Измена. Простить, отпустить, отомстить? (СИ) - Шевцова Каролина

Сначала оскотинился. А потом… а, ладно.

Я, правда, слишком устала, чтобы мусолить все это. Надоело.

Квартира, в которой жил мой бывший, располагалась на семнадцатом этаже. Не удержалась, поддалась соблазну и вышла в крохотный коридорчик на пролете – вид здесь был обалденный! Наверное именно такой, о котором я мечтала раньше. Пока Кеша не убедил меня, что жить нужно в своем доме, косить газон, сажать мяту, и пить кофий в халате в собственном дворе.

Собственно я так и живу. А Савранский вон как высоко забрался. На сотню метров выше своего дурацкого газона.

На душе было паршиво и скребли кошки. Идти в ту квартиру не хотелось, но почему-то я считала, что должна это сделать. Не ради Тамары, ради себя. Увидеть, что для нас все закончено. В стакане в ванной ее зубная щетка, на тумбе спальни его масло для активного роста волос. Эти двое нашли друг друга и счастливы, я тоже не сильно страдаю. Но почему так хочется плакать и щиплет в носу?

Ключ легко и бесшумно щелкнул в замке, в отличие от нашего, который еле проворачивался, грозя заклинить на каждом обороте. Даже в этой мелочи Савранский обошел меня.

И оргазмирует Женечка гораздо ярче, чем я с ним. От ее стонов закладывало уши, в то время как в нашей спальне было тихо как в библиотеке.

Стоп.

Не сразу я поняла, что Женя может так орать от чего угодно, вот только не от Савранского. Потому что я только что разговаривала с ним и слышала, что он в больнице. У моего бывшего много талантов, но ни телепорт, ни искусство ублажения силой мысли, ему пока недоступны.

Бросив настороженный взгляд на мужские туфли рядом с женскими ботиночками, я тихонько заглянула в спальню. Ну да. Задницу Савранского я знаю, и ни в коем случае не спутала бы ее с этой, расплывшейся и рыхлой жопенью, которая вколачивалась в извивающуюся под ним бабу.

- Еще, Игоречик, еще! – Стонал знакомый голос.

Глава 39

Выпрыгнуть и сказать:

«Третьей возьмете?».

Робко постучать в дверь и спросить:

«Как пройти в библиотеку?».

Достать откуда-нибудь сигареты и меховую горжетку, прикурить и томно ввалиться в спальню, оттопыривая правое бедро:

«Бабушка, а вот и я – Анастасииия».

Или змеей проползти по полу и так же молча уползти обратно под охреневшие взгляды прелюбодеев.

А может, а может, а может… быстренько смотаться за шампанским, распечатать бутылочку французского, чтобы отпраздновать свою маленькую победу, а пробкой… да хоть вот… заткнуть мясистый зад Игореши. Бедный, как же он пыхтит от усердия. Крестьяне на сборе урожаев меньше упахивались, чем он на своей принцессе Женечке.

Вариантов, как раскрутить эту историю было миллион, от абсурдных до радикальных, и скажу честно: мне нравились они все.

Но каждый из них вызывал логичный вопрос: а что дальше?

Ну, увидят меня, испугаются, может даже покричат для острастки, а дальше то что? Разговаривать с этими людьми я не хочу. Слушать ни их аргументы, ни истерики, ни тем более угрозы – тоже не хочу. Стать участником разборок в духе Дом2 мне не улыбается даже в самом страшном сне, а судя по тому, что стоит на кону – страшно будет.

Не просто так нужен Савранский Женечке. Ну не могла такая красотка и умница так бездарно запасть на его лысеющую макушку и изжогу после поедания пельменей. И если раньше я была уверена, что дело в Кешиной должности и возможности продвинуть Женю до главврача, минуя все остальные ступени, то теперь стало ясно: ставки куда выше и играют не с моим дурачком бывшим, а с его отцом.

А чтобы получить желанный приз, можно и одну любопытную Настеньку с балкона скинуть.

А потому я молчу. И так же молча достаю телефон и включаю камеру. Как иронично: то, что началось с фильма, фильмом же и закончится. Те же ракурсы, те же стоны, даже комната… та же.

Направляю объектив на мужские туфли и жду, пока фокус ухватит их черные крокодильи носы. У хозяина большой задницы все остальное тоже не маленькое - Женины ботиночки на фоне его ласт кажутся просто кукольными.

