Вечная ложь (ЛП) - Рамсовер Джилл

В данном конкретном случае у меня были документы по бюджетированию, которые требовали его подписи. Когда я подошла к открытой двери, я услышала ровный голос отца, который разговаривал с кем-то из своего кабинета. Я на мгновение прислушалась у двери, чтобы решить, стоит ли мне подождать или вернуться позже.

— Я звонил, чтобы поговорить с представителем по бетону сегодня утром, узнал, что парень покончил с собой, — донесся голос отца.

— Парень Вентури? Тот, с которым ты встречался на прошлой неделе? — Я узнала этот голос — это был давний лучший друг моего отца, мой дядя Сэл. Я не была уверена, был ли Сэл технически моим родственником — он не был дядей, но носил этот почетный титул с тех пор, как я была маленькой. Он был частью нашей семьи столько, сколько я себя помню. Он даже был почетным гостем на похоронах моего брата.

— Да. Повесился всего через день после того, как я с ним поговорил. Не уверен, как это повлияет на мои переговоры о цене. Если его двоюродный брат возьмется за дело, это будет кошмар. — Мой отец никогда не отличался особым сочувствием, поэтому его комментарий меня не удивил.

— Фредерико?

— Да, этот человек — сумасшедший, — ворчал отец.

Я решила, что их разговор не был слишком деликатным, и высунула голову из-за угла. — Простите, я не помешала? — осторожно вклинилась я.

— Алессия — мой любимый профессионал по маркетингу! — позвал дядя Сэл. — Ты совсем не помешала, проходи.

— Привет, дядя Сэл! Что ты здесь делаешь?

— Я был неподалеку и решил украсть твоего отца на обед. Как поживаешь? — Он поднялся со стула, который занимал, и обнял меня, поцеловав в щеку, как он всегда делал.

— Все отлично, просто у меня были кое-какие бумаги для папы.

— Энцо, эта твоя девочка скоро прогонит тебя с работы! — пошутил он с теплой улыбкой.

— Посмотрим — у нее еще все впереди, — холодно ответил он. Мой отец остался сидеть за своим столом, не включившись в наш обмен мнениями.

Сэл отмахнулся от него, словно комментарий моего отца был ерундой. — Эта — трудяга. Я не сомневаюсь, что скоро она будет сидеть в этом кабинете.

— Ладно, пойдемте обедать, пока вы не заставили меня уйти на пенсию. — Мой отец медленно поднялся и подошел к месту, где на стене висел его пиджак. — Алессия, ты можешь оставить бумаги на моем столе. Я посмотрю на них, когда вернусь.

Я улыбнулась двум мужчинам, когда они прощались. Я и не надеялась, что меня пригласят на обед. Было ли это потому, что в их глазах я все еще оставалась ребенком, или просто потому, что я была женщиной, я не знала, но какова бы ни была причина, я не была желанным дополнением к их обеду.

Какая-то часть меня отчаянно хотела, чтобы отец взял меня под свое крыло и приобщил к таким вещам, как случайные обеды с коллегами. Мой отец никогда не гарантировал мне никакой должности в Triton, и в такие моменты я не была уверена, что он действительно рассматривает меня как вариант для замены. Пока он прямо не сказал мне, что у меня нет шансов, я не теряла надежды, что смогу подняться по карьерной лестнице, и продолжала делать все возможное, чтобы это произошло.

3

ЛУКА

Я никогда не хотел трахнуть кого-то в лифте так, как хотел трахнуть Алессию. Я не был уверен, что она не позволила бы мне. То, как приоткрывались ее губы, а дыхание становилось поверхностным, когда я оказывался рядом с ней, было достаточным доказательством того, как глубоко я на нее влиял. Мне было неприятно это признавать, но ее влияние на меня было не менее сильным.

Красное платье, в которое она была одета, прилипло к каждому изгибу ее прекрасного тела, как глянцевая глазурь на сладком яблоке. Я хотел отодрать этот слой и увидеть сладкую плоть под ним — она обещала быть восхитительной. Явных линий трусиков не было. От вида того, что под одеждой у нее ничего нет, мой член напрягся, как будто я снова стал тринадцатилетним ребенком.

