Пуанта (СИ) - Тес Ария

Это больно. Я знала, что так и есть, но это, черт возьми, больно, ведь…я снова ему поверила. Пусть не полностью, пусть где-то в глубине души, но…черт, она же там самая мягкая — в глубине то.

— Я вдруг понял, что все это лишнее. Нам необязательно быть вместе, чтобы Август оставался моим сыном. Надеюсь, что ты после всего, не станешь препятствовать нашему общению.

— Ты сейчас…серьезно?! — шепчу, — Ты серьезно все это говоришь?!

— Прости меня, Амелия, но пока я со всем не разберусь, тебе оставаться тут — не вариант. Подвергать Августа опасности? Нет, этого не будет. Я бы не сдал назад, если бы не это, но…к чему притворяться? Лишено это смысла. Тебе лучше уехать обратно в Питер, а я позвоню, чтобы договориться о встрече с сыном. Попозже.

Я снова хочу что-то сказать, но Макс уже на меня и не смотрит — на отца.

— Я с Мариной сам разберусь. Амелия все рассказала, так что я проверю информацию. Если это она…Она больше никому не навредит, даю свое слово. Уезжайте обратно в Петербург, вам ничего не угрожает больше.

Он даже не дает ответить, просто разворачивается и уходит. Матвей медлит пару мгновений, смотрит на нас как-то странно, но потом идет в след за Максом, который кому-то звонит. Я остаюсь с папой. Хмурюсь, смотрю ему в спину, молчу, а потом шепотом говорю:

— Пап…он соврал.

— Знаю.

— Он что-то задумал. Глупость какую-то.

— И это я тоже знаю. Прямо как его глупый отец.

***

Папа сам привез меня в снятую им квартиру, а потом поехал искать Макса, но проблема всех миллиардеров в том, что они слишком хорошо охраняют свои тайны. Его телефон был запаролен и прошит так, что не отследишь, сколько бы Алена не билась.

— Это бессмысленно… — откидывается на спинку стула и прикрывает глаза руками, — Мы его не найдем.

— Его нет в особняке Марии, — шепчу тихо, нервничаю.

У меня какое-то ужасное предчувствие, что та глупость, которую задумал Макс, кончится очень плохо, поэтому я не могу найти себе места. Вспоминаю, прокручиваю наши последние часы вместе — он точно понял, кто это все сделал.

— Он знал.

— Что?

Откашливаюсь и говорю громче.

— Макс понял, кто этот аноним, Ален.

Она молчит. Смотрит в экран своего компьютера и молчит, а мое сердце набирает обороты, и я резко встаю, чтобы подойти к окну.

— Мел, честно хочешь?

— М?

— Я сомневаюсь, что это была Марина. Арнольд тоже.

— Он ее любит до сих пор, естественно он сомневается. Но она удалила всю информацию…

— Это вопрос хороший, но, черт, Мел, я же ее не люблю.

— Тогда кто?! Кто пытается меня убить?!

— Не знаю… — рассеянно качает головой, я же фыркаю.

— Потому что в Марину сложно поверить. Я сама не хотела…мне казалось, что мы с ней поладили. Это было притворство, конечно, но…

— Иногда притворство лишь на поверхности, — грустно заканчивает, и я украдкой смотрю на нее и тихо спрашиваю.

— Что Лекс?

— Не разговаривает со мной.

— Мне очень жаль.

— Да брось… — вздыхает и снова приближается к компьютеру, — Сейчас это неважно, давай найдем твоего идиота сначала.

Клацанье клавиш возобновляется, а я смотрю на Москву и хмурюсь. Черт, где же ты, придурок? Что ты задумал? Куда тебя понесло? Что ты понял?…

— Знаешь, — вдруг усмехается Алена, — Марине бы духу не хватило.

— Она сука.

— Это да, но опять же — только на поверхности. Лекс часто смеется над ней, в плане…У нее года полтора назад конфликт случился с одним испанцем. Он тоже отели строит, так взял и слизал весь ее авторский дизайн. Надо было в суд подавать, как-то решать этот вопрос, а она ступор словила: все те люди, которые на него работают, пострадают. Я не могу.

— Серьезно?

— Ага.

— И что? Спустила с рук?

— Не, Макс и Лекс вписались за нее, так что Марину указали в качестве консультанта и теперь платят ей процент.

— Ни вашим, ни нашим. Да и…

— Что?

