Другой брат (ЛП) - Пейдж Тирни

Я не хотел, чтобы Эйприл узнала о Лукасe и Абигейл именно так. Я не собирался скрывать это от неё навсегда, но это слишком болезненная тема, к которой я ненавижу возвращаться. Женщина, которую я считал своей любовью, которую хотел сделать своей женой, спала с моим чёртовым братом.

Если бы я не узнал, то даже не знаю, остановилось бы это когда-нибудь, или они продолжали бы, даже если бы её палец украшало моё кольцо.

Когда я услышал, что Эйприл и Лукас разорвали помолвку, тревожные звоночки зазвонили у меня в голове. Хотя я не проводил много времени с ней, пока она была с Лукасом, наше общение дало мне понять, что она добрая, искренняя и гораздо лучше его. Он не был достоин её.

Эйприл не стала бы разрывать отношения из-за чего-то пустякового, вроде недостатка общения. Она из тех, кто идёт до конца, пытается всеми силами всё исправить. Она верна. И когда она рассказала мне о найденных сообщениях в его скрытом аккаунте, я не удивился. После того, что я видел на их помолвке, это не стало для меня шоком.

Я обнимаю Эйприл, крепко прижимая её к себе, и целую в висок. Её прикосновение, словно мягкая волна, смывает всё плохое из прошлого. Сейчас она — всё, что имеет для меня значение.

— Джеймс, мне так жаль, — шепчет она.

Я осторожно беру её лицо в свои ладони, наклоняя её голову так, чтобы наши глаза встретились.

— Не жалей меня, — шепчу я, нежно проводя большими пальцами по её щекам. — Со мной всё в порядке. Это было давно.

Я опускаю руки, и она идёт на кухню, открывает мусорное ведро и бросает в него букет. Тяжело выдохнув, она направляется к дивану, и я следую за ней, опускаясь рядом. Я придвигаюсь ближе и обнимаю её, прижимая к своей груди. Она откидывается на меня, а я глубоко вдыхаю запах её сладкого шампуня.

— Кто ещё знает?

— Ребята из группы, — отвечаю я.

— А твои родители?

Я выдыхаю, качая головой.

— Нет, не родители. Я могу справиться с разорванными отношениями с братом. Я могу притворяться, что у нас всё нормально, ради мамы, потому что, мне кажется, она бы не вынесла правду. Это бы сломало её, а я просто… я не могу этого сделать. — Я целую Эйприл в волосы. — Она уже переживает из-за того, что мы не близки. Она думает, что это просто потому, что мы разные, но если бы она узнала правду… я даже представить не могу, что это с ней сделает.

Эйприл молчит, её светло-голубые глаза встречаются с моими.

— Мне жаль, что тебе приходится притворяться, — говорит она, медленно водя пальцами круги по моему предплечью.

— Я уже смирился, — говорю я, крепче обнимая её. — Думаю, я никогда его не прощу, но я научился отпускать это ради себя. Я не хочу становиться причиной напряжения в семье, и мне не нужны постоянные напоминания о том, что он сделал. Она не стоила борьбы, как и он. Потерять меня как брата — вот его наказание. С этим он будет жить каждый день. И теперь — с тем, что он сделал тебе.

Она медленно качает головой.

— Это не одно и то же, Джеймс. Он твой брат.

— Разве? — спрашиваю я. — Брат он мне или нет, но он собирался стать твоей семьёй тоже.

Она колеблется, её глаза ищут мои.

— А что насчёт нас?

— Что насчёт нас, милая?

— Это... — она делает жест между нами. — То, что происходит с тобой и со мной. Что подумает твоя мама?

Я тяжело выдыхаю, откидывая голову на подушки.

— Мама тебя любит, Эйприл. Ты знала об этом? Я видел это в её глазах, в том, как она на тебя смотрела, как до сих пор о тебе говорит. Её это очень расстроило, когда вы с Лукасом расстались. Она не знает настоящей причины...

— Я не уверена, что хочу, чтобы она знала, — шепчет Эйприл.

Я киваю, понимая её.

— Но что касается нас... — говорю я. — Думаю, она сможет это принять. Думаю, она сможет быть счастлива за нас. Сначала это может быть немного странно, особенно на праздниках с Лукасом.

— Мы будем проводить праздники вместе?

— Да, — отвечаю я без колебаний.

