42.
Десять с половиной часов полета в комфортабельных до невозможности условиях.
Часть из них я провожу, читая электронную книгу на телефоне, развалившись в огромном мягком кресле из белой кожи. Часть — отсыпаясь на настоящей кровати с анатомическим матрасом и подушками. Часть — неторопливо принимая душ.
Вот тогда-то и происходит кое-что интересное.
— Сейчас подадут ужин. Составишь мне компанию? — Руслан отрывается от ноутбука, за который сел практически сразу после взлета, и заглядывает ко мне в комнату, где я пытаюсь расчесать влажные волосы.
— Конечно. Я проголодалась, — признаюсь с улыбкой
— Ну и почему молчала?
Мужчина насупливает брови. Выглядит при этом так забавно, что я прыскаю и сразу поясняю, что всё не настолько плачевно, как он подумал. Голодный обморок мне точно не грозит:
— Не хотела отвлекать... да и не сильно я страдала, — киваю в сторону столика, где в коробочке с лукумом осталась лежать всего пара брусочков, — спасибо за угощение.
— Сладкоежка, — ворчит, но как-то совсем необидно и даже мило.
Зато с ног сбивает другое.
— Давай помогу.
Арбатов уверенно подходит ближе и вытягивает из моих рук расческу. Жестом заставляет сесть на пуфик, сам располагается за спиной на диване.
— Косу или просто расчесать и сделать «хвост»? — озадачивает вопросом.
Дотрагивается до макушки, проводит по всей длине, затем перебирает волосы и разделяет их на пробор.
— Ккосу. Ты... умеешь?
Чуть-чуть колет иголочками вдоль позвоночника, уж слишком много недоверия и сомнений в моем голосе. Но как иначе?
Мужчина уровня Сатаны, расчёсывающий волосы и... ловко заплетающий косу... —простите, но для меня это нонсенс!
— Пришлось научиться, — фыркает. По переливам в голосе чувствую улыбку. — Зося обожает, когда я ее расчесываю и перед сном заплетаю.
— Она живет с тобой? — обычно я не лезу в чужую личную жизнь, собственной хватает, но сейчас... Арбатов сам словно специально подталкивает спросить.
А я что?
Спрашиваю.
— Нет. Она живет со своей матерью в Софии. А Макс со свой в Кельне.
— Понятно.
И пусть на самом деле ничего непонятно, но большего уточнять не планирую.
Не знаю, как описать состояние, но мне страшновато узнавать его ближе. Будто ступаешь на неизведанную территорию, где каждый шаг не просто раскрывает секреты мужчины, но и притягивает к нему сильнее. Делает Арбатова более человечным и желанным.
Это неправильно.
Ведь он другой. Тот, каким был вначале. Опасный, подавляющий, грозный и готовый любого стереть в порошок, стоит нарушишь его требования. А еще он рычит и пугает сверкающими глазами до трясучки.
Вся же его мягкость — лишь маска, идеальная личина, призванная добиваться определенной цели, которую он перед собой ставит.
Словно намеренно игнорируя мои внутренние убеждения и ломая границы, Руслан не останавливается, а продолжает рассказывать о себе и детях.
Замираю и слушаю помимо воли.
Боже, да как тут не будешь слушать, если по сидению счастливой амебой расплываешься?
Настолько чудодейственно его пальцы ворошат волосы, массируют кожу головы и аккуратно разбирают запутавшиеся пряди, что сама не замечаю, как прикрываю глаза, запрокидываю голову, выгибаю спину и почти мурлычу.
— Детей я забираю к себе, когда выдается свободное время и на каникулах. Но так как Макс в этом году поступает в универ, то их приезд я перенес на конец месяца.
— Твои сын и дочь... они дружат между собой?
Не могу удержаться и не спросить.
— Хы, да, Арина. Они вполне ладят. Может, кстати, такая большая разница в возрасте дает свой положительный эффект, но ревности у обоих нет. Или я не вижу, потому что обожаю их одинаково и никогда не пытаюсь ни в чем разделять.
—А их... мамы?
— Их мамы друг с другом не дружат, если ты об этом. Да и не за чем им. Елена, мать Макса, счастлива в новом браке и полностью посвящает себя семье. У нее все прекрасно. Муж ее на руках носит. Девочки-погодки, пяти и четырех лет, тоже прикольные.
