Измена. Верну тебя любой ценой (СИ) - Барских Оксана

Стоит хоть раз забыть о профессионализме, и репутации конец, а я слишком долго трудилась, чтобы из-за чувства обиды похерить свою карьеру врача.

Приходится быстро умыться и натянуть на лицо улыбку, понадеявшись, что Шахова не заметит, как внутри меня всё дрожит и пылает.

Она как всегда улыбчива и приветлива. Миниатюрная, даже ниже меня на полголовы, огненноволосая, с веснушками на поллица и без единого грамма косметики. Сразу и не скажешь, что эта компактная на первый взгляд женщина обладает вторым даном по карате и мощными голосовыми связками.

Беременность ее протекает без осложнений, так что прием недолгий, а вот мои надежды на то, что она не заметит моего состояния, к концу улетучиваются. Прямо перед ее уходом, когда я подхожу к раковине и всматриваюсь в слив, из меня вырывается предательский всхлип, который привлекает внимание Шаховой.

– А ты любишь своего мужа, Люба? – задает она вдруг мне вопрос, поправляя свои рыжие, как морковка, волосы.

Я вела две ее предыдущие беременности, так что мы с ней если не подружки, то хорошие знакомые и давно на “ты”.

– Что за психоанализ, Нина? – прищуриваюсь я, сразу ощутив подоплеку ее интереса. – С чего ты взяла, что у нас с мужем проблемы?

– Если женщина сильно расстроена, что у нее всё валится из рук, всегда дело в мужчине, поверь моему опыту. Я, может, проработала психологом в школе всего год, но с первого взгляда могу определить, когда женщина плакала из-за мужчины.

Шахова всегда была проницательной. Но когда я выразительно смотрю ей в глаза, показывая, что не верю ей, она пожимает плечами.

– Твой взгляд весь прием, Люб… Я слишком хорошо его знаю.

Меня обдает жаром, и я обхватываю себя руками, чувствуя себя как никогда уязвимой. Шахова будто видит меня насквозь и читает мысли.

Она смотрит на меня таким выразительным взглядом, что мне хочется расплакаться, но я благодарна ей за то, что в нем нет жалости.

– Я обычно не лезу в чужие дела, но ты для меня как родная стала за эти годы, да и не хочется терять лучшего акушера, так что… Разреши мне поделиться личным и дать тебе совет?

Я настороженно замираю, но всё же киваю. Обычно я противлюсь вмешательству посторонних, предпочитаю переваривать неприятные новости самостоятельно, но внутри ничего не противится ее предложению, а я вдруг понимаю, что хуже точно уже не будет.

– Мой муж Клим не всегда был верным мне, хотя сейчас мало кто поверит в то, что он гулял. Когда я узнала обо всем, мне казалось, что всё, что мне остается – это умереть. Не хотелось даже с постели вставать, не то что жить. И этот мертвый взгляд, который ты сейчас видишь в отражении зеркала… Я видела его когда-то у себя.

Я не оборачиваюсь, продолжая смотреть на Шахову, но и без этого знаю, что она имеет в виду.

– Я предположу, что причина твоих слез, Люба, в том, что твой Саян загулял.

Она бьет прямо в точку, и я вздрагиваю, опустив голову.

Отвратительный из меня профессионал, если я позволяю личному вмешаться в рабочее. Вот только… мне так плохо, что я впервые в жизни плюю на субординацию и слушаю слова Шаховой.

– Ты уже кому-то говорила об этом? – задает она снова правильный вопрос.

– Нет. Полчаса назад только узнала.

Я не вдаюсь в подробности, стыдно, что беременная любовница мужа пришла ко мне на прием, но Нина ничего и не спрашивает.

– Все вокруг тебя будут твердить одно и тоже – развод и точка. Но я сказать тебе хочу кое-что, что я поняла не сразу. Это твоя жизнь и только тебе решать, как будет лучше. Ни матери, ни сестре, ни подругам. Никто, кроме тебя самой, никогда не поймет, каково это, когда тебя предает самый близкий человек, который буквально стал частью тебя и врос под кожу.

Когда я слышу про сестру, меня будто бьют под дых. Уверена, что именно Ульяна будет одной из первых, кто будет ненавидеть и проклинать Саяна за то, что предал меня.

