Дорогое удовольствие (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна

– Да, решилась, – подтверждаю я. – А еще вот, – кладу на стол маленький ключик от квартиры, который все это время сжимала в кулаке. – Спасибо, что дал возможность пожить красиво.

Антон смотрит на ключ так, будто я положила перед ним горстку собачьих экскрементов, – ошарашенно, неверяще и почему-то неприязненно.

– К чему такая спешка, Камила? – он вновь переводит на меня глаза.

– Не вижу причин для того, чтобы медлить, – легонько пожимаю плечами.

– Давай ты успокоишься и не будешь рубить плеча, – к своему удивлению, я замечаю, что Антон нервничает. Нижняя челюсть напряжена, а пальцы ритмично барабанят по столу.

– Я спокойна, – впервые в жизни я ощущаю, что мое внутренне состояние стабильнее, чем его. – Подпиши, пожалуйста, заявление.

Пеплов как-то нехорошо взвинчен, а я, наоборот, непоколебима. По крайней мере, в своем намерении уйти из его компании и из его жизни.

– И где ты будешь жить? – он встает из-за стола и, обогнув его, останавливается в метре от меня, засунув руки в карманы брюк.

– Там же, где и жила. В общежитии, – отвечаю я. – Вещи я уже перевезла, поэтому…

– Уже и вещи перевезла, – Антон невесело усмехается. – Лихо ты.

– А ты ожидал чего-то другого? – не совладав с любопытством, спрашиваю я.

Уж слишком его поведение отличается от привычного. Слишком он обескуражен.

– Честно? – она задумчиво проводит рукой по подбородку. – Не знаю. Но я точно не ожидал, что события будут развиваться так стремительно. Мы только вчера поговорили, а сегодня ты уже увольняться прибежала. Что так вдруг, Камила?

– Честно? – в тон ему отвечаю я. – Раньше я думала, что у меня есть шансы на твою взаимность, а вчера поняла, что ни единого.

Какое-то время мы просто смотрим друг другу в глаза. Он, как всегда, пытает меня грозным взглядом, а я, вопреки обыкновению, не тушуюсь и отвечаю на его зрительный вызов.

Чего мне теперь бояться? Самое дорогое я уже потеряла.

– Ну, окей, – с коротким выдохом он срывается с места и, наклонившись над столом, ставит на моем заявлении свою размашистую подпись. – Держи.

Антон подает мне листок, слегка прищурив глаза, и я не могу избавиться от ощущения, что, когда я потянусь за ним, он резко одернет ладонь. Как в том глупом приколе.

Но все происходит иначе.

Вместо того, чтобы дурачиться, Пеплов обхватывает мою руку, протянутую за заявлением, и за запястье дергает к себе. Это происходит так быстро и неожиданно, что на секунду я теряю равновесие и практически впечатываюсь в парня, упираясь своей грудью в его.

Мгновение плавится в вечность, пока мы, стоя на расстоянии дыхания, утопаем в близости, которая, вероятно, станет последней. Взгляд Антона жадно ощупывают мои губы, а затем плавно поднимается вверх и останавливается на глазах.

То ли его, то ли мое учащенное сердцебиение легкой вибрацией прошивает грудную клетку, и я чувствую, как воля мелкой крошкой осыпается к его ногам.

Скажи, что все изменится.

Скажи, что ты только мой.

Скажи, что любишь.

Скажи, и я сдамся.

Но он не говорит. Ничего не обещает. Не обнадеживает. Не успокаивает.

Просто тянется к моим губам в попытке сорвать с них еще один поцелуй. Снова хочет воспользоваться моим телом, полностью игнорируя потребности моей души.

– Не надо, – делаю шаг назад и легонько отталкиваюсь от Антона. – Это уже ни к чему.

Пеплов кажется раздосадованным и даже злым, но сейчас мне на это плевать. Он сам учил ставить собственное «я» на первое место. И я ставлю. Впервые в жизни думаю о себе. Не только о своей физической оболочке, но и о ментальном здоровье. Оказывается, оно тоже очень важно.

– Хотела узнать, обязательно ли мне отрабатывать две недели? – держа в узде бушующие эмоции, интересуюсь я.

– Сдай дела и у кадровиков оформись, – отзывается Пеплов, отворачиваясь к окну. – Отрабатывать необязательно.

– Спасибо. Заявление все-таки можно забрать? – киваю на лист бумаги, который он по-прежнему держит в руке.

