Развод на новый год (СИ) - Тэсс Лена

Мы говорим еще несколько минут, и с каждым звуком, с каждым сказанным моею женой словом, я убеждаюсь, что принял правильное решение. Прохожу мимо стойки регистрации, возле которой стоит Люба и тихо прошу ее собрать и привезти в Москву мой чемодан. У нас золотая ассистентка и сделает все, о чем мы ее попросим. Вот и теперь она кивает, не задав ни одного уточняющего вопроса.

Я выхожу из гостиницы, и сажусь в приехавшее такси. Когда водитель, очень уставший с виду мужик, сообщает, что его уже вызвали на другой адрес, я молча протягиваю пять тысяч рублей. Полторы за дорогу и остальное сверху. Брать с собой наличку для решения таких мелких вопросов - привычка, которая облегчала нам с Соней жизнь. Столик в переполненном ресторане, неприятный инцидент на дороге, сказать спасибо музыканту на улице или вот так спонтанно уехать в аэропорт.

Как непредсказуема моя жизнь: сегодня я должен был развлекать наших дорогих партнеров, а буду трястись от страха на непостижимой высоте.

Кстати об этом. Я тотчас полез в карман зимнего пальто и достал блистер с таблетками. По хорошему, я должен начать их принимать завтра утром, чтобы добиться нужного состояния похеризма к рейсу и проспать весь полет. Иначе бы мои подчиненные застали жуткую картину: взрослый мужик с выпученными от ужаса глазами, литрами пота, белым как простыня лицом читает молитвы и пытается грохнуться в обморок. Я был счастлив, что Соня узнала о моем страхе перед самолетами уже когда мы поженились, и не бросила меня. И даже сохранила это в секрете, чтобы для всех остальных я остался железным Титовым.

- Мужик, у тебя нет бутылки с водой, - я похлопал по плечу водителя. Тот отвлекся от дороги и покачал головой. Но по его лицу было понятно, что за такие чаевые, он сейчас лично сбегает на колодец и принесет мне все ведро. - Ладно, там возьму.

Сразу после покупки билета, я заказал блины в наиболее приличном кафе и бахнул два колеса, чтобы поскорее успокоиться. В этом чертовом аэропорту даже пахло как-то тревожно. До вылета оставалось полчаса, а у меня уже колотилось сердце и потели ладони.

Кусок в горло не лез. Где-то там в холодной Москве грустит моя Соня. А я тут, жду, когда наконец объявят посадку и тупо пялюсь в окно. С моего места открывался вид на взлетную полосу, сегодня в Хабаровске было особенно холодно, а с неба выпала годовая норма осадков. Снежинки как мухи хаотично кружили в темноте и казалось, даже не опускались на землю. Интересно, как пилот справится при такой видимости?

Ответом на этот вопрос был голос оператора:

- Дорогие пассажиры, посадка на рейс SU1713 задерживается в связи с погодными условиями. Ориентировочное время посадки девятнадцать часов тридцать минут.

Я кинул взгляд на экран айфона. Значит мне тут сидеть еще час. Нервничать и ждать неизбежного, в таком состоянии я не мог никому позвонить и показать свою слабость.

На стул рядом приземлился круглый, громкий, усатый мужик с очень знакомой мордой.

- Аркадий, - икнул он, - мы с тобой в одной гостинице живем… жили.

Я всмотрелся в прозрачные от алкоголя глаза и кивнул. Точно, помню его на завтраках, набирал тарелку яиц и метал их в рот как циркач мечет огненные шары. Мы с ребятами даже делали ставку, сколько за раз поместится в смешного толстяка. Выиграла Люба, потому что мужик остановился на семи яйцах, как она и говорила.

- Максим, - представился в ответ я, но руки не подал. Мои пальцы тряслись из-за надвигающейся паники, а чертовы лекарства так и не сработали.

- В Москву? - спросил этот шалтай-болтай. Вот уж кто точно не боялся лететь, с таким уровнем алкоголя в крови, ему даже в клетку со львами не страшно.

- Угу.

- Можем в Шереметьево одно такси взять, чтобы сэкономить, - милостиво предложил мой попутчик.

Я обернулся в поисках чего-то, что могло бы отвлечь меня от разговора. Без толку, в этом терминале даже киоск с газетами не работал. То есть сами газеты там были, а вот света или продавца не было.

