Вечная ложь (ЛП) - Рамсовер Джилл

Когда двери закрылись за мной, они вывели меня из транса, напомнив, что я бессовестно пожирала его глазами. Мои легкие выпустили воздух, а сердце заколотилось в горле, когда я повернулась и нажала на кнопку десятого этажа. Отойдя к стене напротив него, я опустила глаза к полу и его блестящим черным туфлям. Как будто мои гормоны и так не были на взводе, аромат его мускусного одеколона окутывал меня, заставляя жаждать чего-то более аппетитного, чем любая еда.

Что, черт возьми, со мной не так? Я веду себя как кошка во время течки!

Бедняга, наверное, чувствовал себя оскорбленным, что я так долго за ним наблюдала. Мои глаза смущенно метались по сторонам, глядя куда угодно, только не на великолепного мужчину прямо напротив меня, пока я не поняла, что чувствую пронизывающий взгляд его глаз. Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что он смотрит на меня, осмеливаясь встретить его взгляд. Не в силах игнорировать его невысказанный приказ, я подняла глаза и посмотрела на него сквозь ресницы.

Когда мой взгляд достиг его лица, уголок его губ чуть приподнялся. Если бы я не наблюдала за мужчиной так пристально, я бы не заметила этого мимолетного движения. Прислонившись спиной к стене, небрежно сцепив руки перед собой, он был совершенно спокоен, и, если судить по его ухмылке, его забавляла моя взволнованная реакция.

Я же, напротив, разрывалась на части под его пристальным взглядом.

Почему на меня так повлиял человек, которого я даже никогда не видела? Он был для меня никем. Какое мне было дело до того, что он обо мне думает? В городе было много привлекательных мужчин, но этот был другим. Его властный взгляд разрушил мою защиту и оставил меня беззащитной и слабой.

Когда люди впервые знакомятся с кем-то новым, у них появляется определенный образ — кто-то может назвать это выставлением себя в лучшем свете. Женщина, которую я обычно вызывала, чтобы произвести впечатление на нового знакомого, испарилась под его тяжелым взглядом. Осталась только настоящая я, ошеломленная и не знающая, что делать, когда ее защитная оболочка была разрушена.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что мне нужно что-то сказать, чтобы заполнить неловкую тишину, лифт с грохотом остановился, и свет замерцал. Моя рука метнулась в сторону, чтобы поймать себя за стену, и я задохнулась от удивления. Мужчине, с другой стороны, не понадобилась помощь в поддержании равновесия. Не считая того, что он оглядел кабину лифта, он, казалось, был невозмутим.

Конечно, так оно и было.

Почему законы физики должны влиять на человека, который явно не от мира сего?

— Похоже, мы застряли, — прошептала я, когда стало ясно, что двери не открываются, и мы не возобновляем движение. — Полагаю, нам следует позвать на помощь. — Я посмотрела вниз на телефон, обозначенный как телефон для экстренного вызова на моей стороне лифта, а когда снова подняла глаза, пронзительный взгляд мужчины все еще был прикован ко мне.

Он отодвинулся от стены и закрыл пространство между нами, отчего у меня перехватило дыхание. Наклонившись ко мне и едва не коснувшись меня, он открыл ящик для вызова и достал телефон. Я выдохнула и сделала небольшой шаг назад, чтобы дать ему место и собраться с мыслями.

— Да, я и моя спутница застряли в одном из лифтов в здании Triton... Никаких чрезвычайных ситуаций, просто застряли... Спасибо. — Он положил трубку и повернулся к тому месту, где я теперь стояла в дальнем углу, отодвинувшись от него по мере того, как он говорил. — Они послали кого-то проверить ситуацию, но неизвестно, как долго это будет продолжаться. — Его глубокий голос разносился по всему небольшому помещению, каждый слог источал контроль. Этот звук идеально дополнял его невозмутимую манеру поведения.

Мое сердце заколотилось так быстро, что я почувствовала головокружение. Я всю жизнь была рядом с напористыми мужчинами, но присутствие этого человека настолько заполнило маленькое пространство, что не оставалось кислорода для дыхания. Мои глаза метнулись к его глазам, и я мельком улыбнулась. — Это не первый раз, когда я застреваю в лифте. Прожив в городе достаточно долго, начинаешь ожидать таких вещей. — Облегчение пробежало по моим венам, когда мне удалось произнести что-то полувразумительное.

