— Ты устала? — спросил он.
— Не совсем.
— Хочешь что-нибудь поесть?
— Пожалуй, я приготовлю яичницу.
Он посмотрел на меня с беспокойством. На его голову были надвинуты защитные очки. Они запутались в волосах, поэтому я сняла их и пригладила ему волосы. Он улыбнулся и наклонился, как будто собирался поцеловать меня, наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Можно я тебя поцелую?
— А ты хочешь?
— Да, но не хочу, чтобы ты откусила мне голову.
— Я просто не в настроение, — ответила я.
Джек наклонился и поцеловал меня в губы. Я почувствовала себя немного лучше.
— Ты просто голодна, — сказал он.
Я обняла его, а он подхватил меня на руки, пронес через кухню и положил на диван. Затем он завернул меня в одеяло и включил телевизор.
— Выберу для тебя фильм, — предложил Джек. — Как насчет «Кошмара перед Рождеством»?
— Классический рождественский фильм, — ответила я. — Хороший выбор.
— Принесу тебе что-нибудь поесть.
— У тебя остались какие-нибудь суповые маффины? — крикнула я ему вслед. — Мне бы подошло.
— У меня есть кое-что получше, — ответил он.
Я услышала, как включилась микроволновка, и Джек принес большую миску с дымящимся карри и тарелку с лепешкой наан.
— Индийская кухня. Пальчики оближешь!
— Надеюсь, это не слишком изысканно для твоего среднезападного вкуса, — поддразнил он.
— Пфф, пожалуйста, — фыркнула я. — Индийское карри практически база. В городе, где мы жили с моей ба, было много иммигрантов. Там есть фабрика, и инженеры-технологи, как правило, индийцы, бангладешцы или восточноевропейцы, вечно сменяющие друг друга. Ба всегда приглашала новоприбывших к нам домой на День благодарения или другие праздники. Она говорила, что это хороший способ узнать побольше о своих соседях. И она верила, что всегда найдется место для еще одного гостя. Часто они приносили с собой традиционные блюда. Моей ба они нравились. Она никогда не встречала блюда, которое бы ей не понравилось. Она была крупной женщиной, но у нее было большое сердце.
Джек вручил мне коробку с салфетками, потому что я плакала, уткнувшись в карри.
— Вы с ней были очень близки.
— Ага, — сказала я. — Она вырастила меня. Мои родители были тяжелым случаем. Это мое первое Рождество без нее. Я чувствую себя такой опустошенной и одинокой. Даже не знаю, что буду делать в Рождество. Теперь я бездомная, и мне некуда идти.
— Можешь отпраздновать со мной, — предложил Джек, и в его голосе прозвучала легкая неуверенность. — Не то чтобы я делал что-то особенное. Мои братья вернутся из Гарварда. В прошлом году я заказывал китайскую еду, и мы играли в видеоигры.
— Звучит, наверное, как самое грустное Рождество, — промолвила я, сморкаясь.
— Ты такой рождественский сноб, — подразнил он, накладывая мне маленькие кусочки карри.
— Я не сноб, — пробубнила я, не отрываясь от еды.
— Так и есть, — сказал он, целуя меня. — Самый сексуальный рождественский сноб.
46
ДЖЕК
На следующее утро, поцеловав Хлою на прощание, я направился в башню «Платинум Провижн». Для меня было приятным сюрпризом увидеть ее вчера, хотя мое предложение провести Рождество со мной и моими братьями явно не произвело на нее впечатления.
Перед встречей с командой маркетологов я отнес пакет со сломанным пистолетом нашим инженерам.
— Ребята, не могли бы вы помочь мне разобраться, что произошло? — я спросил одного человека. — Он взорвался прямо в руке у пекаря, обжег ее горячей карамелью.
Инженер зашипел, когда я достал устройство и положил его на его стол.
— Кажется, что давление было слишком большим, но я не понимаю, как это произошло, — высказался он. — Мы проводим тщательное стресс-тестирование этого устройства.
— Наша продукция на прилавках всех магазинов. Если люди поверят, что наши инструменты для выпечки калечат людей, то мы потеряем не только этот бизнес, но и наш бизнес по поставкам медицинского оборудования
— Я займусь этим, — пообещал инженер.
