Милый мальчик (СИ) - Ветрова Роза

- Попробуй, если захочется, - произносит Савва. - Теперь у тебя есть свободное время.

- Хорошо, - растерянно отвечаю я, все еще не веря, что он скупил половину художественного магазина. Поднимаю на него глаза, и, стараясь не краснеть, спрашиваю: - Ты мне попозируешь?

- Конечно.

Его влажная кожа мерцает в приглушенном свете коридора, от нее изумительно пахнет. Стоит протянуть руку, как я прикоснусь к ее гладкому шелку. Кроме полотенца на Савве ничего нет, и я начинаю сожалеть, что не отправилась с ним в душ. В голове по-настоящему мутнеет.

Темный мужской сосок находится прямо на уровне моих глаз, и я, глотнув слюну от внезапно охватившего меня жара, решаюсь.

- Можно прямо сейчас?

**

35

Время пролетает незаметно. На улице темнеет, и, встав с кровати, Савва включает в спальне свет. Снова ложится, теперь уже по-другому. На живот, положив подбородок на скрещенные в замке руки. Он все время смотрит на меня, неотрывно, и я в запале хватаю новый лист, чтобы успеть сделать новый набросок. Мне нравится его взгляд. Я уже чувствую предвкушение от того, сколько стоящих работ у меня подкопилось.

Помимо всего прочего, во мне горит возбуждение. Мне бы хотелось нарисовать его совершенно обнаженным, но, боюсь, я не справлюсь, потому что элементарно свалюсь в обморок от этого совершенного вида. Мой ненормальный псих просто прекрасен, и я с каким-то маниакальным рвением рисую снова и снова, боясь что он вот-вот поднимется с кровати и скажет: "мне надоело" или "устал позировать". Но он послушно сидит, лежит, смотрит прямо или в профиль. Я почти ничего не говорю ему. Удивительно, он словно чувствует, что я закончила набросок и меняет положение сам. Иногда я сама тихо двигаюсь вокруг него, чтобы зарисовать со спины, или чуть сверху, или наоборот, снизу, пытаясь поймать чуть надменное выражение лица.

Господи, какое у него тело. Какое лицо. Какой взгляд. Просто ходячая смесь сексуальности, агрессии и тьмы. Да, для рисунка это хорошо. Это ярко. Это интересно рисовать. А вот быть с ним рядом - это как сидеть около бомбы замедленного действия.

Мои пальцы выпачканы графитом и углем. На пару рисунков я даже успела накинуть мазки маслом, пытаясь запомнить цвет его гладкой и блестящей кожи. В горле пересохло, но я не хочу вставать и идти на кухню, боясь спугнуть магию волшебного момента.

- Ты не устал? - робко спрашиваю его, бросив быстрый взгляд на темноту за окном. Я совсем потеряла счет времени.

- Нет.

- Тогда сделаем еще один рисунок? - решаюсь я, чувствуя, как немного потеют ладони.

- Конечно. Сколько угодно, - легко соглашается он.

Мне нравится, что Савва участвует в моей затее без какого-либо напыщенного превосходства и самолюбования. Мол, вот я какой красавец, меня весь вечер рисуют. Он отнесся к моей просьбе со всей серьезностью и спокойствием. Да и вообще, могу сказать, на нарцисса он совсем не похож, хотя легко мог бы с такой-то модельной внешностью.

- Ты... Не мог бы взять в руки змею? - взволнованно спрашиваю я, решившись.

Взгляд Саввы меняется, он слегка поворачивает голову набок, рассматривая меня с интересом. Явно не ожидал услышать что-то подобное из моих уст.

- Уверена, что не будешь визжать? - усмехается он.

- Да. Уверена. - Мой голос звучит твердо.

Черт, да я себя с потрохами потом сожру, если не воспользуюсь шансом. Рисунок может стать лучшим в моей жизни!

Я еще до конца не понимаю, что сама задумала, но лучше прыгнуть в омут с головой, чем медленно топтаться на краешке и размышлять. Я просто знаю, что должна это сделать.

- Ладно. Сейчас выберу самую спокойную, чтобы усидела, пока будешь рисовать.

Савва встает с кровати и слегка потягивается, разминая мышцы. Все-таки, он устал. Я украдкой любуюсь его красивой рельефной спиной и сексуальными ямочками на пояснице, что выглядывают над поясом низко посаженных черных джинсов.

