Разрушена (ЛП) - Найт Наташа

— Хелена, — его голос хриплый, и он наполовину встает, но вынужден ухватиться за край стола, чтобы не упасть.

Грегори давит ему на плечо, и Себастьян морщится, втягивает воздух.

Я помню повязку, которую увидела у него на руке, когда впервые проснулась. Я никогда не спрашивала его об этом.

— Мой брат здесь закончил, — говорит Грегори дилеру.

— Я еще не закончил, — говорит Себастьян дилеру, но его глаза прикованы ко мне.

Грегори игнорирует его, отпускает меня, чтобы собрать фишки, все еще лежащие на столе.

— Пошли, — говорит Грегори.

— Я сказал, что я не закончил, — говорит Себастьян, на этот раз поворачиваясь лицом к Грегори, когда он поднимается во весь рост.

    Каким бы неустойчивым он ни был, на него стоит посмотреть. На них двоих вместе, нос к носу, стоит посмотреть.

    Я делаю шаг назад, и у Грегори, должно быть, инстинкты гепарда, потому что он протягивает руку, чтобы снова схватить меня.

    Инстинкты Себастьяна притуплены алкоголем, но он следит за движением глазами, затем отводит их назад, чтобы встретиться взглядом с Грегори, и на мгновение я уверена, что будет драка. Битва между этими двумя Голиафами.

    Грегори, должно быть, знает это, потому что он тянет меня вперед.

    — Возьми ее, — говорит он.

    Себастьян почти хрюкает, и когда давление руки Грегори пропадает с моей левой руки, Себастьян заменяет ее на моей правой. Однако его глаза не отрываются от глаз брата.

    Грегори достает ключ из кармана и смотрит по сторонам.

    — Какой этаж? — спрашивает он, идя впереди нас к лифту и нажимая кнопку, чтобы вызвать его, прежде чем дежурный успеет это сделать.

    — Почему бы нам не отвезти его обратно на остров? — спрашиваю я, когда двери лифта открываются, и вижу наше отражение в зеркале, установленном на задней стене. Я, маленький и неуместный между ними, этими высокими, широкоплечими и красивыми мужчинами с точеными челюстями, темными волосами и темными глазами.

    Агрессия, исходящая от них, настолько ощутима, что почти потрескивает.

    — Потому что я не хочу вытаскивать своего пьяного брата из канала, не так ли, брат? — спрашивает он, наклоняясь к лицу Себастьяна.

    — Пошел ты, Грег, — говорит Себастьян.

    Грегори качает головой и поворачивается к мужчине, неловко улыбающемуся в лифте.

          — Убирайся к черту, — говорит он, практически вытаскивая мужчину наружу, — Мы можем сами нажать на гребаную кнопку, — бормочет он эту часть себе под нос, — Этаж? — он спрашивает Себастьяна.

    — Четвёртый, — Себастьян поворачивается, чтобы посмотреть на меня, когда мы садимся, затем снова поворачивается к своему брату, — Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, — Почему она здесь?

    — Ты не хотел, чтобы я оставлял ее одну на острове, помнишь?

   — Мне не нужна нянька... - начинаю я.

    — Почему ты здесь? — Себастьян снова спрашивает Грегори.

          — Потому что Галло упомянул, что ситуация вышла из-под контроля.

          — Галло может идти к черту.

          — Что он сделал? —  спрашиваю Грегори.

          — Я здесь, — говорит Себастьян, наклоняясь ближе, — Ты спрашиваешь меня. Только не его.

          Я смотрю на Себастьяна: —Ты делаешь мне больно.

          Он переводит взгляд на это, новости, отпускает меня.

          — Что ты сделал? — спрашиваю его.

          Двери открываются, и Себастьян выходит, что-то бормоча.

          Мы следуем за ним и наблюдаем, как он обыскивает свои карманы в поисках того, что, как я полагаю, является этим ключом.

          — Он затеял драку. Другого парня убрали только потому, что нас здесь знают.

          — Драка? Почему?

          — Потому что эта ночь испортила ему настроение.

          Грегори протискивается вперед Себастьяна и вставляет ключ-карту в щель на двери. Замок щелкает, и загорается зеленый огонек. Он открывает дверь, и мы входим.