— Ты общаешься со всей семьей.
— Естественно. Там живет мой сын.
— А тебе не страшно было отпускать его заграницу?
Спрашиваю и замираю. Горячие пальцы, едва касаясь, поглаживают шею. Раз. И еще. И еще.
— Нет, Арин. У нас с бывшей супругой ровные отношения. Ее муж, Шульц, хоть и немец, мужик адекватный. Макса не обижает, и на роль отца не претендует. Все довольны.
— Почему вы развелись?
— Время пришло, наверное. Брак — это ведь не пожизненная кабала. Мы оба поняли, что пора.
— Оба? — переспрашиваю, сомневаясь, что кто-то в здравом уме мог бы вот так легко от него отказаться.
И дело не только в финансовой составляющей, но и в концентрированной харизме, мужской силе и притягательной самоуверенности.
— Инициатором был я, но Елена согласилась и в накладе не осталась. Своих детей я полностью обеспечиваю и в дальнейшем бросать не собираюсь.
— Вы же долго были в браке, — припоминаю слова, сказанные им неделю или чуть больше назад.
— Девять лет. Поженились, когда я окончил десятый класс. Лена училась на год старше. Школьная любовь, горячая кровь и, как результат бурной молодости —беременность. Узнав, я сразу сделал предложение. Ее родители союз одобрили.
Жили неплохо, но взросление расставило всё по местам. Чувства со временем растворились, интерес пропал, а пребывать отдельно друг от друга стало комфортней, чем вместе. Когда Макс заканчивал второй класс, мы развелись.
— А мама оси? Почему с ней не сложилось?
О том, что собиралась держаться в стороне — старательно не вспоминаю. Уж слишком насыщенная жизнь Арбатова затягивает, как тот самый сыр мышку.
— Потому что там нечему было складываться.
Ото льда, который позвякивает в изменившемся, но всё равно будоражащем кровь голосе, напрягаюсь и оборачиваюсь. Руслан презрительно поджимает губы.
— В смысле?
— В прямом, Арина. Обычная проходная любовница, с которой встречался всего пару месяцев. Потом расстался, а спустя шесть недель получил от нее сюрприз в виде теста и двух полосок. Эта умница заявилась ко мне в офис и порадовала тем, что беременна. Сделала ставку на ребенка, чтобы обеспечить себе безбедное существование.
— Боже... И ты так спокойно об этом рассказываешь.
— Я реалист и обожаю свою принцессу, — Руслан тепло улыбается, но через пару ударов сердца на его губах поселяется жуткий оскал. - Но не ее крайне изобретательную мать. Эта умелица сейчас очень сильно жалеет о своей предприимчивости.
Такой резкий переход от мягкости к жесткости пугает. И пусть слова меня никоим образом не касаются, по спине бегут табуны мурашек.
— Ты опасный человек, Руслан, — облекаю в слова истину. — Очень опасный.
— Тебе не надо бояться, Арина.
Одна фраза, один жест — заправленный за ухо локон волос, один взгляд —пронзительный, горячий... и все переворачивается с ног на голову.
Меняется атмосфера, ощущения, направление мыслей, эмоции. Ответить и одновременно намекнуть на нечто иное, более глубинное, — такая способность дана не каждому.
Мужчина, преисполненный влечением, всегда умеет доходчиво донести свое желание женщине, не говоря ни слова об этом вслух. Не замечали?
— Не всегда получается, — отвечаю хрипло. — Ты давишь и этим зачастую пугаешь.
Откровенность за откровенность.
А как иначе?
— Помнишь, что я говорил тебе в самом начале?
Тону в темнеющем взгляде.
— Помню. Ты меня не обидишь, если я сама... не напрошусь.
Мне совершенно не нравится то русло, куда Арбатов направляет разговор.
Слишком остро. Слишком по грани. Опасно.
И с тем же понимаю, что изменить что-либо не могу.
Он снова ведет. Всегда ведет.
— Условия изменились, Арина. Даже если будешь напрашиваться — я не обижу.
— Сп-пасибо, Руслан. Это очень... очень... воодушевляет.
