот коротко кивает и продолжает:

— Как видите, камеры на площадке ЖК работают исправно и зафиксировали прибытие господина Смагулова в 20.20. Из квартиры он вышел в 23.30.

— Вижу, — бросил недовольно следователь. Вчера я выслушал очень интересную версию о том, что я выкинул любовницу с балкона, чтобы отомстить ей за разрушенную семью. — Не знаете, у нее были враги, недоброжелатели?

Думаю, стиснув зубы до скрежета. Говорить или не говорить. Я думал, это моя война, но одному мне уже видимо не справится. Тот, кто подбирается ко мне, уже добрался и убил ее. Если на его руках кровь, ему ничего не стоит убить еще раз. Собравшись с силами, набираю в легкие побольше воздуха и заявляю:

— Я вам расскажу все, что знаю. И надеюсь, на ваше содействие.

***

— Вы правильно сделали, что все рассказали следователю, — считает адвокат. Мы спускаемся с ним по лестнице, а мимо нас проходят мужчины в форме.

— Только я не сказал, что подозреваю родного брата. Сначала я сам должен с ним поговорить. Как вы думаете, можно ли убить ради кресла генерального директора?

Этот вопрос я задаю на крыльце здания. Солнце слепит и дарит невероятные ощущения свободы.

— За всю свою практику я и не такое видел. Люди убивают по четырем причинам: любовь, деньги, власть и месть. Брат — брата, муж — жену, партнер — партнера и так далее.

— Мне кажется, в этой схеме я опускаю что-то важное, — признаюсь ему.

— Карим! — слышу звонкий голос вдали и машинально ищу глазами его обладательницу. Секунда и мы встречаемся взглядами с Зарой. Она подходит с первой ступеньке высокой лестницы и смотрит на меня снизу вверх.

— Бегите, Карим, — советует Юрий Васильевич и, конечно же, его слушаю.

Перескочив через две или три ступеньки, быстро оказываюсь на земле. А там и до Зары — рукой подать. Делаем шаг навстречу друг другу.

— Выпустили, — шепчет она, облегченно вздохнув.

— Это был уникальный опыт, — отшучиваюсь я.

Пожираем друг друга глазами, не обращая внимания на людей вокруг, а потом не выдерживаем и тянемся друг к другу и застываем, обнявшись. Только с ней мне так легко дышать. Только с ней я чувствую себя живым. Только она способна утолить все мои печали. И самое главное — она мне верит.

— Я совсем ненадолго, нужно возвращаться домой, — говорит она, отстранившись. — А тебя мама и Искандер дома ждут.

— Они узнали?

— Сейчас вся страна об этом знает. Кто-то слил журналистам информацию о твоем аресте.

— Б***ь, — закипаю я. — Как мама?

— Давление.

— Идем. Ты на машине? — беру ее за руку, и она не отталкивает.

— Да.

— Отлично. Подбросишь меня до квартиры, я переоденусь и поеду к маме.

— Хорошо. Поехали.

— Кстати, ты до Бекжана дозвонилась? — спросил ее, открыв дверь с пассажирской стороны.

— Да. У нас состоялся очень…содержательный разговор, — замялась Зара.

— Напугал тебя?

— Кажется после всего случившегося, меня трудно напугать. Но он такой…специфический.

— Позвоню ему позже.