— Как это будет выглядеть? — она хмурит брови, пытаясь понять.

Я пожимаю плечами.

— Обычно мы празднуем Рождество у родителей, думаю, в этом году всё будет так же.

Она сжимает губы в тонкую линию.

— Лукас ведь тоже будет там?

— Да, будет. — Она бросает на меня тревожный взгляд, и я мягко глажу её плечо. — И в первый раз это будет странно. Но мы ведь не можем прятаться вечно. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, Эйприл. Ему придётся привыкнуть к этому. Рано или поздно нам всё равно придётся с ними столкнуться.

— А если они не захотят, чтобы я была там? — шепчет она, явно неуверенная.

Я дарю ей лёгкую улыбку.

— Конечно, они захотят, чтобы ты была.

Она немного смещается в моих объятиях, поворачиваясь ко мне лицом.

— А если они решат, что это неправильно? Что мы неправы?

Я провожу рукой по её руке, пытаясь её успокоить.

— Мы взрослые люди. Я не позволю их мнению влиять на то, что мы решим делать... как пара.

Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю их обдумать. Но когда дело касается её, я не хочу ждать. Я знаю, чего хочу. Моя семья может принять это или нет — это их выбор. Но это мой. Она моя. И я не отпущу её.

— Пара?

— Если ты согласна? — Моё сердце колотится, и я чувствую себя идиотом, как подросток, который впервые приглашает кого-то на свидание.

Она улыбается, и её глаза наполняются теплом.

— Согласна.

— Хорошо.

Лицо Эйприл отражает то, что я чувствую в груди: её взгляд сияет счастьем, мягкостью, радостью и абсолютным восторгом. Я бы хотел запечатлеть это мгновение, сохранить его в раме и держать у себя вечно.

Весь остальной мир исчезает, когда я притягиваю её ближе, мои руки с готовностью обнимают её, как будто она — весь мой мир.

Глава 38

Эйприл

— Наш кофе остывает.

Я хихикаю, наблюдая, как руки Джеймса скользят по моему халату, как его пальцы нежно теребят пояс на моей талии, медленно развязывая его.

— Мы всегда можем приготовить еще.

Он раздвигает мягкую ткань, обнажая мое обнаженное тело. Мои соски твердеют, превращаясь в тугие вершинки. Я выгибаю спину, ожидая его прикосновений. Его грубые пальцы скользят по моей обнаженной груди, дразня чувствительную кожу, прежде чем зажать мои соски большим и указательным пальцами, заставляя меня вскрикнуть. Внутри меня разливается жар. Я уже влажная и жажду его.

Он не торопится, пощипывая и разминая мою грудь, и я извиваюсь рядом с ним, отчаянно желая облегчения. Большего. Мое дыхание становится неглубоким и неровным.

— Блядь, Джеймс.

Его голос понижается до низкого, хрипловатого шепота:

— Тебе это нравится?

— Да, — выдыхаю я, двигая бедрами в поисках трения.

Я чувствую, как он улыбается мне в ухо. Одна из его рук опускается ниже, скользя по моему животу, пока он не достигает моего гладкого центра, и я чувствую, как он твердеет. Он проводит пальцем по моей промежности, и я слышу его хриплый выдох.

— Черт возьми, милая, — говорит он, поднимая руку, чтобы рассмотреть свои блестящие пальцы. — Ты понятия не имеешь, что ты со мной делаешь.

— Что я делаю? — шепчу я, прекрасно понимая, что я с ним делаю.

Он прижимается ко мне своей эрекцией.

— Вот это.

Я ловлю его запястье, снова опуская его к себе, и он вознаграждает меня медленным, дразнящим движением от входа до клитора, где останавливается, чтобы покружить. У меня вырывается тихий стон, я испытываю облегчение, ощущая его прикосновение именно там, где мне больше всего нужно.

— Да, — уговариваю я его, и он соглашается.

— Это то, что ты делаешь с собой? Когда остаешься одна? Когда думаешь обо мне?

Его другая рука опускается, чтобы погрузить в меня два толстых пальца, обхватывая их, чтобы найти то идеальное местечко.

— Да, — громко стону я, совершенно бесстыдно, и он стонет в ответ, когда чувствует, как я сжимаюсь вокруг него. — Вот так.

— Черт, ты такая сексуальная штучка, — говорит он.