Другой брат (ЛП) - Пейдж Тирни

Взяв себя в руки, я открываю глаза и встречаюсь с его ожидающим взглядом.

— Я в ужасе.

— Его брови сходятся на переносице, когда он касается моей щеки.

— Чего ты боишься?

— Того, что я чувствую к тебе.

Он прижимается своим лбом к моему.

— Тебе не нужно бояться, — бормочет он, — Потому что я рядом. Я тоже это чувствую, и так же глубоко. — Он смахивает скатившуюся слезу. — Хорошо?

Я киваю.

— Ты моя, — шепчет он, и мое сердце разрывается.

— Я твоя.

Он медленно выходит из меня, и я чувствую, как его сперма стекает по мне. Встав, он протягивает руку, чтобы помочь мне подняться на ноги. Как только я поворачиваюсь, чтобы подняться наверх, его пальцы обхватывают мой локоть, разворачивая меня лицом к нему. Я удивленно хихикаю, мои руки мягко опускаются на его твердую грудь. Проведя пальцем по моему подбородку, он наклоняет мою голову, запечатлевая нежный поцелуй на моих губах, прежде чем отстраниться.

Именно тогда он оставляет свой след, врезаясь в мое сердце.

Он игриво похлопывает меня по заднице.

— Я приготовлю нам что-нибудь поесть.

Я смотрю, как он идет к холодильнику во всей своей обнаженной красе, и решаю, что мне было бы очень легко привыкнуть к тому, что Джеймс каждое утро будет у меня на кухне.

Глава 39

Джеймс

После насыщенного утра, которое, к счастью, завершилось мирно, я направляюсь домой, чтобы сыграть на своей бас-гитаре. Последние несколько недель, проведённые с Эйприл, были просто волшебными. Всё настолько прекрасно, что я почти чувствую себя как в сне, из которого в любую секунду могу проснуться. Всё свободное время, не занятое работой или репетициями, я провожу с ней — и это настоящее блаженство.

После всех тех тяжёлых лет, всего того дерьма, через которое пришлось пройти из-за брата, мне наконец-то кажется, что моя жизнь снова набирает обороты. Каждый день, который мы проводим вместе, узнавая друг друга всё ближе, я чувствую, как влюбляюсь всё сильнее. Это произошло быстрее, чем я мог себе представить. Она такая неожиданная. Это странное, захватывающее чувство свободы, как будто мы оба падаем в свободном полёте, но, каким-то образом, вместе приземлимся мягко.

Она потрясающе красива, умна и невероятно смешна, и каждое новое открытие о ней только заставляет меня хотеть держаться за неё крепче. То, как она танцует по дому, напевая, когда счастлива. То, как она украдкой бросает взгляды и застенчиво улыбается. То, как её лицо светится, когда она в восторге. То, как она шепчет что-то Василию, думая, что никто её не слышит. Она пробуждает во мне такие мысли и чувства, которых я никогда не испытывал ни к кому другому.

Закончив готовить еду на неделю, я беру гитару и провожу пальцами по струнам.

Пару минут уходит на настройку, и я начинаю играть одну из сложных песен, над которой мы работаем. Полностью погрузившись в музыкальный транс, я вдруг чувствую прилив вдохновения и делаю паузу. Подойдя к книжной полке, достаю свой блокнот и возвращаюсь на диван с бас-гитарой. Я плюхаюсь на подушки, кладу блокнот на журнальный столик и перелистываю страницы до чистого листа. Зарывшись в ящик стола, нахожу ручку, срываю колпачок зубами, сплёвываю его в сторону и начинаю.

Я записываю ноты и текст, перенося мелодию из головы на бумагу. Периодически я пою, играю и пишу, зачеркивая и исправляя записи, пока не остаюсь доволен звучанием.

Проходят часы, прежде чем я выныриваю из этого процесса. За окном уже темно, а мой желудок возмущённо урчит. Опустив взгляд на блокнот, я вижу страницы, полные эмоций и сырой уязвимости, которые мне нужно было выплеснуть наружу. Горячая волна гордости поднимается у меня внутри, и улыбка растягивается на лице.

Я только что написал целую, гребаную песню.

