– Что? – спросил Лэй, нахмурившись.
– Секс, Лэй, – я пожала плечами. – Я люблю заниматься сексом, чтобы заглушить грусть.
Его лицо мгновенно исказилось от ярости.
О нет.
Он сократил расстояние между нами и прижал свою твердую, мускулистую грудь к моей. Его голос резко поднялся, эхом разносясь по люксу:
– Ты собиралась переспать с Даком?!
– Нет! – я попятилась. – Что? Да нет же, я совсем не это имела в виду.
Он нахмурился:
– А тогда что?
Я отступила еще на шаг:
– Я просто хотела немного мужского внимания. Это я с ним флиртовала, а не он со мной.
– Это было очень опасно, – процедил он и снова придвинулся ко мне.
Сердце бешено заколотилось в груди.
– Если тебе нужно мужское внимание, ты идешь ко мне, а не к нему.
Я понизила голос:
– Ко... к тебе?
Его взгляд скользнул вниз, к моей груди, а потом вернулся к лицу:
– Да.
– Я просто... – я прочистила горло, чувствуя, как щеки заливает жар, – я думала, это не вариант... из-за твоего траура...
– Мы оба в трауре, – тихо сказал он.
Я отвела взгляд:
– Да, но ты оплакиваешь любовь всей своей жизни. Это... совсем другое, чем моя тоска по отцу.
– Иди ко мне, Моник, – мягко сказал он, поднимая свободной рукой мой подбородок, заставляя снова посмотреть ему в глаза. – Ты утешаешь меня. Я утешаю тебя.
Но... включает ли твое "утешение" член?
Я, конечно, не рискнула озвучить эту мысль вслух.
Может, это алкоголь заставлял меня вообще об этом думать.
А может, все дело в этой опасной близости между нами, которая крутила мое тело и разум в каком-то эротическом вихре.
Щеки запылали от накатившего вожделения.
Такой поворот событий я совсем не ожидала, но он внезапно вселил в меня странную надежду.
Посреди всего этого хаоса Лэй, с его императорской осанкой и ревнивыми правилами, неожиданно стал для меня каким-то маяком света в темной мгле сегодняшнего дня, и я сама не заметила, как начала тянуться к нему.
Несмотря на платиновые наручники, несмотря на боль утраты, несмотря на все дерьмо, что обрушилось на мою голову, я вдруг начала видеть тонкую серебристую нить надежды в этом странном плену рядом с ним.
Лэй глубоко вдохнул мой запах.
Я вздрогнула.
Он прошептал:
– Ты понимаешь?
– Да, – выдохнула я.
– Хорошо, – сказал он и большим пальцем нежно провел по моим губам.
Сердце пропустило удар.
Он опустил голову к моей.
Дыхание перехватило.
Из его груди вырвался низкий стон.
Я чуть не поднялась на носочки, жадно, до отчаяния желая его поцелуя.
Эта... потребность... в нем... Я уже понимала... она будет таким же наркотиком, как любой дурман, и я невольно потянулась вперед, почти готовая умолять – хоть об одном глотке его вкуса.
– Моник, – прошептал он. Его губы были так близко... Еще один сантиметр, и я бы с жадностью впилась в его рот, впилась в его язык.
– Ты была лучшим, что случилось со мной за этот день... этот месяц... быть может... за весь этот год.
– Лэй... – прошептала я.
– Да?
Я вздрогнула, прижавшись к нему:
– Поцелуй меня.
Не колеблясь ни секунды, он накрыл мои губы своими, целуя так жадно и сильно, что я подумала, не чувствует ли он, как бешено колотится мое сердце.
Потом его язык прорывался внутрь, настойчиво, жадно, закручиваясь и переплетаясь с моим.
Боже мой.
Я заскулила и без остатка растаяла в его руках.
Тело вспыхнуло, готовое взорваться в оргазме.
Соски напряглись, болезненно наливаясь от желания.
Между ног стало влажно, теплая пульсация росла и набухала.
И это было не просто желание прикосновений, это было нечто большее. Его поцелуй был словно небеса, и я жаждала большего: его рук на своей коже, его члена внутри себя.
В этот момент в дверь постучали.