          Себастьян немедленно снимает пиджак своего смокинга и бросает его на кровать. Он снимает галстук-бабочку, расстегивает верхние пуговицы и пуговицы на запястьях, затем стягивает рубашку через голову. Он потирает место на руке, которое сжимал Грегори, поворачивает плечо раз, другой. Я присматриваюсь повнимательнее и вижу дюжину или около того сердито выглядящих швов.

          — Что случилось? — протягиваю руку, чтобы коснуться одного из них.

          — Ничего, — он смотрит на меня.

          Он уходит, идет в ванную. Я слышу, как льется вода.

          — Что случилось? — спрашиваю Грегори.

          — В ту ночь, когда тебя похитили, Люсинда выстрелила в него.

          — Что?

          — С ним все в порядке. Нам нужно разобраться с этим прямо сейчас.

          Грегори берет трубку, заказывает кофе в номер.

          Я иду в ванную, но Себастьян выходит прежде, чем я иду за ним. Он вытирает лицо полотенцем, которое отбрасывает мгновение спустя.

          Он останавливается, чтобы оглядеть меня, и выглядит немного более трезвым, хотя все еще недостаточно трезвым.

          Я оглядываюсь на него, и сегодня он совсем другой. Как будто он прогоняет какого-то демона, и я не уверен, что он побеждает.

          Прежде чем я успеваю заговорить, он поворачивается к Грегори и направляется к нему: — Зачем ты привел ее сюда?

          — Я уже ответил на этот вопрос.

          — Ты ей тоже сказал?

          Грегори не смотрит на меня, и на мгновение я задаюсь вопросом, скажет ли он Себастьяну, что я была в мавзолее, или он сохранит это в секрете. И я понимаю, что немного боюсь, что он расскажет, потому что сегодня не та ночь, когда я хочу иметь дело с разъяренным Себастьяном.

          Однако нас спасает стук в дверь, и Грегори протискивается мимо Себастьяна, чтобы открыть ее. Он подписывает чек и берет поднос с серебряным кофейным сервизом.

          Себастьян садится на одно из двух кресел и берет кофе, который дает ему Грегори. Он смотрит на меня, пока пьет, и я опускаюсь на край кровати. Я отказываюсь от кофе, который предлагает мне Грегори.

— Ты можешь идти, — говорит он Грегори, не сводя с меня глаз, и через несколько мгновений ставит свою пустую чашку.

— Я никуда не пойду.

Себастьян переводит взгляд на своего брата, затем, после долгой, рассчитанной минуты, снова на меня.

— Иди сюда, Хелена.

Я встаю, подхожу к нему. Он раздвигает колени и указывает мне, чтобы я встал между ними.

— Раздевайся.

Мое сердцебиение учащается, и я оглядываюсь на Грегори, который прислонился к стене и наблюдает. Его руки скрещены на груди, а пристальный взгляд устремлен на брата.

— Нет, — говорю я Себастьяну, — Только не перед твоим братом.

— Мой брат хочет свою собственную Девочку Уиллоу. Ты знала об этом? — он откидывается назад, слегка наклоняя стул, — И он положил глаз на меня.

Я оглядываюсь на Грегори, который не двигается с места.

— А теперь раздевайся, — говорит Себастьян.

— Себастьян, — я поворачиваюсь к нему.

Он хлопает ладонью по столу, заставляя меня и кофейную чашку подпрыгнуть.

— Сейчас, Хелена!

Я еще раз оглядываюсь назад, мои руки дрожат и тянутся к подолу свитера.

— Смотри на меня. Тебе не нужно на него смотреть.

Я сглатываю и делаю, как он говорит. Я стягиваю свитер через голову.

Себастьян кивает, и я бросаю его на пол, снимаю туфли и расстегиваю джинсы. Я опускаю их, выхожу и тоже откладываю в сторону, так что я стою в черном лифчике и таких же трусиках.

— Я не думаю…

— Ты здесь не для того, чтобы думать. Снимай. Все снимай.

Потребовалось две попытки, прежде чем я потянулась назад, чтобы расстегнуть лифчик, и я только мельком увидела отражение Грегори в окне. Он все еще не двигается. Он наблюдает. Он хочет посмотреть.

Себастьян прав. Грегори хочет свою собственную Девочку Уиллоу.