Круассан с любовью - Сахра Зейнеп

– Я думал, ты уже выросла из этого.

Его веселое лицо словно дразнило меня. Мысль о том, что в его глазах я все еще мелкая девчонка, автоматически вызывала во мне злость. Уж не знаю, как мне это удалось, но я выпалила, не задумываясь:

– Не знала, что круассаны можно есть только в каком-то возрасте!

Мой голос прозвучал резче, чем я ожидала. Несколько секунд Ахмет просто смотрел мне в глаза. Это был взгляд, полный смысла, но, вместо того чтобы попытаться его понять, я струсила, снова опустила голову и уставилась в сторону.

– Ты права. Я исправлю эту ошибку как можно скорее.

Я снова взглянула на него искоса – его губы изгибались в улыбке. От нее мой гнев мгновенно испарился, как облачко. Улыбка Ахмета была прекрасна; но улыбка Ахмета, адресованная мне, становилась прекраснее всего на свете…

Он потянулся к галстуку, который только что ослабил, и одним движением снял его с шеи, направляясь к дому.

– Эрва, у меня важные дела, я переоденусь и уйду. Скажи маме, что я не приду на ужин, хорошо?

Пока он шагал к двери, Эрва с веселой многозначительностью крикнула ему вслед:

– Встречаешься с кем-то особенным, аби?

Вопрос Эрвы слегка замедлил его, но не остановил. Прежде чем войти в дом, Ахмет обернулся к нам:

– Можешь быть уверена: не с кем-то, кого ты знаешь.

Он подмигнул, а затем дверь за ним закрылась.

Это означало, что он будет не с Ясмин? Мне безумно хотелось узнать, что произошло прошлым вечером, но я не могла проявить слабость и спросить Эрву. Даже если это не Ясмин, у Ахмета наверняка кто-то был, – но, судя по всему, этот кто-то не из нашего квартала.

Пока я со злостью комкала в руках салфетку, без счета убивая нерожденные оригами-фигурки, Эрва преспокойно заговорила:

– По-моему, мой брат специально не встречается ни с кем из Чыкмаза.

Эрва глядела на их дом, как будто следя за перемещениями Ахмета внутри. Похоже, она больше пыталась разобраться в собственных мыслях, чем поделиться со мной.

– Я уверена, что у него были отношения с девушками, особенно в универе. Но ни одна из них не была из Чыкмаза. Хотя здесь куча девчонок готовы умереть за него, он никогда не обращает на них внимания. Почему, интересно?

Я не могла не встрять:

– Может, он не хочет, чтобы его связывали с кем-то из наших. Ты же знаешь, если тут пойдут сплетни о тебе и ком-то, это на всю жизнь прилепится.

Эрва перевела взгляд на меня. Она ненадолго задумалась:

– Ты права. Мою невестку Мине до сих пор злят сплетни о том, что мой брат Барыш когда-то встречался с Нермин с третьей улицы. У них с Мине уже и ребенок есть, но до сих пор находятся бабки, которые шепчутся, мол, «Ах-ах, а ведь когда-то Барыш и Нермин были друг от друга без ума». Притом что, если верить Барышу, у них свидание-то было всего одно.

Мы обе рассмеялись. Барыш был старшим братом Эрвы – они с женой растили двухлетнюю дочку. Он тоже работал адвокатом вместе с Ахметом.

Отсмеявшись, Эрва снова посерьезнела:

– Ты права, наверное, причина именно в этом. Все общение Ахмета с девушками из Чыкмаза дальше «привет-привет» никогда не заходит. Единственная, с кем я видела, чтобы он разговаривал, – это ты.

Мне с трудом удалось удержать ликование внутри. В груди защебетали птицы, напевая о том, что я для Ахмета – особенная. Но следующей же фразой Эрва прикончила несчастных пернатых:

– Ясное дело, в его глазах, что ты, что я – невелика разница. Он, должно быть, считает, что ты-то не представляешь угрозы для его репутации.

Оставалось лишь попытаться улыбнуться в ответ. И, пока я мучила лицевые мышцы, Ахмет вновь показался на пороге их дома и начал обуваться. Он был одет гораздо более спортивно, чем до того, но даже в таком виде выглядел невероятным красавцем.