Мне немножко стыдно, что я эксплуатирую его уже несколько часов, но мимолетное чувство быстро исчезает. В конце концов, пусть расплачивается за свои злодеяния. Это меньшее, что он может сделать.

Через буквально минуту я, закусив губу от волнения, смотрю как он возвращается обратно, приближаясь ко мне ленивой и хищной походкой. Его руку обвивает крупная змея ярко-красного цвета с черными и белыми полосками. Расцветка настолько яркая и экзотичная, что змея кажется ненастоящей.

Мою грудную клетку разрывает от переполняющих чувств.

- Она не ядовитая?

- Нет. Это молочная змея, из-за окраски ее часто путают с коралловым аспидом. Тот действительно ядовит.

Черные глазки, как две бусины, смотрят прямо на меня. Клянусь, мне кажется, она явно недовольна моим присутствием около хозяина и, возможно, даже ревнует!

Прочистив горло и усмирив свое бешеное сердцебиение, я интересуюсь:

- Как ее зовут? - Мой голос слегка дребезжит.

- Роксана.

Интересно это совпадение или действительно у всех его змей имена из эпосов Древней Греции?

- Красиво. И она красивая... - Я говорю правду. Не вру, хоть и страх мой никуда не делся. Я все еще боюсь эту скользкую тварь.

Но как завороженная я смотрю и смотрю на алые кольца, плотно обернутые вокруг его руки. Свою голову она положила ему на ладонь, которую он держит на весу.

Забравшись на кровать, Савва вытягивается на спине и подкладывает свободную руку под голову. Вторую, со змеей, кладет на грудь, и Роксана меняет положение, расслабив свои кольца. Свою небольшую мордочку она укладывает в ямке возле его шеи, не отворачиваясь от меня ни на секунду. Мне кажется она охраняет своего хозяина. Если я приближусь к ним, скорее всего, она среагирует.

Боже... Где были мои мозги, когда я решила нарисовать Чудика со змеей? Это пресмыкающееся приводит меня в неописуемый ужас. Так же, как и он.

А вдруг он захочет пошантажировать меня своим серпентарием? Или просто поиздеваться, как с ножницами?

По моей спине катится градом ледяной пот, но я заставляю взять себя в руки.

Усевшись на стул, дрожащими руками вытягиваю чистый плотный лист. Беру обычный карандаш, решив, что позже оживлю набросок красками. Жуткая красавица Роксана должна быть в цвете. Ее королевская кожа - превосходное чередование кармина и графита, я не могу оставить ее в черно-белом цвете.

Заткнув свой страх куда подальше, я принимаюсь рисовать. Стараюсь не делать это хаотично, хотя вначале рука бестолково мелькала по бумаге, от превосходных линий его тела до плавной линии змеи. Я просто не знала за что схватиться первым делом.

Сделав пару глубоких вдохов, я успокаиваюсь и для начала делаю набросок мужского торса, лишь слегка наметив на груди змею. Затем уже поправляю все, по ходу дела добавляя новые линии, тени и штрихи. Савва молчит и смотрит на меня, не меняя положения. Роксана тоже не шевелится, и я удивляюсь, внезапно отметив про себя их сходство.

Ведь точно. Савва напоминает мне неспешного и коварного змея, с виду спокойного, но готового в любой момент наброситься и укусить, впрыснув смертельную дозу яда.

Мне немедленно хочется показать их схожесть на бумаге. От волнения и усердия я совсем забываю про жажду и чувство голода.

Проходит не меньше пары часов, когда я, с вымазанными в масляной краске пальцами, уменьшаю темп и успокаиваюсь с глубоким ощущением удовлетворения. Боже мой... По-моему, у меня получилось. При взгляде на картину я испытываю смешанное чувство страха, тяжелого гипнотического воздействия и собственное любопытство мотылька, ведущее меня на огонь. Картина не кажется мне мрачной. Но от изображенной на ней парочке совершенно четко исходит пугающая опасность.

Мне хочется смеяться, кричать и плакать от восторга. От того, что у меня получилось. От ощущения гладкого древка кисти в пальцах, от дурманящего запаха краски. Снова. Я делаю это снова!