Алиса в Стране Чудесных Клёнов (СИ) - Арчер Наталия

Окна необычайно широкие, так что это объясняет свет, которым был окружен Дэннис, когда он открыл мне дверь. По крайней мере, это не таинственная аура, которая сначала пришла мне на ум. Что хорошо. Иначе было бы сложно соответствовать такому совершенству в “сверкающих доспехах”.

— Конечно, мы спустимся к чаю, — тем временем “мой рыцарь” продолжает разговор по телефону.

Комната расположена на солнечной стороне. Если только в Ванкувере бывает солнце. Может, тут вообще принято использовать название сторон света, чтобы никого не вводить в заблуждение? Надо будет проверить.

За окнами растет высокое раскидистое дерево, которое, должно быть, дарит желанную прохладу летом и красиво цветёт весной. Теперь же ветви голые, так что ничто не загораживает тусклый свет снаружи.

Я помню берёзу, которая росла во дворе нашего дома со стороны моей спальни, в Седро-Вулли. Каждое утро с апреля по октябрь я просыпалась, видя колышущиеся тени листьев на стене и слушая весёлое щебетанье птиц, сидящих на ветках. Я любила это дерево. Однако зимой я в основном держала окно плотно зашторенным. Голые ветви наводили тоску. Странно, что здесь у меня нет этого чувства.

Это хороший знак, несмотря на окружающие меня цвета помещения.

В отличие от остальной части дома, по крайней мере кухня, гостиная и холлы на обоих этажах, в которых в основном превалируют светлые оттенки, в этой комнате стены цвета асфальта, благо, что не мокрого. Мебель, так вообще, почти вся чёрная: тёмно-вишнёвая кровать с подголовником такого же цвета, комод, шкаф, компьютерный стол с кожаным офисным креслом.

В данной пещере современного молодого человека есть и яркие акценты, такие как коричнево-фиолетовое покрывало на кровати, множество блестящих золотых кубков и медалей на полках, белый, тонкий дисплей настольного компьютера, две одинокие декоративные подушки, белые оконные рамы и подоконники… Хм… На самом деле светлых акцентов не так уж и много. Всё преимущественно очень тёмное, если не обращать внимания на солнце (или Юго-Запад, если это тут так называют, надо всё же проверить), что вносит хоть немного яркости.

Тем не менее мне кажется, что это замечательная комната. Супер стильная и чрезвычайно мужская. Если час назад я боялась повышения уровня эстрогенов, то эта комната — чистый тестостерон. Ну, если бы мне нужно было представить этот гормон как место, это была бы именно эта комната.

Ещё из приятных открытий: раньше я была уверена, что все парни воняют, а их логово — это склад грязных носков двухнедельной выдержки, как гарантия непревзойденного амбре, судя по рассказам моих знакомых, у которых есть братья, но тут… пахнет великолепно. Нет, ещё круче.

Ловлю себя на том, что вдыхаю глубже, чем обычно.

— Элис не настолько наивна. Она определенно знает, что значит быть приглашенной в комнату своего парня. Да, даже если это второе свидание. Конечно, мам, — говорит Дэннис в трубку, и я внезапно настороже.

Э-э… Что он сказал?!

Я бросаю на него взгляд, но он слишком поглощён разговором, чтобы заметить.

Когда он это делает, то продолжает говорить, пристально глядя мне в глаза:

— Не волнуйся, мам. Ты знаешь, что я за безопасность. У меня целый ящик прикроватной тумбочки полный средств защиты на любой вкус и цвет. Так что у нас все будет хорошо. Скорее о-о-очень хорошо, не переживайте там, — низко говорит он, а затем подмигивает мне, многозначительно ухмыляясь.

Я в таком шоке, что у меня нет слов. Могу лишь стоять на месте, уставившись на говорящего.

— Окей, поэтому, пожалуйста, не беспокойте нас, по крайней мере, в течение часа, а лучше двух, у меня много идей. Мы выпьем чай позже, если остануться силы.

Дэннис подносит мою руку, которую держит, к губам и нежно целует её, по-прежнему не сводя с меня глаз.

Я лишь молчу, не предпринимая никаких попыток что-либо остановить.

Блин! Только не это…

Вдруг Дэннис начинает смеяться, притягивая меня ближе к себе. Он так ржёт, что буквально вытирает слезы ребром ладони. И тут он замечает мою реакцию. Ну, точнее полное отсутствие таковой. Я прячу лицо у него на груди, готовая заплакать от своей тупости.

