Мой темный принц (ЛП) - Шэн Л. Дж.

— Мне все равно. — Он поднял плечо, не встречаясь с моими глазами. — Оставляю это на твое усмотрение.

— Ну, я хочу их. Но ты это уже знаешь.

— Хорошо. Я обещаю усердно работать над тем, чтобы это произошло.

— Разве тебя не волнует мир, который ты оставишь нашим детям?

Он нахмурился и посмотрел на облака.

— Разве Илон не колонизирует Марс?

Илон? Они были знакомы по имени? Он дружил с этим парнем? Забудьте об этом. Я не хотела этого знать.

— А если так?

— Мы купим им несколько лотов. С ними все будет в порядке.

Я покачала головой.

— Это возмутительно.

— Эй, эй, мы еще даже не смотрели на прайс-лист.

— А что будут делать другие люди, которые не настолько богаты, чтобы купить жилье на Марсе?

В светлых глазах Оливера мелькнуло что-то подозрительно близкое к раздражению, но он сохранил спокойный голос.

— Дорогая, меня почти не волнуют жизни моих лучших друзей. Заботиться о жизни гипотетических будущих незнакомцев - это слишком.

Я сжала губы, подавляя крик.

— Я действительно не знаю, что мы нашли друг в друге.

Я бы сказала, что мы привязались друг к другу, как возлюбленные в детстве, но четырехлетний промежуток между нашими романами, размером с колледж, доказывал обратное.

— Буду рад продемонстрировать тебе, как только к тебе вернется память, — проворчал он, демонстративно нажимая на кнопки, в чем я была на пятьдесят процентов уверена, что он нажимал их только для того, чтобы отвлечь меня.

— Ты когда-нибудь думаешь о том, что не является сексом?

— Редко - и не по своей воле.

— Не могу поверить, что тебе уже за тридцать.

На самом деле я не могла поверить, что это тот самый Оливер фон Бисмарк, по которому я сохла в детстве. Что с ним случилось? Но я подозревала, что знаю.

Себ.

— Я тоже. — Он отрегулировал дроссели. — Поверь мне.

Мягкий гул двигателя гудел в моих ушах, сопровождаемый случайным подтверждением от диспетчера. Между нами повисла тишина. Неуютная, напряженная. Это не молчание.

— Итак... — Оливер прочистил горло, возобновляя разговор из ниоткуда. — Полагаю, ты не будешь присутствовать на официальном открытии искусственного горнолыжного курорта The Grand Regent в Палм-Спрингс?

Я удивленно повернула голову в его сторону.

— Это же пустыня.

— Пока через тридцать лет она не станет пляжем.

Моя челюсть изо всех сил пыталась удержаться на месте.

— Чья это была идея?

Он указал на себя.

— Олли.

— Обнимашка.

— Где я была, когда это случилось?

— Наверное, на моем члене. Я не могу насытиться тобой, и ты всегда доводишь меня до исступления.

Я застонала.

— У меня такое чувство, что мы токсичны вместе.

Он подмигнул.

— Ад и рай - это одни и те же ощущения при разной температуре.

Я опустилась на свое место, не обращая внимания на то, что перешла на дурное настроение.

— Какие еще у тебя есть планы по разрушению мира, о которых я должна знать?

Он не отрывал глаз от неба, и только раздувание ноздрей свидетельствовало о том, что он меня услышал.

— Никаких, о которых я могу подумать.

Я пожевала нижнюю губу.

— Мне действительно нужно восстановить память, не так ли?

— Не стоит торопиться. Я подожду. — Он крепко сжал рулевое колесо. — Даже если это убьет меня.

41

Оливер

Ромео Коста: Что это я слышу о том, что Оливер бежит в Техас за своей фальшивой невестой, как будто у него есть эти досадные вещи, называемые чувствами?

Олли фБ: У нее амнезия. Она, блядь, не в порядке.

Олли фБ: Как и твоя жена, кстати, и у нее нет сотрясения мозга в качестве оправдания.

Зак Сан: С каких это пор ты стал альтруистом?

Ромео Коста: С каких пор он ПЕРСОНАЖ? Мы что, теперь его очеловечиваем?