Густые темные волосы Алессии были свободно уложены на макушке. Такая прическа притягивала мой взгляд к изящной шее, что не способствовало ситуации в моих штанах. Ее глаза были темно-карими и необычайно выразительными — я мог видеть каждую мысль и эмоцию, промелькнувшую в этих широких, умных глазах.

Эта женщина была утонченной, великолепной, и в ней было удивительно много невинности. Эта безобидная невинность боролась с ее желанием — она явно разрывалась между влечением и страхом передо мной. Но она не позволила страху взять верх. Большинство людей, даже не имея представления о том, кто я такой, увядали в моем присутствии. Какая-то часть Алессии хотела отступить, забиться в угол лифта и опустить глаза, но она этого не сделала. Она стояла во весь рост, и, что еще более интригующе, она выдержала мой взгляд. Удивительно, как мало женщин и мужчин способны на такой подвиг.

Женщина оказалась еще более соблазнительной, чем я ожидал.

Конечно, она была великолепна, поэтому я и обратил на нее внимание с самого начала, но в ней было что-то еще, что притягивало меня. Казалось, она обладала необычным сочетанием стойкости и естественной склонности к подчинению. Я обнаружил, что чаще всего женщины с силой воли с трудом сдавали контроль, а покорные женщины часто были слишком слабыми, чтобы заинтересовать меня. Была некая золотая середина, где женщина была сильной и уверенной в себе, но в то же время способной и готовой подчинить свою волю мужчине. Это вызывало у меня естественное любопытство, насколько далеко можно прогнуть такую женщину, как она. Она, вероятно, поспорила бы с моей оценкой, считая себя сильной, независимой женщиной. Однако ее мгновенная реакция на мои команды была более красноречивой, чем любые аргументы, которые она могла бы привести — ее врожденной тенденцией было подчинение.

Если я хотел сблизиться с такой женщиной, как она, мне нужно было правильно разыграть свои карты. Слишком много силы, и она убежит. Недостаточно, и она потеряет интерес. Я должен был тщательно подготовить почву, чтобы привлечь ее.

Хорошо, что я любил сложные задачи.

Прервав мои мысли, в кармане зажужжал телефон. Я ненавидел эту чертову штуку, но это была необходимость — большинство своих дел я вел по телефону.

— Да.

— Пришел отчет нашего парня — почерк поддельный, — сказал Рафи, один из немногих людей, которым я доверял в этом мире. Ему пришлось нелегко в детстве, и я сделал все возможное, чтобы помочь ему, что означало, что с тех пор он был моей тенью.

— Это все связано — это должны быть они, — пробормотал я. — Мы просто должны определить, на кого он работает.

— Я не уверен, сколько у тебя есть времени, прежде чем начнется ад.

— Я займусь этим. — Я положил трубку и попытался размять напряжение, сковавшее мою шею. Эта работа могла помочь или сломить меня. Люди на самом верху ожидали, что я справлюсь, и разочаровать их было невозможно.

В последний раз мне приходилось беспокоиться о том, чтобы кого-то разочаровать, когда мама еще была рядом. Была еще Ари, но она, наверное, устроила бы вечеринку, если бы я исчез с лица Земли. Доказать ей свою состоятельность никогда не было проблемой. Мама была другой. Нет ничего хуже, чем видеть, как в ее глазах мерцает грусть, когда я сбиваюсь с пути или в чем-то не оправдываю свой потенциал — потенциал, который она видела во мне.

Я был глупым ребенком, который думал, что моя мама будет рядом всегда. За две секунды это детское заблуждение было разрушено. В одну минуту я был нормальным ребенком, с нетерпением ожидающим окончания школы, а в следующую — мой мир стал неузнаваем. Больше не было никого, кто бы держал меня в узде.

Единственное, что имело значение — месть.

Мама была одной из самых хороших, и я испытывал ее терпение при любой возможности. Я слишком много времени проводил на улицах с друзьями, особенно в ночное время, когда блуждания ни к чему хорошему не приводят. Она растила нас с Ари одна, давая нам все преимущества, которые только могла получить. Это было не так много, но это было гораздо больше, чем получают некоторые дети. Она была трудолюбивой, терпеливой, доброй, но в то же время твердой. У нее были ожидания от нас. Уже одно это было подарком, которого многие дети никогда не получали, и я не ценил его, пока ее не стало.