Вежливо кивнув нам, как настоящий джентльмен, он вышел из сада, сел в свою машину и уехал.

Когда полуденное солнце начало печь кожу, подошедший почтальон тихо опустил в почтовый ящик у садовой калитки большой белый конверт. Эрва в панике вскочила со стула:

– Результаты экзаменов что, отправляют по почте?!

Прошло уже несколько недель с тех пор, как мы сдали вступительные экзамены в университет. Мы считали дни до объявления результатов. Хотя на экзамене я нервничала до смерти, все прошло нормально. От меня ждали многого: родители были уверены, что я должна изучать медицину, так что я сильно волновалась о том, какой балл получу.

– Нет, результаты будут выложены на сайте. Это должно быть что-то другое.

Хотя я была уверена в своих словах, конверт я брала в руки с тревогой. И оказалась права: это были не результаты экзаменов. Но имя отправителя все равно меня удивило.

– «Издательство “Гюрсой”…» – тихо прочитала я.

Я села за садовый стол, а мама и Эрва устроились напротив, с любопытством наблюдая за мной. Из большого конверта выпали два других, поменьше, – один синий, другой белый. В первую очередь я развернула белый. Не смогла игнорировать их полные нетерпения взгляды, вежливо откашлялась и громко прочитала написанное:

Эрва вскрикнула и выхватила листок из моих рук. Пока она перечитывала текст, ее радость передалась и мне. Эрва громко перечислила все, что мне нужно сделать для получения приза, и обняла меня. Потом уперла одну руку в бок и принялась разглядывать меня с головы до ног, как будто видела впервые:

– Так у вас, барышня, оказывается, еще и такие таланты имеются?

Это была еще одна моя тайна, которую я скрывала от Эрвы и всех, кого знала. Я очень любила писать, но не была уверена, что у меня есть способности. Текст, который я послала в издательство, стал первым моим смелым шагом в этом направлении. И хоть я и старалась не задаваться, результат меня безумно обрадовал.

– Три-четыре месяца назад я увидела в интернете их конкурс. Стрессовала из-за экзаменов, хотела отвлечься – в итоге набросала что-то и отправила им. Причем уже и забыла об этом. Даже не проверяла, пришел ли ответ. И я не знала, что там будет приз!

С этими словами я широко улыбнулась, а Эрва повернулась к моей маме:

– Гюль-тейзэ [8], скажи, что ты ела, когда была беременна этой девочкой, чтобы я, когда выйду замуж, ела то же самое. Гляньте только: школу закончила с отличием, получила первый приз от издательства, да еще сейчас поступит на медицинский и станет врачом! Вот это достижения!

Мама с гордостью подошла ко мне и погладила по волосам. Ее теплый голос прошептал надо мной, точно я маленький ребенок, который доел все с тарелки:

– Молодец, моя девочка. – И она вошла в дом.

Маму было легко сделать счастливой. Для нее само мое существование было поводом для благодарности. Я родилась спустя много лет после их свадьбы с папой, так что меня ценили, как кольцо Всевластья, – и берегли так же ревниво. Но родители никогда на меня не давили: они хотели дать мне жить так, как я хочу. Уже из-за одного только этого я была страшно рада, что они у меня есть.

После того как мама ушла, Эрва, помахивая листком, спросила:

– А какая была тема конкурса?

– Свободная. Но, кажется, я написала что-то о любви.

Эрва подняла одну бровь:

– Откуда у тебя опыт, чтобы писать о любви?

Я сглотнула: выражение лица у подруги было такое, словно она решает пример.

– Мне необязательно что-то пережить, чтобы писать об этом. Я же могу фантазировать, Эрвочка.

На этот раз она скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула с видом детектива:

– Хммм… Хочу послушать эти твои фантазии, которые оказались настолько впечатляющими, что заслужили приз.

Как будто я сижу в допросной, а она – полицейский, который пытается выбить у меня признание под качающейся туда-сюда лампой! Я начала психовать. Отодвинула стул и встала.