Зак Сан: И что Фэрроу имела в виду, говоря, что тебе пришлось «прервать работу», чтобы добраться туда? Сексуальные отношения - это не работа, Оливер. Если только ты наконец не открыл аккаунт на Онлифанс.

Олли фБ: @РомеоКостa, твоя жена перешла все границы, и мы собираемся обменяться словами по этому поводу.

Ромео Коста: Я трясусь в своих сапогах.

Олли фБ: Когда завтра вы снова придете сюда на ужин, чертовски важно, чтобы вы не наделали глупостей.

Зак Сан: Например?

Олли фБ: Разговаривать.

Олли фБ: Просто дышите и улыбайтесь.

Зак Сан: Я слышал, к ней начинает возвращаться память. Плохие новости для тебя.

Олли фБ: Не очень.

Ромео Коста: Почему?

Олли фБ: Она вегетарианка-эколог, которая доводит мою задницу до забвения. Я думаю, может, это действительно подростковая влюбленность, которая заставила мальчика Оливера влюбиться в нее.

Зак Сан: Я считаю, что это полная херня.

Зак Сан: Ты все еще безнадежно влюблен в эту женщину.

Ромео Коста: Согласен.

Олли фБ: Просто ведите себя хорошо завтра вечером, ублюдки.

Ромео Коста: Посмотрим.

42

Брайар

Я спряталась у озера.

Как только мы въехали на подъездную дорожку, я оправдалась, выскочила на палубу из гостиной и помчалась к кромке воды. Трио и Гизер бежали за мной по пятам, требуя внимания.

Впервые Оливер не пытался присоединиться ко мне. Видимо, он тоже чувствовал себя подавленным этим. С нами.

Я знала, что страдаю от амнезии, но что-то меня беспокоило. Той естественной связи из нашей юности - как прилив, приходящий и уходящий, но всегда постоянный - больше не существовало. Может быть, это было связано с тем, что мы взрослели и открывали себя. Может быть, любовь изменилась с возрастом и стала меньше заполнять пробелы, а больше создавать нечто целое. А может, любовь просто изменилась, когда перестала быть потребностью и стала выбором.

И все же я не могла избавиться от ноющего чувства, что злюсь на него.

Калейдоскоп голубых, фиолетовых и розовых оттенков отражался в озере. Я, спотыкаясь, шла по деревянному причалу. В конце его стояли два шезлонга, выходившие на прозрачную воду.

Для Олли и Себастьяна, поняла я.

Я двинулась к шезлонгам, надеясь и страшась встретить там Себа. Мне хотелось выпытать у него ответы. Проверить, как он себя чувствует. С другой стороны, мне нужно было время, чтобы разобраться в своих мыслях.

Гизер запыхался, отставая. Я подхватила его на руки и засунула его скейтборд под мышки. Трио унесся без нас, молниеносно, несмотря на отсутствие ноги. Он перепрыгивал со стула на стул, отвечая на мой вопрос. Никакого Себастьяна. Никакой инквизиции. Никаких ответов.

Это имело смысл. Чтобы Себ остался незамеченным, он мог выходить из своего крыла только глубокой ночью, чтобы его не заметили.

О, Себ. Когда ты в последний раз позволял солнцу целовать твою кожу?

Как только Трио устроился в адирондаке, я прислонила скейтборд к столбу и села на другой стул, посадив рядом с собой Гизера. Мягкие волны шептались о сваи. Ветер свистел между причалом и скалой напротив озера, вызывая мурашки на руках.

Я вывернула рубашку из бюстгальтера, спустила рукава и обняла колени, прижав их к груди. Это озеро не могло сравниться с величием Женевского озера. И все же я представила, как мы с Оливером целуемся там, на траве у берега, в опасной близости от того, чтобы устроить представление всем нашим соседям.

Как только это воспоминание врезалось в мой череп, я захлопнула глаза и откинула голову на спинку кресла. Головная боль нарастала, как темный шторм, собирающийся на горизонте.

Деньги. Исчезли. Груда пыли и лжи.

Гизер ковылял к причалу. Вскоре они с Трио бегали кругами, лаяли и играли, не обращая внимания на мою борьбу.

Походка позора. Указывающие пальцы. Злобный шепот. Горячие слезы.

Воспоминания дразнили меня, лизали края моего мозга, а затем исчезали, оставаясь недосягаемыми.