Мелкая река (ЛП) - Карлтон Х.Д.

— Он снова подсел на метамфетамин, - говорит она небрежно. Но это совсем не случайно, мы оба это знаем. Прошло более пятнадцати лет с тех пор, как Билли подсел на свой собственный продукт и начал убивать всех своих людей. Он врывался в дом, яростно заявляя, что у него не осталось никого, кому он мог бы доверять, потому что все они мертвы.

Барби хватило ума не задавать вопросов. Она не могла сказать, сколько будет восемь раз по девять, но она не жила так долго, имея дело с таким человеком, как Билли, просто по счастливой случайности. Она невероятно умна, даже когда находится под кайфом. Много раз я задумывалась о том, что Барби гораздо мудрее, чем кажется на первый взгляд.

Итак, Барби держала рот на замке, я подслушивала через дверь, а Билли выплескивал свое недовольство тем, что все его люди трахают маленьких девочек, которыми он торгует, и портят их ценность. Или они воруют у него наркотики или деньги для себя. Или они смотрели на него так, что ему это не нравилось.

Как бы то ни было, он убивал их всех. В результате Билли оказался в весьма затруднительном положении, когда ему практически некому было выполнять его просьбы. Он бросил наркотики, восстановил свою империю и с тех пор остается чистым.

— Я не понимаю. Он знает, что случилось в прошлый раз.

Барби поджимает губы, пожимает худым плечом и закуривает очередную сигарету. Я делаю то же самое. Она мне понадобится для этого разговора. Билли на метамфетамине - это... воплощение зла. Это расплата. Он - третий антихрист, предсказанный Нострадамусом.

— Я не знаю, что случилось, - наконец говорит она. — Это объясняет, почему он появился ни с того ни с сего и избил нас обеих.

Обе наши раны, полученные в ту ночь, затянулись, но на смену им пришли новые. Она, может быть, и смеется при виде меня, но выглядит она не лучше. Разница лишь в том, что у Барби никогда не было синяков. Это ее норма. На данный момент каждая часть меня пережила какую-то травму, и я уже не уверена, что умею чувствовать боль. Похоже, мы с ней похожи как две капли воды.

Я смотрю на свою руку с уродливым гипсом и еще более уродливым кольцом. Я даже не знаю, почему я до сих пор ношу эту чертову штуку.

— Он может вернуться в любой момент, - продолжает она, вырывая меня из мрачных размышлений. Ее взгляд скользит по мне с явным предупреждением. Барби никогда не предупреждает меня ни о чем, кроме Билли. Особенно о том, что Билли принимает наркотики. Я не допускаю мысли, что это происходит потому, что ей на самом деле не наплевать на меня. Но если я умру, этот дом будет выставлен на аукцион, а мы все знаем, что у Барби нет средств, чтобы его выкупить.

Как бы она ни ненавидела это, я оберегаю ее от улицы. Если кто и сможет это пережить, так это Барби. Она как чертов таракан, эта сука может пережить апокалипсис. Но это не значит, что она этого хочет.

— Он часто приходит? - спрашиваю я, хотя чувствую, как колотится мое сердце. Я не питаю иллюзий, что здесь я в безопасности. Что приход Билли больше не повторится. Но я надеялась, что он будет слишком занят, чтобы убивать своих людей, а не приходить посмотреть на замызганную задницу Барби.

Она затягивается сигаретой, оттягивая ответ, который мне очень хотелось бы знать. Если он приходит часто, значит, я в большей опасности, чем предполагала.

Наконец, она отвечает. — Примерно раз в неделю. Он был здесь только вчера вечером.

Внезапное желание убежать из этого дома почти искалечило меня. Я получила ответы. Или, по крайней мере, столько ответов, сколько я получу, когда дело дойдет до дьявола. Пора уходить.

— Тогда, наверное, пора мне уходить.

Барби ухмыляется. Я сказала это непринужденно, но, опять же, это не обычный разговор. Она наслаждается тем, что Билли меня пугает. Единственное, что хорошо в том, что Билли избивает меня до полусмерти, - это то, что он меньше времени уделяет Барби. Пока он воздерживается от полного убийства, Барби это не волнует.

— Развлекайся со своим Билли 2.0 дома, - говорит она, хихикая над своей сигаретой. Я встаю и смотрю на нее сверху вниз. Она выглядит и пахнет как просроченное молоко. Как ее слова могут задеть меня?

