Кровь навсегда (ЛП) - Рамсовер Джилл

По телу пробежал холодок.

Мария не хотела смерти Стефано из-за своего брата. Она хотела его смерти, потому что была одной из его жертв.

За свои тридцать пять лет я неоднократно встречался с яростью. Мы стали близкими друзьями, когда убили мою мать, и снова воссоединились, когда у меня так быстро забрали Лауру. Я считал, что нет такой части всепоглощающей эмоции, с которой я не был бы знаком, пока не уставился на жалкую форму человека, который напал на мою жену. Напавший на нее, когда она была еще ребенком. Все вдруг приобрело гораздо больший смысл, и я понял, что существует еще один уровень ярости, о существовании которого я еще не знал. Только в тот момент, когда его успокаивающее воздействие остудило мои вены.

Простейшая форма гнева заряжает энергией, подталкивая человека к приступу эмоций. Но когда ярость концентрировалась, уплотнялась и срасталась, как волокна куска угля, результатом становилась чистая, ничем не замутненная ненависть. Безупречная и вечная.

— Я вижу, ты все понял, — тихо пробормотал Стефано, его голос внезапно лишился эмоций. — Я предполагал, что когда ты искал меня на свадьбе ее сестры, она уже рассказала тебе.

Я вытащил пистолет из кармана брюк и выстрелил ему прямо в пах. Он испустил леденящий кровь крик, сжимаясь и напрягаясь в своих путах. Слезы и слюна полились с его лица. Кровь вытекала из его промежности, пачкая брюки и рубашку.

Мне не было его жалко. На самом деле, ничего из этого не казалось мне достаточным. Я не мог даже порадоваться его боли, зная, что он всегда будет заслуживать худшего. Не было наказания, соответствующего его грехам. Я хотел затянуть его смерть на месяцы, даже годы. Мои пальцы чесались от желания разорвать его плоть, содрать кожу с его тела по дюйму за раз и показать ему, каково это — быть жертвой того, кто сильнее тебя.

Я остановился на мгновение, размышляя, не будет ли более уместным, если Мария вынесет ему наказание. Покончить с его жизнью или причинить ему любые страдания по своему усмотрению. Затем я вспомнил, как все это началось — как она умоляла меня убить его, потому что у нее не было сил подойти к нему. В этом мире нет большей чести, чем покончить с жизнью такого человека, как Стефано. Я бы сделал это независимо от того, кто был его жертвой, но ради Марии я готов на все.

Стефано снова успокоил свои крики, его голова болталась на шее, как у новорожденного. — Послушай... Я знаю, что никогда не выйду из этой комнаты живым. Но у меня есть еще одна информация. Если я дам ее тебе, ты сделаешь это быстро?

— Давай.

Он кивнул, как бы соглашаясь, что это его последние слова, и пошел вперед. — Сэл знал не только о женщине с соседней улицы. Он знал о Марии. Он как-то догадался об этом. Он точно знал, что происходит, и не остановил это. Он заслуживает всего того, что я получаю, и даже больше. — Он закончил свои последние слова, нагло сплюнув на землю рядом с собой. Очевидно, между Стефано и Сэлом не было потерянной любви.

Я подошел к тележке и оторвал еще один кусок ленты, чтобы заклеить губы Стефано. Его глаза пылали несправедливостью, когда он пытался трясти головой и брыкаться.

— Я ни на что не соглашался. И даже если бы согласился, я все равно ничего не был бы должен такому куску дерьма, как ты. — Я плюнул ему прямо между глаз и вышел из комнаты.

Если бы я поддался кипящему насилию, которое жаждало вырваться наружу, я бы потерял часть своей человечности. Я не собиралась легко отпускать его, но мне нужно было передать наказание Стефано кому-то, кто не испытывал бы столько эмоций по поводу его смерти. Мария и наш ребенок нуждались во мне, и я не хотел возвращаться к ним с более темным пятном на душе, чем у меня уже было.

Филип ждал меня снаружи вместе с остальными.

— Разденьте его. Первым будет его член, все, что от него осталось. Потом его язык. Потом его глаза. Пусть это продлится до ночи, но не больше. Он заслуживает и худшего, но я хочу знать, что к концу дня его грязное дыхание больше не будет загрязнять этот город.