– Жизнь на измене не заканчивается, как бы больно не было, Люба. Я не знаю, что ты чувствуешь и что планируешь делать, но вот что скажу тебе. Лично я не представляю, как бы сейчас сложилась моя жизнь, если бы я дала другой женщине разрушить наш с Климом брак. Так что если Саян тебя любит, и ты его тоже, то не руби с плеча, а разберись, что и как. Иначе жалеть будешь всю жизнь, гадая, как всё было на самом деле.

Шахова смотрит на меня пару секунд и, не прощаясь, уходит, а я еще долго смотрю на закрытую за ней дверь, не в силах сдвинуться с места.

А ведь я и правда не собиралась больше видеться с Саяном и выслушивать его оправдания. Мне просто хотелось схватить вещи и уехать так далеко, чтобы никогда больше не видеть его. Дистанционно подать на развод и уйти, чтобы в одиночестве зализывать свои раны.

Благодаря Шаховой я немного успокаиваюсь и решаю дождаться мужа, чтобы обсудить всё вечером наедине, но работать сегодня я больше не способна. И первое, что мне не терпится сделать, это поговорить с Ульяной.

– Раиса, вызови сантехника, будь добра, я кольцо в слив уронила, – ровным тоном говорю я администратору, как только выхожу из приемного кабинета, – и одолжи мне свой телефон, пожалуйста, мой что-то глючит.

Пока Раиса занимается первым вопросом, я беру ее смартфон и ухожу в кабинет Саяна, чтобы поговорить с сестрой.

– Это я, Люба, – тихо говорю я, когда она принимает вызов.

Обычно она начинает сразу щебетать, ей всегда есть что рассказать мне, но в этот раз между нами повисает гробовая тишина. Пока она ее не нарушает первой.

– Ты… что-то хочешь сказать мне?

Голос ее звучит вкрадчиво и с опаской. Видимо, она пока не в курсе, знаю ли я обо всем. Мне не до долгих прелюдий, так что я задаю вопрос прямо.

– Как давно ты знаешь про Ермолаеву, сестра? – выплевываю я с горечью, не в силах скрыть боль и обиду за то, что она, мой родной человек, скрывала от меня то, что нужно было рассказать с самого начала.

– Люб, я…

– Ты ведь поэтому подослала ее ко мне?

– Я жду тебя дома, Люб. Я… Я всё объясню.

Глава 6

– Повезло вам, женщина, что кольцо в сифоне застряло, а то заругал бы вас вечером муж.

Сантехник хохотнул, протягивая мне обручальное кольцо, а я вместо радости испытываю двоякие чувства. С одной стороны, облегчение, а с другой, отчаяние, которое тисками охватывает горло.

А уж от слов мужика, что мне за это кольцо может прилететь от мужа, не сдерживаю кривой ухмылки. Уж что-что, а Саян не имеет никакого морального права что-то выговаривать мне за этот золотой ободок, который раньше я бы моментально выхватила из чужих рук и прижала к груди.

А сейчас оно вдруг кажется мне не символом нашего с Саяном союза, а ядовитой змеей, которая обвивается вокруг шеи и душит меня.

– Я возьму и помою кольцо, Любовь Архимедовна.

Раиса замечает мою заминку и странное выражение лица, так что, зажав в руке салфетку, забирает кольцо у недоумевающего сантехника. Он оставляет свои мысли, к счастью, при себе, но посматривает на меня, как на неуклюжую дурочку, которая и двух слов связать от страха не может.

Поджав губы, молча расплачиваюсь с ним за работу, а на молчаливые незаданные вопросы Раисы, когда она возвращается в приемный кабинет, ничего не отвечаю.

Делаю безэмоциональное лицо и раскрываю сумку, куда она также молча кладет промытое под проточной водой кольцо, снова завернутое в сухую салфетку.

Даже прикасаться к нему не хочу, хотя когда снимаю халат и закидываю сумку на плечо, мне кажется, что правая сторона тела горит, чувствуя близость кольца. Физически это невозможно, и умом я это понимаю, а меня всё равно опаляет жаром.

– На сегодня я всё, Раиса. Закроешь клинику сама.

Накинув на плечи пальто, я ухожу, но ощущаю, как спину прожигает любопытный взгляд Раисы. Сплетен не избежать, и я сжимаю зубы, чертыхвнушись, какую свинью мне подложили самые родные люди.