Прекрасная месть (ЛП) - Райт Кения

– И проследите, чтобы накануне боя Лэй постился, – дядя Сонг коснулся виска. – Его разум должен быть чистым.

Дак и Чен склонили головы в полупоклоне:

– Да, отец.

Дядя Сонг снова посмотрел на меня и тяжело вздохнул:

– Лэй, я понимаю, как это трудно для тебя. Но запомни: это не просто бой между тобой и Лео. Это битва между старыми идеалами и новыми. Ты сражаешься за честь нашего народа и за наследие, которое оставил твой отец.

Я сжал кулаки:

– Я хочу только одного – отомстить за Шанель и Ромео.

– Тогда ты будешь сражаться и за это тоже, – дядя Сонг положил мне руку на плечо. – Ты справишься, Лэй. Я верю в тебя. И запомни: твой отец любит тебя. Он может не показывать этого, но это правда.

С этими словами дядя Сонг поклонился, развернулся и вышел из комнаты, оставив меня наедине с Моник, Ченом и Даком.

Моник подняла на меня глаза – полные тревоги.

Я отнес коробку к столу и аккуратно поставил ее.

Дак подошел поближе:

– Как думаешь, что внутри, кузен?

Чен встал слева от меня:

– Это точно меч.

Я провел пальцами по древней деревянной коробке. Казалось, я касаюсь самой истории. Взгляд скользил по сложным резным узорам, целый лабиринт, танцующий на старом дереве.

Я посмотрел на Чена:

– Что ты думаешь о битве?

– Для Востока это будет хорошо, но...

Я приподнял бровь:

– Но?

– Я не уверен, что это будет хорошо для тебя. Может, Дак или я могли бы выйти вместо тебя.

Я снова перевел взгляд на коробку и отстегнул застежку:

– Отец хочет, чтобы его смерть стала легендой. Битва отца и сына. История, которую на Востоке будут рассказывать детям из поколения в поколение.

Я приподнял крышку. Петли скрипнули – тихо, как шепот из прошлого.

Внутри, на подкладке из потертого голубого шелка, лежала Парящая Драгоценность. Лезвие переливалось и искрилось, будто дыша собственным светом.

– Бля... – Дак зажал голову руками. – Дядя Лео, похоже, настроен серьезно.

Я протянул руку и взял меч. От холодного прикосновения стали меня пробрала дрожь. Казалось, он живой.

Я медленно провернул меч перед собой, любуясь его совершенством.

В последний раз я держал его в руках, когда был еще мальчишкой, сражавшимся с тридцатью шестью людьми на церемонии посвящения. А теперь мне предстояло убить собственного отца... И это будет все равно что драться против пятидесяти.

Сердце сжалось.

Я аккуратно положил меч обратно в коробку.

Чен достал телефон:

– Я займусь лагерем на горе Утопия. Отец прав, нам нужно начинать тренировки немедленно.

Дак посмотрел на меня с тревогой:

– Ты точно уверен? Даже если дядя Лео хочет умереть, он все равно не даст тебе убить его без боя.

Я сжал кулаки:

– У меня нет выбора. Я не могу позволить, чтобы из-за отцовского эго или моей упрямости погибали невинные люди.

Дак посмотрел за мою спину:

– А что насчет Моник? Нам стоит отправить ее в «Цветок Лотоса» или в другое место?

Я обернулся через плечо.

Моник все это время в полном шоке уставилась на конверт с дарственной. Услышав свое имя, она перевела взгляд на нас.

Я невольно залюбовался ею. Вот же старый лис, мой отец – все еще устраивает сватовство, то дарственной, то всем этим балаганом. Наверняка он изо всех сил старался свести нас вместе.

Было бы так просто отправить ее подальше или просто игнорировать, чтобы не дать его планам сбыться.

Но я не мог.

Моник дарила мне покой. Она медленно растапливала те части меня, что давно окаменели.

Но больше всего... Тот поцелуй.

Я должен был оставить ее рядом. Хотя бы ради того, чтобы поцеловать еще хоть раз.

Острое чувство вины полоснуло меня изнутри.

Что бы подумала Шанель? Я предаю ее?

Я закрыл глаза, охваченный ужасом, словно ее призрак стоит совсем рядом, и болью. Она ушла совсем недавно... а я уже целую другую.