– Конечно, – Антон наконец вручает мне заветный документ. – Другую работу планируешь искать?

Самой собой, планирую. Мне же нужно на что-то жить.

– Да, с завтрашнего дня начну поиски.

– Если хочешь, могу поговорить со своими знакомыми по поводу открытых вакансий…

– Не надо, я сама, – с нажимом на последнее слово, обрываю я. – Но за рекомендацию буду благодарна.

– Хорошо, напишу, – кивает он, вновь возвращаясь в свое кресло. – Удачи, Камила.

Смотрит долго и выразительно, словно пытается запомнить мое лицо в деталях. Может, и правда пытается? Мне было бы приятно так думать. Ведь его лицо отпечаталось в моей памяти навсегда.

– И тебе удачи, Антон.

Глава 44

Следующие два месяца проходят как в тумане. Я хожу на пары, ем, крашусь, общаюсь с окружающими на тотальном автопилоте. Чувства притупились, будто в спячку впали. Ничто не радует, ничего не хочется – не жизнь, а просто существование. Вялое и бесцветное.

Из плюсов – мне достаточно быстро удается найти новую работу. Теперь я администратор на ресепшене в престижном гостиничном комплексе. Пеплов, как и обещал, написал мне рекомендацию. Довольно впечатляющую, надо сказать. Поэтому проблем с поиском подходящего места у меня не возникло.

Драгоценности, которые я порывалась ему вернуть в приступе обиды, он не принял. Сказал, они принадлежат мне и я могу делать с ними все, что захочу. Могу носить, могу выкинуть, могу в ломбард сдать, мол, ему без разницы.

Разумеется, у меня в голове не было и мыслей о продаже украшений и уж тем более об их выбросе. Эти вещи значат для меня слишком много, чтобы я могла вот так по-свински с ними поступить. Но и носить их, как в былые времена, явно выше моих сил. Поэтому я просто спрятала всю ювелирку глубоко под матрас, надеясь, что воры-домушники никогда не позарятся на зачуханную комнатку в студенческом общежитии.

О том, как живет Пеплов сейчас, мне ничего неизвестно. Ну, или почти ничего. Айгуль из бухгалтерии, общение с которой не прервалось, даже несмотря на мой уход из фирмы, периодически информирует меня о том, как поживает мой прежний босс. Оказывается, она все это время была в курсе нашего с Антоном романа. Как, впрочем, и другие сотрудники. Но об этом я узнала лишь после увольнения.

По словам Айгуль, Пеплов так же регулярно мотается в Москву, много работает и допоздна засиживается в офисе. Про его отношения с Астаховой вопросов я не задаю, да и вряд ли приятельница сможет мне на них ответить. Она обладает лишь общими и довольно формальными сведениями о жизни Антона.

После того, как я забрала из офиса все свои вещи и рекомендацию, Пеплов мне ни разу не позвонил. Не то чтобы я на это рассчитывала, но все же было бы приятно знать, что он тоже, хоть самую малость по мне тоскует. Потому что меня тоска грызла днями и ночами напролет. Вонзалась своими острыми зубами мне в душу и кусок за куском ее обдирала.

Наверное, чувствовать себя подавленно после расставания с любимым мужчиной совершенно естественно. Но есть ли какой-то адекватный срок этой подавленности? Нормально ли ощущать себя раздавленной спустя несколько месяцев после разрыва? Ведь говорят же, что время лечит… Почему в моем случае оно бессильно?

Я понимаю, что он обошелся со мной жестоко, не оценил моих чувств, не ответил взаимностью. Но, с другой стороны, Антон всегда был со мной честен. Он не клялся в верности, не говорил, что любит, не нарушал данных обещаний… А значит, и предательства вроде как не было?

Думаю, если бы я затеяла разговор по душам раньше, он бы так же прямо и открыто мне во всем признался. Возможно, Пеплов жестокий и даже бессердечный человек, но он не лицемер и не обманщик. Это совсем не в его природе.

Тяжело осознавать, но моя основная проблема заключалась в том, что я жила в выдуманном мире. Выдавала желаемое за действительное и надеялась, что ситуация с Антоном разрешится сама собой. Предпочитала не замечать очевидного. А потом, когда это очевидное вылезло наружу, разбив в пух и прах мои ожидания, расстроилась… Да какой там расстроилась? Чуть не умерла от страданий.