Я просыпаюсь на следующий день полным энергии. Прослушивание назначено на следующую пятницу, и оно пройдет как мини-фестиваль. Конкурс продлится два дня, каждому коллективу выделено определенное время для исполнения одного сета — желательно своей собственной музыки, а мы выступаем во второй день. Bound to Oblivion и их менеджмент будут там, так что мы решили придерживаться нашего обычного стиля прогрессивного рока. Это наш любимый жанр, и он находит отклик у публики. Только одна из наших песен нуждается в небольшой доработке, но я думаю, мы готовы показать, насколько далеко мы продвинулись. Конкуренция будет жесткой, но я настроен оптимистично. И независимо от результата, мы будем знать, что выложились на все сто.

Я собираюсь, загружаю свое оборудование в машину и направляюсь к Оливеру.

Дом Оливера находится в Ричмонде. Это прекрасное место с раскидистой зеленью, дорожками вдоль Темзы и отличными пабами. Здесь особенно хорошо летом. Этот счастливчик родился в обеспеченной семье: оба его родителя были инвестиционными банкирами, так что денег у них всегда хватало. Они были разочарованы, когда он решил не продолжать карьеру в юриспруденции после получения диплома, а вместо этого занялся музыкой. Но потом они смирились, увидев, как сильно музыка его вдохновляет, и стали свидетелями того, с какой самоотдачей он работает над группой. Он невероятный барабанщик, и я не могу представить нашу группу без него.

Я подъезжаю, глушу двигатель и обхожу машину сзади. Дверь дома распахивается, и Оливер выходит помочь с оборудованием. Он хлопает меня по спине.

— Привет.

— Привет. Остальные уже здесь?

— Ждем только Уилла.

Мы несем оборудование в дом, пробираемся к гаражу рядом с подсобкой, где я начинаю всё расставлять.

Том входит в гараж с хитрым выражением лица.

— Как ты, приятель? — спрашивает он.

Я прищуриваюсь.

— Нормально, Томми. А ты?

— Не так хорошо, как ты, видимо, — говорит он, облокачиваясь на кирпичную стену и скрещивая ноги, бросая на меня выразительный взгляд. Я не могу сдержать ухмылку, пока разбираю провода.

— О, ты влюбился по уши, да? — поддразнивает Том, явно получая удовольствие.

Оливер проходит мимо, хлопая меня по плечу.

— Оставь его в покое, Том.

Том ухмыляется.

— Ну что, — говорит он, отталкиваясь от стены и подходя ближе. Я бросаю провод на пол.

— Да, Том, — говорю я, разводя руками. — Что ты хочешь узнать? Просто спроси.

Он наклоняет голову.

— Ты и Эйприл? — Он оставляет вопрос в воздухе.

— Да, — отвечаю я, глядя ему прямо в глаза. — Я и Эйприл.

Он поднимает бровь, явно удивленный.

— Лукас в курсе?

— Да.

— Пиздец, — говорит он, явно не ожидая такого ответа.

— Да, — повторяю я, кивая.

На лице Оливера появляется развеселённое выражение, пока он переводит взгляд с Тома на меня.

— Как? — спрашивает Том.

— Ну, он довольно быстро понял, когда появился на пороге Эйприл и застал меня, спускающимся по её лестнице в полотенце, — говорю я, самодовольно ухмыляясь.

— О, черт! — Том вскрикивает, закрывая рот кулаком, чтобы не рассмеяться.

Даже Оливер едва сдерживается. Он терпеть не может Лукаса, так что, думаю, эта история ему в радость. Не могу не испытать небольшое чувство удовлетворения при воспоминании об этом.

Ситуация, когда Лукас явился без предупреждения, конечно, была неловкой. Но видеть выражение его лица... Признаюсь, это было приятно.

— Что я пропустил?

В гараж врывается Уилл, потный и запыхавшийся, с гитарным чехлом в руках — без усилителя, без проводов.

Оливер поднимает бровь.

— Что с тобой случилось?

Уилл ухмыляется, игриво дергая бровями.

— Ночевал у Виктории, — говорит он, тяжело дыша.

Я смотрю на него с подозрением.

— Почему ты такой потный?

— Пришлось бежать от станции, — отвечает он, роняя гитару на пол.

Я качаю головой.

— Я мог бы тебя забрать.

— Может, ты бы предупредил! — огрызается он раздраженно.

— И как я, черт возьми, должен был догадаться? Я же не телепат, — отвечаю я.