Другой брат (ЛП) - Пейдж Тирни

Она моя.

— Ты кажешься такой идеальной. Ты само совершенство, — говорю я, опускаясь рядом с ней.

Я осыпаю поцелуями ее плечи и ключицы, прежде чем обнять ее. Я крепко прижимаю ее к своей груди, наши тела идеально подходят друг к другу.

— Я понятия не имела, что секс может быть таким, — застенчиво говорит она. — Джеймс, это было…

— Я знаю, милый. Я знаю.

Я нежно беру ее за подбородок, запрокидываю ее голову и завладеваю ее ртом. Это единственный известный мне способ общения прямо сейчас, позволяющий ей почувствовать то, что невозможно выразить словами, что я тоже это чувствую.

Словами не передать, что значит для меня этот момент с ней.

Поэтому вместо этого я показываю ей.

Глава 36

Эйприл

Последние две недели мы проводим вместе каждую свободную минуту, по очереди оставаясь то у него, то у меня. После работы мы словно притягиваемся друг к другу, уходим от внешнего мира и теряемся в объятиях.

Мне нравится видеть Джеймса в его рабочей одежде. В этом есть что-то необъяснимо притягательное, первобытное — в грязи и поте, которые остаются на его теле. И это становится ещё сексуальнее, когда я помогаю ему намылиться и смыть всё это под душем.

Каждая ночь вместе словно новая — пальцы и языки исследуют неизведанные тропы, губы изучают каждую кривую и каждую грань наших тел. Я никогда не чувствовала себя настолько живой. Всё это похоже на сон — долгий, счастливый сон, где есть только мы.

Но дело не только в сексе, хотя он потрясающий. Это в том, как мы лежим рядом в тишине, как говорим в спокойные моменты после, делимся сокровенным, тем, что даже не ожидали рассказать друг другу. Я рассказываю ему о своих родителях и детстве, о той автомобильной аварии. Я делюсь историями о том, как встретила Анну и Джемму, и Джеймс смеётся вместе со мной, особенно над кошмарными свиданиями Джеммы.

В свою очередь, он рассказывает о группе и о том, как они собрались. С Оливером он знаком столько же, сколько я с Анной. Узнавать больше о его друзьях помогает мне лучше понять его. Я видела парней только мельком, но слышать о музыке и усилиях, которые они вкладывают в свои пробы, — это захватывающе.

Он рассказывает мне о своей матери и о том, через что ей пришлось пройти, воспитывая их. Мне сложно представить, как тяжело было Джеймсу — быть ребёнком и при этом постоянно заботиться о том, чтобы с ней всё было в порядке. Он невероятный человек.

Он открывает такие части своей жизни, которые я никогда не знала, пока была с Лукасом. Наша дружба расцвела настолько естественно, что теперь кажется, будто мы знаем друг друга целую вечность. Во мне была пустота, и Джеймс сумел её заполнить.

Это в том, как он притягивает меня ближе во сне, словно быть порознь даже на мгновение невозможно. Как мы смеёмся вместе поздно ночью за бокалом вина и коробкой еды на вынос.

С Джеймсом всё просто.

Он смягчил мои острые края.

Мы стали зависимы друг от друга. К выходным наш распорядок кажется высеченным в камне — встречаться после работы, говорить, исследовать друг друга до раннего утра и просыпаться, переплетаясь.

Он так поддерживает меня в моём увлечении керамикой, всегда находя нужные слова, когда мои руки дрожат или уверенность ослабевает. Это такая поддержка, что я начинаю верить: возможно, я смогу предложить свои работы небольшим магазинам на рынках. Я рассказала об этой идее Джемме и Анне, и обе были в восторге.

Когда Джеймс не высказывает свои мысли, он играет на гитаре, его пальцы скользят по струнам, пока я формирую глину. Нам даже не нужно говорить. Мы просто существуем в своих творческих мирах, вместе.

Но в глубине души постоянно звучит голос, напоминающий, что мы не сможем оставаться в тени вечно. То, что между нами, — это нечто большее, чем просто мимолётное увлечение. Это растёт, становится чем-то более значительным. И хотя мы договорились не спешить, мы оба знаем, что Лукас рано или поздно узнает. А когда это случится, я боюсь, что это будет похоже на взрыв.