— Элис, что с тобой? Это была шутка, не сердись, пожалуйста. Мама повесила трубку после моей фразы, что мы спустимся вниз к чаю, — он нежно приподнимает моё лицо одним пальцем, показывает мне заблокированный дисплей своего телефона, чтобы доказать правдивость своих слов, а затем бросает его на кровать. Он выглядит обеспокоенным. — Элис, почему ты плачешь?

Я плачу? Блин. Дерьмо. Вот неудачница!

— М-мне жаль. У меня такая глупая проблема. П-прости, — вздыхаю, вытирая упрямую слезу со щеки, и утыкаясь лицом в крепкую шею. Вдыхая его аромат, в котором теперь легко угадываются, помимо чудесного запаха чистой, тёплой кожи, нотки дерева, апельсина и яблок, я постепенно прихожу в своё нормальное состояние. Мне безумно нравится, как он пахнет.

— Элис, прости, пожалуйста! Я решил, что это забавно, — смущенно говорит Дэннис.

— О, это так. В самом деле! — целую его в щёку. — Видишь ли…

И я рассказываю ему всё о своём недуге. Такие увлекательные “Откровения Обморочной Козы” от первого лица.

Делюсь всем своим жизненным опытом, связанным с этим, включая последний инцидент с Себастьяном. На самом деле история не такая уж длинная. К счастью, мне всего лишь семнадцать. Так, три-четыре…пары, увы, случаев. Надеюсь, он не сочтет меня совсем уж сумасшедшей. Чуточку можно.

Он внимательно слушает, крепко обнимая и гладя по спине. Я не плачу. Больше злюсь на себя, чем печалюсь.

Я как-то раз сказала об этом Саре. Она посоветовала никогда и ни с кем этим не делиться из посторонних, потому что эту “ошибку в системе” можно использовать против меня. Но я чувствую, что могу легко доверять Дэннису, даже если это наше “второе свидание”. Он уже не посторонний.

— Чёрт возьми, Элис! Ты должна была сказать мне до того, как мы пошли на ту долбанную вечеринку. Такие вещи необходимо знать точно также, как некоторые люди должны предупреждать других о возможности сильной аллергии на арахис и прочем дерьме, — он явно рассержен, но обнимает так же крепко и нежно. — Я бы никогда не позволил тебе остаться там одной. А если с тобой что-нибудь случилось?

— Прости, Рудольф, — говорю я с улыбкой, проводя кончиками пальцев по его подбородку. — Я должна была сказать тебе это в тот же момент, когда ты назвал своё второе имя. Кажется, это абсолютно безопасный секрет, которым можно поделиться с кем-то, кого я только что встретила, верно?

Его лицо расслабляется, и он смотрит на меня с улыбкой.

— К счастью, ты дожила до этого момента без серьёзных происшествий. Думаю, что вместе мы решим эту проблему. Всё дело в тренировках. Знаешь, Герцогиня любила жевать обувь, когда была щенком. Я лично начал дрессировать её, так что теперь есть огромный шанс, что твои ботинки у двери целы и невредимы, — смеётся Дэннис.

— То есть, ты собираешься дрессировать меня как свою собаку? Или обучать как герцогиню? Это большая разница между понятиями, между прочим.

Я щиплю его за бок, стараясь не причинять боли.

— Главная залог успеха любого тренинга — делать это с любовью, — говорит он мягко и насмешливо одновременно. Он касается кончика моего носа указательным пальцем. — Думаю, что с тобой это задача будет очень лёгкой, — заканчивает он предложение, и в его словах слышится лишь искренность.

Я чувствую тепло в своём сердце. Я хочу обнять его ещё крепче, чуть ли не до хруста.

Хм, странные двойные стандарты: болезненные щипки — нет-нет, крепкие объятия до боли — да, пожалуйста.

— К тому же, ты не сможешь стать врачом, имея такую… особенность, политкорректно говоря. В скорую помощь или интенсивную терапию тебе, точно, путь закрыт, например. Но если ты мечтаешь стать, ну… ортопедом, там, или офтальмологом, то, может, и прокатит, — веселится Дэннис, размышляя, между прочим, о моей будущей профессиональной карьере.