— Макс тебе не говорил, что Марина детей не может иметь?

Я резко поворачиваюсь, а Алена слегка пожимает плечами.

— Она давно это знает, уже лет семь как. Вряд ли женщина, у которой стоит диагноз «бесплодие», способна убить ребенка.

В этом есть смысл. Я хмурюсь, смотрю себе под ноги и думаю о том, как мне ее жаль, о том, что произошло, о том, как хладнокровно все это было организовано…

— Но кто это был тогда? У Макса нет врагов такой давности.

— Это правда. Но знаешь? Если бы спросили меня, я бы поставила на Ксюшу.

Усмехаюсь.

— Его бывшая? Это вряд ли.

— Ты недооцениваешь женщин, Мел.

— Она — отличница, лучшая студентка и вообще…

— Ты тоже.

— Ален, ты серьезно?

— Знаешь? Лекс мне как-то рассказывал о ней…И она ему вообще не нравится. Он говорит, что Ксения…темная лошадка.

— В каком смысле?

— Да в прямом. Она — жестокая и двуличная. Как-то в школе, Макс увлекся одной девчонкой, так Ксения столкнула ее с лестницы.

— Что?!

— Ага. Девчонка ходить не могла — спину сломала.

Стою, хлопаю глазами. Серьезно, блин?!

— Там такой скандал был… — закатывает глаза Алена, — Целая война. Дети то в их школе упакованные, но отец Ксении тот еще гад. Он свой чертов бизнес построил на крови, когда отжимал леса и заводы стольких положил, что Александровский старший ему в подметки не годится. Лекс даже сказал, что Малиновский был единственным человеком, кто его отца пугал…

— И ты говоришь мне все это только сейчас?!

— Успокойся, — выдыхает, — Я их давно уже проверила. Как только услышала, как Ксения любила твоего Макса — она сразу стала моим подозреваемым номер один.

— А как она его любила?

— До трясучки.

— Макс сказал, что они расстались добровольно.

— Это ему так казалось. Лекс в это не верил: она была им буквально одержима. Не просто же так согласилась выйти за него на тех стремных условиях.

— В смысле? О чем ты?

— Макс не хотел жениться, но он ей обещал, поэтому пришел и сказал: мы это сделаем, если ты этого хочешь, я тебя больше не подставлю и не опозорю, но разведемся через пару лет.

— Ты этого никогда не говорила!

— Потому что ты мне запретила! — срывается, как я, потом долго смотрит мне в глаза и уже шепотом добавляет, — Ты запретила даже намекать, что он тебя на самом любит. Я это приняла. Тебе было страшно, что ты ошиблась, тебе было тяжело — это бы давило больше, зачем? И я молчала.

— Но ты ее проверила?

— Естественно. Я вообще сразу проверила, хоть ты и не называла ее имени, а когда узнала еще парочку потрясающих подробностей — поставила ей прослушку.

— Каких подробностей?

— О ее жестокости легенды ходят, Мел. Она как-то уволила весь отдел в газете, включая их беременную руководительницу. Даже глазом не дернула — просто смела. Да при том ни за что…Они немного косякнули, но такого не заслужили — а ей было будто плевать. Она холодная и бездушная машина. Чертова любительница паролей и тайных знаков.

— Что это значит? — тихо спрашиваю, Алена лишь слегка жмет плечами.

— Любит она всякий заковырки, мол, забери документы, но скажи пароль. Что-то типа того…

И все. Тут меня сносит так жестко, что я хватаюсь за раму, чтобы не упасть. Это она. Мой аноним — Ксения.

Как в бреду я хватаю телефон, но папа не отвечает. Максу звонить бессмысленно, он вообще не берет уже несколько часов, а меня начинает колотить. Почему я о ней вообще не думала? Это же было так очевидно, а я совсем вычеркнула ее из списка подозреваемых. Наверно, потому что я думала, что она обо мне и знать не знает? А может потому что Макс о ней никогда не говорил? Точнее говорил, но только хорошее: она мой близкий друг, она мне помогала, она хорошая. Вот почему у меня сложился такой странный образ в голове: она хорошая. Ага, конечно! Это все она! Это всегда была она, а сейчас…

— Ее отец… — проглатываю вязкую слюну, — Ты говоришь, что он…

— Что он чертов психопат? Да. Петра когда не стало — он его заменил, можно сказать. Только тот намного жестче и…