Лэй полностью проигнорировал стук, будто потерялся в нашем поцелуе, и, черт возьми, я была этому только рада.
Да пошли все к черту, кто бы там ни был.
В дверь снова постучали.
Лэй раздраженно застонал, но продолжил посасывать мой язык.
Да, к черту их. Продолжай меня целовать.
Я подняла свободную руку и провела пальцами по его мощной руке.
За дверью раздался голос Чена:
– Лэй, мы входим! Это важно!
Лэй недовольно проворчал, оторвался от моих губ, но отпускать меня не спешил.
Я, вся в тумане, смотрела на него снизу вверх, губы распухшие и влажные, а тело до сих пор пылало от его поцелуев.
Чен снова постучал:
– Лэй, ты не спишь? Нам правда нужно поговорить!
Лэй не сводил с меня взгляда и рявкнул:
– Я сейчас очень занят!
– Лэй, – раздался голос за дверью. – Открой. Немедленно.
Лэй напрягся, его лицо исказилось от ярости.
Он вытащил из кармана ключи и начал снимать с нас наручники.
– Если начнется драка, – сказал он резко, – ты выбегаешь из комнаты и уходишь с моими людьми.
Черт. Что, блядь, происходит?!
Он сунул наручники в карман и устремил тяжелый взгляд на дверь:
– Входите!
В голове у меня все спуталось – страх, злость, непонимание.
– Но кто там, за дверью? – выдохнула я.
– Дядя Сонг, – ответил Лэй.
Глава 22
Цветок Лотоса
Лэй
Отголоски поцелуя Моник все еще горели на моих губах, вместе с остатками желания.
Она ответила на мой поцелуй с такой страстью, что это одновременно захватывало дух и пугало до чертиков.
Пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие контроля, я заставил себя сделать шаг в сторону.
Будь ты проклят.
Я тряхнул головой, будто так можно было прогнать наваждение, грозящее затмить разум.
Дядя Сонг скоро сюда ворвется вместе с кем-то еще. Мне нужно было быть Хозяином горы, а не мужчиной, одурманенным украденным поцелуем.
Какого хрена я вообще думал? Конечно, она должна была быть на вкус такой сладкой. Мне незачем было это проверять.
Я откашлялся и глубоко вдохнул, но в легкие тут же ворвался сладкий аромат духов Моник, снова притягивая меня в тот самый момент.
В штанах дернулся член.
И вот она, прямо рядом.
Так чертовски близко.
Я скользнул взглядом по Моник, ее щеки все еще пылали.
Стоило мне только протянуть руку, и она снова оказалась бы в моих объятиях.
Сердце грохотало в груди, словно обезумевший барабан, отбивая ритм воспоминаний о том, как ее губы слились с моими.
Но я не мог позволить себе снова потеряться в ней, не сейчас, когда меня ждало кое-что куда более важное.
Я сосредоточился на том, чтобы вернуть самообладание, выровнять голос, разгладить морщины на лице, придав ему холодное, равнодушное выражение.
Ну давай же.
Дверь распахнулась.
Я шумно выдохнул.
Когда в комнату вошли дядя Сонг, Чен и Дак, я распрямился, примеряя на себя ту самую стойкую маску, которую от меня ждали.
Любопытные до чертиков, их взгляды тут же заметались по комнате, будто читая без слов все, что здесь произошло.
Или мне это просто казалось?
Дядя Сонг перевел взгляд с Моник на меня, и усмехнулся. В его глазах мелькнуло веселье.
Взгляд Чена таил в себе плохо скрытое любопытство.
На лице Дака промелькнуло удивление.
Но я встретил их взгляды с холодной уверенностью и скрестил руки на груди.
Дядя Сонг подошел ближе, неся в руках тяжелый длинный деревянный ящик. Сверху на нем лежал толстый конверт. Как всегда, он выглядел как настоящий титан, в темно-синих одеяниях, под которыми скрывалось почти два с половиной метра живой силы. Ткань свободно спадала с его могучей фигуры.
Он остановился передо мной, не говоря ни слова.
В груди клокотали противоречивые эмоции. Я любил этого человека, моего наставника, моего проводника, мою семью. Он научил меня, что такое честь, зачем нужна традиция и какой груз несет наша родословная.