Но они все равно что-то во мне пробуждают. Не боль. Но что-то похожее на решимость.

— О, я буду.

— Что с тобой случилось, черт возьми? - Амелия рычит, ее лицо - идеальная картина ярости и шока. Я могла бы сфотографировать ее, и она была бы продана за миллионы. Количество эмоций, переданных на ее лице, на самом деле очень красиво.

— Ты поверишь мне, если я скажу, что упала?

— Он тебя ударил?! - кричит она, ее маленькие ручки тянутся вверх, чтобы обхватить мое лицо. Я на несколько дюймов выше Амелии, но благодаря материнскому инстинкту она всегда казалась больше меня. Она будет замечательной матерью.

— Что привело тебя к такому выводу? - Я отклоняюсь, ловко вынимая свое лицо из ее теплых рук и поворачиваясь, чтобы идти к своей машине.

— О, нет, как бы не так, - говорит она, пробегая мимо меня и останавливаясь прямо на моем пути. Она кладет руки на бедра, выпирающий живот подчеркивают ее маленькие руки, и смотрит на меня с нетерпением и едва сдерживаемой яростью. Я не могу ее винить. Я бы убила любого, кто так поступил с Амелией.

Я вздыхаю, мои плечи опускаются в знак поражения. — Ты не можешь ничего сказать, Амелия. Я... я с ним справлюсь.

Ее глаза расширяются, как воздушные шарики, переполненные гелием. Скоро они лопнут. Это не может быть хорошо для ребенка.

— Пожалуйста, не пойми меня неправильно, Ривер, но, черт возьми, это выглядит так, будто ты только и делаешь, что разбираешься с ним, - отвечает она, ее голос стал значительно мягче. Я киваю головой, потому что она права. Это не похоже на то, что со мной Райан вообще справляется.

— Я должна играть с умом, - говорю я. Она закусывает губу, похоже, что-то обдумывая.

— Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Ты не можешь вернуться в тот дом.

Я очень хорошо избегала Райана с той ночи, когда он сделал мне предложение, угрожал убить моего кота и изнасиловал меня в течение нескольких часов подряд. То, что должно было стать самым счастливым днем в моей жизни, превратилось в самый мрачный далеко не сразу после того, как Райан встал на одно колено.

Держу пари, что сейчас он трахает свою секретаршу.

— И я планирую это сделать... в конце концов, - добавляю я с болезненным видом. — Это весьма непростая ситуация, и ее нужно решать именно так. Я не хочу втягивать тебя в это, Амелия. Я скорее умру, чем подвергну тебя и твоего нерожденного ребенка какой-либо опасности.

Амелия еще немного пожевала губами, с каждой секундой выглядя все более расстроенной.

Она качает головой. — Нет. Мне очень жаль, но я этого не допущу. Я ни за что на свете не позволю тебе и дальше подвергать свою жизнь опасности. Если ты вернешься, он убьет тебя. И тогда я буду беременна в тюрьме.

Я слегка улыбнулась.

— Он не убьет меня, - шепчу я. — Я не позволю ему. - На прошлой неделе Райану пришлось носить водолазку на работу из-за глубоких и красных следов на теле, оставшихся после его изнасилования. Когда они потускнеют, он просто спишет это на ночь дикого секса и оргазмов, с которыми я явно не справилась.

— Конечно, он этого не сделает. Я убью его первым, - раздается сзади меня глубокий голос. Я замираю, отчего все больные места в моем теле вспыхивают с новой силой. Мое дыхание учащается, и я клянусь, что это только потому, что на улице жарко, как в яйцах спортсмена после тренировки.

Брови Амелии опускаются, и она наклоняет голову в сторону, чтобы лучше видеть Мако. — Кто ты? - спросила она, ее голос был очень высоким. Если бы я не чувствовала себя таким дерьмом, я бы чуть не рассмеялась.

Мако обходит меня, его массивное тело затмевает тело Амелии. Она смотрит на него с благоговением, ее маленький рот открыт в идеальной букве "О". Ее глаза медленно изучают его невероятно подтянутое тело, татуировки, украшающие обе руки вплоть до запястий, и чистое сексуальное напряжение, которое он излучает. Я бы ревновала, если бы не знала, что она безумно влюблена в Дэвида и носит его ребенка. Мне также не хочется признаваться в том, что я ревную.