Никто из них не произнес ни слова, чувствуя мрачную нестабильность моего настроения.

То, что я сделал, было так же легко, как дышать, по сравнению с тем, что нужно было делать дальше. Я целенаправленно шел к своей машине, готовясь к любым последствиям, с которыми я столкнусь, когда расскажу Марии правду.

23

МАРИЯ

— Мамочка, я не хочу идти на свадьбу тети Вики. Пожалуйста, не заставляй меня. — Я уставилась на шикарное белое платье, которое она разложила на моей кровати, не в силах заставить себя подойти ближе.

— Мария, мы не будем повторять это снова. Ты и твои сестры будете цветочницами, и ты должна надеть это красивое платье принцессы. Твоя прическа уже готова, и другие девочки одеты и готовы. Не заставляй меня приводить сюда папу. Надевай платье, сейчас же, юная леди. — Она сложила руки на груди, ожидая, что я последую ее указаниям.

Мой желудок подполз к горлу. На глаза навернулись слезы.

Все было бы хорошо, если бы она просто позволила мне остаться дома. Я должна была притвориться больной или упасть с лестницы. Может быть, если бы у меня была сломана нога, она бы разрешила мне остаться дома с няней. Я так злилась на себя за то, что не была умнее. За то, что не придумала план.

Я знала, что свадьба состоится, но была слишком напугана, чтобы даже думать об этом.

Теперь у меня не было выбора.

— Можно я надену шорты под платье? Никто не узнает. — Это не остановит его, но мне станет немного легче.

— Не будь глупой. Конечно, нет.

Я пожевала нижнюю губу, спустила шорты, затем подняла футболку со Скуби Ду через голову. Мама взяла платье и расстегнула молнию, прежде чем сложить тюлевую юбку в кучу на полу. Она держала центр открытым, чтобы я могла шагнуть в него. Когда она потянула платье вверх по моему телу, я почувствовала, что она заключила меня в пластиковый пузырь, перекрыв доступ воздуха. Мои пальцы скрючились и дергались от желания вырвать ткань из моего тела.

Мама будет так сердиться.

Я не хотела, чтобы мама сердилась, и я не хотела, чтобы что-нибудь случилось с мамой или папой. Плохой человек сказал, что причинит им боль, если я расскажу. Он показал мне свой пистолет. Я поверила ему. В его глазах было что-то страшное. Я больше не боялась монстров под кроватью, потому что ничто не могло сравниться с этими глазами.

Мама застегнула молнию на платье и улыбнулась мне. — Я знаю, что ты не хочешь идти, но ты выглядишь так прекрасно! У нас будет много веселья. А теперь надень те красивые белые туфли, которые мы купили для тебя, и мы будем готовы. — Она поспешила из моей комнаты, оставив меня одну.

Иногда мне хотелось, чтобы под моей кроватью или в шкафу были монстры. Если бы монстры добрались до меня, то мне не пришлось бы больше никогда видеть его. Чувствовать его пальцы, которые причиняли такую боль. Чувствовать запах вонючего дыма, который задерживался в его дыхании. Я бросилась в ванную, едва успев добежать до унитаза, прежде чем меня вырвало.

Вырвало совсем немного. Я не могла есть уже два дня. Мой желудок был болезненно пуст.

Когда спазмы прекратились, я вытерла рот полотенцем и посмотрела на свое отражение в зеркале. Слезы увлажнили мои щеки, а бледно-голубые глаза были пусты. Я задала себе тот же вопрос, что и каждый раз — почему я? Почему не одна из других маленьких девочек? Неважно, был ли это выпускной вечер, день рождения или летнее барбекю. Не имело значения, во что я была одета и держалась ли я рядом с братом. Мужчина всегда находил меня и каким-то образом умудрялся застать меня одну.

В первый раз я была на другой свадьбе и заблудилась в поисках туалета.

Я больше никогда не совершала такой ошибки, но это не имело значения.

Как только он заполучил меня, я стала его, и он никогда не собирался меня отпускать.