Что будет, когда наш пузырь лопнет?

Когда эта защищённость, этот маленький мир, который мы создали, будет разрушен?

Я смотрю на Джеймса, спящего рядом. Я так сильно забочусь об этом человеке, что сердце сжимается от боли. Он, кажется, не чувствует того тикающего механизма, что чувствую я, или, возможно, просто умеет игнорировать его лучше. Хотела бы я уметь так же, но я знаю, что неизбежный крах подкрадывается, и я не могу перестать задаваться вопросом, выдержим ли мы это.

Я полностью доверяю Джеймсу, но разрушит ли то, что между нами, это давление?

Я хочу верить, что мы справимся, что мы достаточно сильны, чтобы противостоять всему, что придёт. Кажется, нас связывает одна нить, что-то неразрывное. Независимо от расстояния, времени или поворотов в жизни, кажется, она всегда вела нас друг к другу.

Это реально.

И это стоит риска.

Звук мягкой струи воды наполняет комнату, пока Джеймс заходит в мою душевую, и я не могу сдержать улыбки, расползающейся по лицу. Я словно парю на седьмом небе от счастья.

На дворе раннее утро воскресенья, и мы проснулись так, как обычно это происходит. Хотя обычно я оказываюсь на спине, а Джеймс плавно входит в меня. Однако сегодня я взяла контроль в свои руки, толкнула его на спину и скользнула вниз на его твёрдую, напряжённую длину.

Я двигалась медленно и размеренно, пока мы оба не потеряли контроль, и он не кончил глубоко внутри меня. После этого Джеймс настоял на том, чтобы заботливо меня вытереть. Он смочил тряпку в тёплой воде, а затем вернулся ко мне и мягко протёр моё тело. Его прикосновения были нежными, а между этими движениями он осыпал меня поцелуями — в губы, в лоб и в виски.

Сняв халат с крючка на двери, я накинула его на себя и плотно завязала пояс на талии. Я решила оставить Джеймса наслаждаться душем в одиночестве, хотя было сложно устоять перед желанием присоединиться к нему, и отправилась вниз.

Я направилась прямо к кофемашине. Взяв две кружки, которые сама сделала на занятиях по керамике, и свои любимые кофейные капсулы, я достала молоко из холодильника. Я залила молоко в капучинатор, и тихое гудение наполнило кухню, пока молоко вращалось, превращаясь в густую кремовую пену. Я наблюдала, как богатая тёмная жидкость вытекает, наполняя воздух моим любимым ароматом. Глубоко вдохнув, я закрыла глаза. Облокотившись о стойку, я ощутила покой и радость. Это счастье.

Мы ещё не обсуждали планы на остаток дня, но я готова импровизировать. Я бы хотела, чтобы Джеймс остался, но если ему нужно уйти, я пойму — его прослушивание приближается, и я знаю, как важно для него каждое мгновение.

За последние несколько месяцев я заметила, как сильно изменилась группа. Мне хочется верить, что я внесла свой вклад в страсть Джеймса на сцене, но понимаю, что всё дело не только во мне. Наблюдая за их выступлениями, я вижу, как они стали единым, слаженным организмом — полностью синхронизированы и питаются энергией друг друга. Их химия как группы неоспорима, и это завораживает.

Есть что-то невероятно притягательное в мужчине с амбициями. По утрам он мягко постукивает пальцами по стойке, отбивая ритм ногой. Я почти могу услышать мелодию, которая звучит в его голове, пока он движется.

Хотя мысль о том, что я не увижу его несколько месяцев, даётся мне нелегко, я понимаю, насколько это важная возможность для него. Это может стать поворотным моментом в карьере, открывающим перед ним бесконечные перспективы и наконец дающим группе признание, которого они заслуживают. А вдруг им удастся подписать контракт с лейблом? Если кто и заслуживает этого, так это Джеймс. От этой мысли моё сердце наполняется гордостью, и я не могу не чувствовать волнения.

Я как раз доливаю пену в последнюю кружку, когда в дверь раздаётся стук. На моём лице появляется недоумение — я никого не ждала.