Круассан с любовью - Сахра Зейнеп

– Да я даже не помню, что написала для того конкурса! Просто накидала что-то и послала им. Не нужно искать скрытый смысл в каждом событии, Эрва!

Я схватила лежащие передо мной конверты и ушла в дом. Скрывшись в своей комнате, я некоторое время ждала, что подруга последует за мной, но этого не произошло. Я слишком остро отреагировала. Но что я могу ей сказать, если все мои мечты связаны с ее братом?!

Бросив конверты на рабочий стол, я с неохотой взяла книгу, которую не дочитала. Уже ближе к вечеру закончила ее и поставила обратно на полку, и тут-то мой взгляд упал на синий конверт на столе. Я вспомнила, что так и не открыла его.

Я покрутила конверт в руках, но имени не обнаружила. Должно быть, это тоже имеет отношение к издательству, ведь оба письма пришли в одном большом конверте.

Сев за стол, я осторожно развернула письмо. В отличие от первого, это было написано от руки. Красивым почерком.

Дочитав письмо, я так и замерла. Кто такая эта Счастливая бабочка? Почему она написала мне? Ладно, она попыталась объяснить, почему, но это было так странно…

Я перечитала несколько раз. Потом еще несколько… Уже почти заучив каждую строчку, я обнаружила, что стискиваю кулаки. Потому что с каждым прочтением я словно слышала голос автора в своей голове. И раз за разом этот голос становился все более насмешливым. В конце концов я вонзила ногти в ладони и проговорила вслух:

– Да кто она такая, чтобы искать ошибки в моем тексте и тыкать меня в них, да еще и советы давать?!

В нижнем углу страницы был написан адрес. Очевидно, автор хотела, чтобы я ответила. Вдруг я обнаружила, что достаю чистый лист бумаги и в раздражении уже даже схватилась за ручку. Правда, как только шарик коснулся белого листа, я остановилась. Сперва нужно успокоиться! Да и потом – не обязана я ей отвечать! Она меня не знает, она понятия не имеет о боли, которую мое сердце терпело все эти годы. Наверное, это высокомерная, самодовольная, просто-напросто самовлюбленная женщина в возрасте, которая возомнила себя писательницей. Вот именно! Не должна я ей отвечать!

Я встала из-за стола и спустилась в гостиную. Нужно было подышать воздухом, чтобы успокоиться. Я уже собиралась выйти в сад с пакетом мусора, который сунула мне в руки мама, как вдруг заметила маленький сверток, оставленный у входной двери. Бросив пакет, я наклонилась за свертком. И поняла, что там, еще до того, как взяла его в руки. Улыбаясь до ушей, я развернула бумагу…

Внутри была маленькая записка. Его почерк. Почерк Ахмета…

Улыбаясь так, что щеки заболели, я прижала пакет с запиской к сердцу. Прошла мимо родителей, которые смотрели на меня с недоумением, и метнулась в свою комнату. Когда я достала круассан и вдохнула его аромат, мне показалось, что Ахмет рядом со мной. Надкусив тесто, я закрыла глаза. Глубоко вздохнула и повалилась на кровать ничком. С наслаждением таращась в потолок, я дожевала круассан, затем снова села и посмотрела на синий конверт, лежащий на рабочем столе. Все смотрела и смотрела.

Я больше не злилась, но все равно хотела ответить.

Медленно сев за стол, я некоторое время смотрела на пустой лист, все еще ощущая привкус корицы во рту. А потом слова полились на бумагу…

Убирая письмо в конверт, я на мгновение заколебалась. Я не была уверена, что поступаю правильно, но, как ни странно, испытывала облегчение, Думаю, приятно было почувствовать, что ты наконец-то разделила с кем-то свои тайные переживания. Заклеив конверт, я подумала: получу ли я ответ?

После чего мне в голову пришел другой вопрос: а хочу ли я, чтобы она снова написала?

4. Черное и розовое

Я проснулась рано утром – даже слишком рано. Сказала маме, что иду за хлебом, и вышла из дома, когда день только начинался. Мне нравилось слушать, как моя обувь отстукивает шаги по тихим улочкам. Спустившись на площадь, я ускорила шаг, направляясь к почте. Отчего-то мне казалось, что я делаю что-то неправильное, так что я инстинктивно спешила, чтобы не попасться.

Мне повезло – я смогла отправить письмо из Чыкмаза, не привлекая ничьего внимания. Потому что – уж не знаю, как у них это получалось, – у самых заядлых сплетников района имелась способность возникать как из-под земли в самых неожиданных местах. Если где-то происходило что-то секретное, на следующий день об этом уже говорил весь квартал.

На площади, которая начинала заполняться людьми, я перездоровалась со знакомыми – а их было немало – и наконец зашла в пекарню. Легкие наполнились ароматом свежего хлеба и ванили. Хозяин пекарни улыбнулся, увидев меня: если кто-то, кроме Ахмета, и представлял размеры моей любви к круассанам, то, без сомнения, это был пекарь Хюсейн-аби. В ответ на его улыбку я тепло поздоровалась:

– Доброе утро!

– Доброе утро, Сахраджиым [9], добро пожаловать! Что стряслось, что ты сегодня так рано?

– Просто так получилось, – ответила я.

И тут же разозлилась на себя за то, что без причины спрятала глаза, уставившись на бублики-симиты. Черт, я действительно плоха в тайных интригах. Хозяин тем временем уже принялся упаковывать хлеб в пакеты, даже не дожидаясь, пока я скажу, сколько мне нужно.

– Результаты экзаменов уже объявили? – спросил он, не отрываясь от дела.