И вдруг Моник заговорила. Ее мягкий голос скользнул по мне, как прикосновение:

– Лэй, я пойду туда, куда ты скажешь. Эти восемь дней и так станут для тебя... кошмаром. Так что решай сам. Я могу быть рядом, а могу уехать.

Я открыл глаза:

– Как я уже сказал, ты нужна мне рядом. И ничего не изменилось.

Глава 23

Гаснет свет

Моник

Остаток ночи провалился в густую, липкую тишину, тяжелую, как туман, заполнивший всю комнату. Лэй согласился на смертельный поединок со своим отцом – бой, который должен был состояться всего через каких-то восемь дней.

Вес его решения, все возможные последствия и исходы, навалился на нас так, что мы даже слова сказать не могли, пока молча готовились ко сну.

И я теперь почетная гостья Лео? Да какого хрена это вообще значит?

По очереди мы с Лэем сходили в ванную, переодеться в пижаму, умыться, почистить зубы... Все как обычно, только молча.

Я несколько раз украдкой смотрела на него. И каждый раз ловила его взгляд, отрешенный, будто застекленный. Лэй явно блуждал где-то в своих мыслях, в таком далеком и непонятном для меня океане, до которого мне было не дотянуться.

Когда мы наконец закончили, Лэй щелкнул выключателем, и комната погрузилась в густую, непроглядную темноту.

Слабый лунный свет пробивался через окно.

Лэй залез в постель и повернулся ко мне спиной.

Сказать что-нибудь?..

Нервничая, я осторожно забралась в кровать и повернулась к нему лицом.

Признаться, спать в одной постели с почти незнакомым человеком, такого уж точно не было в моих планах на этот год. Все-таки это... слишком интимно. А мы тут, как старые соседи по койке.

По идее, меня должно было это дико напрягать. Но рядом с ним я неожиданно почувствовала полное, странное спокойствие.

И все же минуты тянулись в тягостной, вязкой тишине.

Я никак не могла решить, что делать.

Сказать ему что-нибудь? Но что вообще можно сказать человеку, который собирается убить собственного отца? "Эээ... Удачи с убийством того, кто подарил тебе жизнь"? Или: "Надеюсь, тебе полегчает, когда перережешь ему глотку"?

Я хотела утешить его, поддержать, хоть как-то дать опору посреди той бури, которая, наверняка, уже бушевала у него внутри.

Но слова просто не шли.

Может, и не стоило ничего говорить.

Я понимала, что в голове у Лэя сейчас бушует целый мир мыслей. Он наверняка снова и снова прокручивал, как будет сражаться в том бою.

Но эта тишина... она царапала мне сердце.

Прошло еще несколько минут. Я начала гадать: может, он уже спит? Но ровное, неспокойное дыхание, как легкая зыбь на воде, выдавало – нет, не спит.

Ладно. Просто проверить, как он. И все. Если с ним все нормально... тогда и я спокойно засну.

– Лэй? – шепотом позвала я и осторожно коснулась его сильной руки.

Он не ответил, но я почувствовала, как его тело напряглось под моей ладонью.

– Ты... в порядке? – прошептала я.

В ответ – только молчание.

Наверное, все-таки спит.

Когда я уже начала убирать руку, Лэй вдруг перехватил мои пальцы, снова положил их себе на руку, и накрыл своей ладонью.

– Я просто... – я сглотнула. – Просто хотела узнать, могу ли хоть чем-то помочь.

Его ладонь – шершавая, наверное, от многих лет боев, чуть сжала мою. Молча, но так искренне. Его тепло медленно проникало в мою кожу, растекаясь по всему телу.

Он заговорил почти шепотом:

– Как ты думаешь... что происходит с человеком после смерти?

Ох.

Я глубоко вдохнула, обдумывая каждое слово, которое собиралась сказать:

– Я верю, что смерть – это не конец... но, конечно, я не знаю наверняка.

Лэй медленно перевернулся ко мне лицом, заставив меня убрать руку. Полоска лунного света осветила одну сторону его лица.

– Значит, ты веришь в рай или что-то вроде того? – тихо спросил он.

Я опустила ладонь на кровать рядом с собой:

– Я не уверена насчет рая. Иногда мне кажется, что Бог – это не какой-то мужчина на облаке, а нечто безграничное... – я замялась.