Позже в тот же день, после окончания моих встреч, мне позвонил Грег.
— Я тут слышал, что произошел несчастный случай, — сразу начал он.
— Мы расследуем это дело, — заверил я его.
— Башня слишком сильно отвлекает тебя. В итоге ты можешь потерять все, включая «Платинум Провижн», — предупредил он меня.
— У меня все под контролем.
— Сильно в этом сомневаюсь.
Когда я вернулся домой, Хлоя была в моем пентхаусе. Я дал ей код от двери, чтобы она заходила и могла заниматься маффинами. Должен признать, мне было приятно, что, когда я вернулся, она была рядом. А еще пентхаусе восхитительно пахло, что стало дополнительным бонусом.
— Готовлю суповые кексы, — объявила она, — и очень изысканное сахарное печенье.
Я стащил маффин с подноса.
— Знаешь, мне не следует продолжать с тобой встречаться, — произнесла Хлоя. — Дана сказала мне этого не делать.
— И все же ты здесь.
— Я не могла тебя бросить. Я же обещала испечь маффины для взятки Марка Холбрука.
— Взятка — это слишком сильно сказано, — ответил я, целуя ее в затылок.
Затем я попробовал маффины.
— Они великолепны, — я поедал румяный маффин с маленькими кусочками сырных гренок. — На вкус они как сыр на гриле и томатный суп.
— Отсюда и название! — сказала она, подмигнув.
Я съел еще несколько маффинов, пока она не оттолкнула мою руку.
— Надеюсь, этого будет достаточно, — произнесла она, указывая на кексы.
— Французский луковый суп, суп с картофелем, чеддером и беконом, а также сырный и томатный суп на гриле, — назвал их я, перечисляя маффины. — По-моему, этого более чем достаточно.
Я поцеловал ее, затем отпустил и наблюдал, как Хлоя аккуратно укладывает сахарное печенье в маленькие прозрачные целлофановые пакетики.
— Это снежинки? — уточнил я, беря одно из печений и рассматривая его. — Эй, это же моя башня! Ты, должно быть, потратила на это уйму времени.
На снежинке был идеальный рисунок из тонких линий глазури, изображающий мою башню, и надпись: «Фрост-Тауэр», написанная витиеватым курсивом.
— Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы выбить для тебя контракт, — сказала она, забирая у меня печенье.
Хлоя расстелила оберточную бумагу в большой коробке. Для каждого маффина были сделаны небольшие вырезы. Я наблюдал, как она аккуратно укладывала их в коробку, добавила еще один слой картона и тоже наполнила его маффинами. Она положила сверху последний слой оберточной бумаги и прикрепила карточку с маленькими рисунками и названиями трех разных кексов, написанными одним и тем же безупречным почерком.
— Безумный уровень детализации, — удивился я, глядя на карточку.
— Жаль, что я не приготовила больше, — пожаловалась она. — Всего три вида — это не разнообразие.
— Все идеально, — заверил я ее.
Хлоя аккуратно закрыла коробку и наклеила на нее прозрачные наклейки с маленькими снежинками. На коробке также было написано: «Фрост-Тауэр». Она положила сверху маленькую белую коробку с большим печеньем в виде снежинок и перевязала все это голубыми и серебряными лентами.
— Это потрясающе.
— Сделаю снимок, — сказала она, — потому что, по-моему, все выглядит потрясающе, но не волнуйся. Я не собираюсь выкладывать это в Сеть.
Я поцеловал ее в шею, нос, лоб и губы.
— Ты потрясающая. О тебе будет говорить весь город, когда ты откроешь свой ресторан.
— Пекарню, — поправила она. — Не думаю, что справлюсь с целым рестораном. Это огромная работа. Я просто хочу маленькую милую пекарню.
В дверь позвонили. Эдди пришел с курьером.
— У вас ведь есть машина, верно? Не хочу, чтобы это все висело на руле вашего велосипеда, — сказала Хлоя, передавая мужчине коробки. — Ни при каких обстоятельствах не роняйте, не опрокидывайте и не толкайте каким-либо иным образом эту выпечку. Вот вам дополнительный маффин за беспокойство.