Через пару секунд перевожу камеру с коридора в проем спальни, не решаюсь подойти ближе, хотя за этими визгами, Женя и ее друг едва ли заметят, даже если здесь десантирует команда морской пехоты. С моим мужем Женечка стонала не в пример тише.

Но даже при таких криках не хочу привлекать к себе внимание. Увеличиваю картинку, чтобы выхватить пятую точку Игоря и сметанно-белые пятки его пищалки. От уровня шума у меня начинает закладывать уши, но я почему-то не тороплюсь уходить. Черт знает, наверное, просто хочу насладиться этим шоу до конца.

Но ни торжества, ни счастья не испытываю, а вместо них во рту горчит и щиплет язык чувство разочарования.

Савранский, ты дебил! Только умственно отсталый может предать семью ради… этого. Ладно, не была я тебе любимой женой, так уж сложилось, но за годы брака я стала большим – другом, соратником, партнером, идейным вдохновителем, в конце концов.

И спустить все это ради одной смазливой мордашки и пары сладких стонов после пары секунд секса.

Идиот. Какой же ты идиот…

Ну не носила я кружевные стринги и не танцевала тебе на шесте, как эта, зато стояла на шухере, когда ты переел наших дачных слив и не добежал до туалете, а спрятался за гаражами у нас во дворе. И тащила на себе, когда у тебя защемило спину и ты, скрючившись креветкой, помирал на полу. И случись что, я бы тебя не бросила, кормила бы с ложечки и поддерживала так как умею. Пускай нелепо и грубо, зато до самого конца.

А ты… вот так…

Я никогда не смогу этого простить. Не любовницу на стороне, ее то как раз уже прощала и не горжусь этим. Но твое предательство….

И ударившая наотмашь карма по твоему плешивому темени меня вовсе не радует.

Горько все это. Гадко и горько.

Тихо, хотя можно уже не прятаться, я вышла из дома и спустилась во двор. Оттуда позвонила Кеше.

Сердце билось ровно, по одному удару на каждый телефонный гудок. На седьмом он ответил:

- Насть, срочно? Я тут в мыле весь, - и голос такой уставший, что на секунду стало его жалко.

- Позвони, пожалуйста, Жене и предупреди, что я заеду за вещами.

- Женя на работе.

- Да? Странно. А мне казалось, я увидела ее машину во дворе. Ну, ты все равно позвони, все-таки это ваша квартира, не хочу без приглашения хозяйки идти туда.

На другом конце тяжело дышат.

- Насть, тебя в клинике сегодня не ждать?

- Нет, Кеша, - качаю головой, - у меня три приема, придется раскидать их девчатам, справишься?

- Наверное. Или нет. Как будто все против меня, я просто еле держусь, веришь?

- Верю. Но Жене ты все-таки позвони.

И я кладу трубку. Стараюсь прислушаться к себе, услышать хоть намек, хоть тихий-тихий шепот радости и триумфа, но ничего. Я пуста. Пуста и почти разбита.

Сажусь в машину, целую Томку в щеку, она смешно морщится, а затем вытирает ладонью лицо. Мой маленький колючий ежик. Но я не злюсь, впервые за долгие недели мне спокойно, что дочь рядом. Мы разговариваем ни о чем, обсуждаем ее одноклассников и сериалы, когда дверь в подъезд открывается и оттуда выходит… да собственно тот, на кого я и думала.

Игорь Глушнев, свой человечек и инвестор нашей клиники. А еще любовник Жени, манипулятор, хитрец и очевидно последняя скотина. Ну, да это уже не мое дело.

Потому что свое я уже сделала. Достала телефон и сняла последний, самый эффектный кадр нашего триллера – лицо Глушнева на экране выражало спокойствие и негу, потому что он еще ни о чем не догадывался…

А я уже знала, как уничтожу его, моего мужа и их любимую принцессу впридачу.

Глава 40

- И тогда я решила, что моя самая любимая страна Непал.

- Очень интересно. Любишь ты Непал, а отдыхать почему-то летаешь в Сочи и Римини, - пробурчала я и снова провела расческой по мокрым Томкиным волосам.

Она откисала в ванне не меньше часа, применяя тяжелую артиллерию в виде скрабов, пенок, гелей и прочей женской шушеры. В конце ванная комната пахла как хозяйственный магазин из моего детства – ярко и остро, почти до рези в глазах.