Черт, мысли путаются и разбегаются в стороны как тараканы, а сна ни в одном глазу. И сердце все так же гулко стучит о ребра, что даже в ушах раздается его эхо. Я должен был уже успокоиться, обычно прием лекарств так и работал, но сейчас ничего, кроме сухости во рту и проблем со зрением не случилось. Образы перед глазами плыли, как в дурном сне, а самого сна не было!

Я потянулся к бокалу с колой и в один глоток выпил его, слишком поздно осознавая, что вкус у моей колы не такой, как раньше.

- Я тебе коньячку туда хряпнул, для смелости. - Доверительно шепнул Аркадий. - А то ты вон как потеешь.

Рефлекторно я провел рукой по лбу, и посмотрел на мокрую ладонь. И правда, будто руки в воде держал.

- Идиот, - прохрипел я, - я же не пью.

- Когда нервничаешь, то надо. Я вот тоже нервничал, а смотри сейчас какой бодрый.

Аркадий зачем-то повернулся вбок, демонстрируя мне мясистый скошенный нос, похожий на плоскую сливу. Он был некрасивым, даже уродливым человеком, но точно не производил впечатления невротика. В отличии от меня, который уже вспоминал слова из “Отче наш”, чтобы скорее отпустило.

- Тогда еще рюмку, - я не с первого раза ухватился рукой за бутылку с тремя звездочками и едва поднес ее ко рту, как голос из рупора снова сказал:

- Дорогие пассажиры, рейс SU1713 откладывается до утра в связи с погодными условиями. Всем купившим билет сейчас будет предложен бесплатный ужин и гостиница при аэропорту.

Я сделал большой глоток прямо из бутылки. Чистый алкоголь обжег горло, разогнал по венам жар и взорвался спазмом где-то в желудке. Ненавижу и не умею пить.

- Вот придурки, такую страну развалили, - пыжился толстяк рядом со мной, - при Сталине такого не было, чтобы людей в аэропорту мурыжить. Ты был в этих гостиницах? А я был, клетка у попугая и то шире.

- У меня номер… - собственный голос звучал далеко и глухо, как из другой вселенной.

- Чего?

- Номер… говорю… в гостинице. Ты можешь у меня переночевать.

- А ты?

Я оглянулся на синие пластиковые кресла в ряд:

- А я здесь, я все равно скоро отрублюсь, так что не важно, где спать, главное не лицом… не лицом…

Кажется, я так и не смог закончить фразу “не лицом в салате”. По глазам больно бил свет, а в ушах раздавались два голоса, женский и второй, этого неугомонного Аркадия. Он шутил какие-то шутки, а я смеялся, как смеются зрителя на концерте Смехопанорамы. Не то как псих, не то как бесноватый. И даже умудрялся шутить в ответ, потому что Аркадий и какой-то мужик рядом с ним надсадно ржали в ответ.

- Приехали, - сказал незнакомый голос и вспышка света снова взорвалась у меня в мозгу.

- Слушай, я тебя в отель привез, ты на тех сиденьях лежа даже не поместился, а на полу оставлять… ну не по пацански как-то. Вместе переночуем, а утром обратно в Москву. Мы ж теперь кореша с тобой, добро?

- Доб…что?

Нить разговора ускользала от меня. Все плыло перед глазами, пока я шел вперед. С какого-то беса, я до сих пор не спал, хотя лучше бы мне уже отрубиться. В голове туман, и ни одной связной мысли. А люди передо мной расплывались до состояния шара или вытягивались вверх как в кривых зеркалах. Помню как осколки из калейдоскопа в эту картину вставали то телефон на стойке регистрации. Красный. То диваны в холле. Коричневые. То платье Любы. Синее.

- Максим Александрович, вам плохо?

Моя ассистентка кинулась ко мне с бутылкой шампанского наперевес.

Она что-то говорила, и говорила, и говорила. Ровным голосом, на одной ноте, без какой-либо интонации. Со стороны это походило на китайскую пытку, когда тебе на голову тонкой струйкой льется вода, не меняя ни скорости, ни объема ни тональности, с которой капли разбиваются о черепушку. И то что вначале вызывает легкое беспокойство, уже через сутки сводит с ума.

- Люб, давай завтра? - Понятие не имею, о чем так восторженно рассказывала моя ассистентка. Со стороны казалось, что она вообще говорила не на русском, а на каком-то выдуманном языке. Ни слова не разобрать. Я крутил головой, чтобы понять, в какую сторону идти. Все здесь выглядело новым и каким-то неправильным.