— Ты работаешь в этом здании? — Прислонившись плечом к боковой стене, он продолжал сосредоточивать все свое внимание на мне, не возвращаясь к своей стороне лифта.

— Да, я работаю в Triton. А ты?

— Нет, я здесь по делам. — Он долго смотрел на меня. Казалось, что он оценивает мою значимость, как будто он мог видеть глубоко внутри меня и просматривал мои самые личные мысли. Напряжение в маленьком пространстве было более чем ощутимым — это была физическая сила, давящая на мою кожу.

Наконец, он нарушил молчание. — Лука, — представился он, протягивая руку.

Он представлялся. Он легко мог бы отступить на свою сторону кабины и игнорировать мое существование, пока за нами не придет помощь, но он этого не сделал. Он завязывал разговор. Была ли я ему интересна или он просто развлекался, чтобы с пользой провести время?

— Алессия.

Его рука была грубой, но теплой, и он держал мою гораздо меньшую руку дольше, чем это было необходимо. Когда он отпустил мои пальцы, его большой палец провел по тыльной стороне моей руки, посылая мурашки по коже, каскадом поднимаясь по руке и опускаясь в живот.

— Итальянка?

— Да, — ответила я. — С огромной семьей, чтобы доказать это.

Он ухмыльнулся, но прежде чем он успел ответить, лифт с треском ожил. Как только мы начали подниматься, он опустил руку и нажал на кнопку СТОП. Лифт снова остановился, и я в замешательстве нахмурила брови.

— Дай мне свой телефон, — мягко приказал он, протягивая ладонь.

Позже, вспоминая этот момент, я удивлялась, почему я послушалась этого человека. Он легко мог забрать мой телефон, чтобы я не могла позвать на помощь, и напасть на меня, но эта мысль не приходила мне в голову. Его слова были как удар кнута, заставивший меня действовать.

Он изогнул бровь. — Разблокируй его, Алессия.

Мое имя на его языке было самым сладким нектаром, который я только могла себе представить — восхитительным, заманчивым и опасно притягательным. Малейшая нотка страха кольнула меня в затылок. Где-то в глубине души я чувствовала, что этот мужчина способен расправиться со мной — взять меня целиком, перестроить мои внутренности и выплюнуть обратно после того, как я стану неузнаваемой.

Я укоряла себя за то, что слишком остро реагирую. Это был пятиминутный разговор с мужчиной в лифте, а не брак по расчету. Мне нужно было взять себя в руки. Как только он снова нажмет на кнопку, мы отправимся в путь, и я, скорее всего, больше никогда его не увижу.

В его нагрудном кармане раздалось жужжание. Он достал свой телефон и начал печатать, а мой телефон по-прежнему крепко сжимал в другой руке. — Я бы хотел узнать больше о тебе и твоей семье, но, похоже, наша поездка почти закончилась.

Он закрыл пространство между нами, и вместо того, чтобы вернуть мой телефон, он протянул руку и засунул устройство обратно в мою сумочку, сделав нас в нескольких сантиметрах друг от друга. Его пульсирующее тепло излучалось от него, побуждая меня сократить расстояние и прижаться своим телом к его. Мои глаза метнулись к его глазам, мой рот мягко приоткрылся, пока я пыталась сохранить самообладание.

— Я свяжусь с тобой, — прохрипел он, прежде чем отступить назад и нажать кнопку позади себя, не разрывая нашей связи. Как только двери открылись, он исчез.

Черт возьми, что только что произошло?

Это было похоже на сцену из фильма — в реальной жизни такого дерьма не бывает. Да, я была привлекательной женщиной, но это обычно означало, что меня окликали строители и приставали мерзкие придурки. Редко кто добивался такого внимания, и почти никогда чувства не были взаимными с моей стороны.

Кабинет моего отца был единственным вдоль стены с окнами, полностью закрытым для уединения. Он находился на противоположном конце этажа от моего кабинета, поэтому я не так уж часто с ним сталкивался. На самом деле, моя работа в отделе маркетинга не требовала особого взаимодействия с должностью генерального директора, но время от времени у меня возникали вопросы по бюджетированию или какие-то другие деловые вопросы, которые требовали подписи отца.