Её нельзя (СИ) - Асхадова Амина

Я не знала, но подозревала, что мой брат — сын своего отца. Отец и сын действовали вместе. Они оба не смирились с моим выбором.

— Давно — это сколько? — уточнил отец тоном победителя.

— Полгода. Даже больше, — уверенно заявил Эмиль, стискивая челюсти.

— Давай я скажу точнее, — усмехнулся отец. — Семь месяцев, Эмиль. Примерно столько времени прошло после того, как вы расстались с Камиллой.

Камилла?

Ее звали Камилла.

— Что это значит, Эмиль? — спросила я у мужа. — Почему она здесь?

Я обращалась к Эмилю.

Но отец вмешался:

— Я объясню тебе, дочь. Примерно на таком сроке находится эта женщина.

Я резко обернулась в ее сторону.

И отец дал женщине знак.

Она расстегнула свое пальто и раскрыла его полы.

Я побледнела.

И ухватилась пальцами за края стола, за которым проходил наш свадебный ужин. У нее был большой живот. Женщина была беременна.

Я бросила взгляд на Давида. Он не сводил с Камиллы внимательного взгляда. Они были знакомы, поняла я. Все в одном месте жили.

Эмиль перешел на итальянский и стал говорить с ней.

Не зная языка, сложно понять — ласково мой муж говорит с ней или жестко. Я скривилась от боли. Они понимали друг друга. Я была лишней.

Эльман подошел ко мне и перевел их разговор:

— Эмиль спрашивает у нее, почему она не сказала о своей беременности. Он ей не верит.

Я покачала головой.

В глазах защипало.

До невозможности.

— Она ответила, что он не стал ее слушать и уехал в Россию, — закончил Эльман.

Я очнулась, когда Эмиль взял меня за руку.

Я от него отшатнулась. Вырвала ладонь.

И встретила его разгневанный взгляд.

— София, это не может быть мой ребенок. Я уверен в этом.

Он хотел сказать, что предохранялся с ней. Тогда, больше семи месяцев назад. Но вслух не стал.

— Ты был с ней? — горько спросила я. — Это же правда?

— Да, я был с ней. Это были мои последние отношения до тебя. Но я почти уверен, что ребенок не мой. Я знаю, о чем говорю.

— Почти уверен? — мой голос дрогнул, когда я посмотрела на беременную Камиллу. — Увы, доказательств нет. Ты был с этой женщиной. И сроки, судя по всему, вполне совпадают.

— София, ты пожалеешь, что не поверила мне, — Эмиль стиснул челюсти, разозлился, разошелся…

Но меня не тронул — между нами встал мой брат.

— Пока у тебя не будет доказательств, нам лучше… быть порознь, — решила я, отворачиваясь.

«А тебе лучше быть с женщиной, которая, возможно, вынашивает твоего ребенка», — подумалось сквозь ком в горле.

Рядом стоял брат.

— Сестра, идем. Никто тебя не тронет. Ты можешь остаться у меня.

Он взял меня за руку, и я не сопротивлялась. Отец не подходил. Я только сейчас поняла, какой идеальный у отца план. К нему я не вернусь, но к брату — поеду.

Главное, что я с Эмилем не останусь, потому что ему надо позаботиться о женщине, которая может носить его ребенка. Настоящие мужчины поступают так.

— Я вернусь за тобой, — бросил Эмиль мне в спину. Тихо, свирепо — так, как обещают расплату за побег.

Я прошла мимо отца. Мимо всех.

И на Эмиля больше не смотрела. Когда проходила мимо Камиллы, встретилась с ней взглядом и так тошно стало. Она, возможно, подарит моему мужу ребенка. Первенца. А я не подарю ни одного.

Если Камилла действительно беременна от Эмиля, то уже не подарю.

Я миновала машину отца. Эльман помог мне сесть в свой автомобиль и увез меня. Прямо так увез — в свадебном платье, с обручальным кольцом на безымянном пальце и с выжженой от горечи душой.

Глава 47

Эльман Шах

— Этот щенок искал возможность связаться с ней?

Я покачал головой, выстояв пристальный взгляд отца.

— У меня все тихо. Сестра пока приходит в себя.

— Как придет в себя, начнет бунтовать, — отец заскрипел зубами. — А у девчонки той срок большой. Хоть сейчас тест на отцовство сделать можно.

— Хотел бы сделать, сделал бы еще неделю назад, — аргументировал я. — И вернулся бы за женой. Скорее всего, Романо слишком гордый. Не может смириться, что София ушла. Но тест, вероятно, сделал.

— Думаешь? — прищурился отец. — Хорошо, если так. За пару месяцев я разведу их и верну Софию домой.

— Если ты пойдешь таким путем, то у тебя ничего не получится. Присядь, отец. У меня есть план.

Я указал на кресло рядом с собой. Пока женщины говорили, было время обсудить дальнейшие действия с отцом. Отец прилетел из Волгограда сегодня днем. Вместе с матерью, чему сильно обрадовалась София.

— Говори, Эльман, — попросил отец. — Какой у тебя план? Верни мое доверие.

Я улыбнулся уголками губ. Любил, когда отец просил меня подумать и поразмышлять. Взамен на свои решения я получал отцовскую любовь и похвалу, в которой не нуждался сейчас, но копил их для будущего.

— На прошлой неделе София заговорила о том, чтобы перевестись в местный университет Петербурга. Она решила, что может остаться здесь. В противном случае будет искать работу.

— Еще чего! — вспыхнул отец, сжимая кулаки. — Чтобы моя дочь работала в двадцать лет?! Пусть только выкинет такую авантюру, — пригрозил отец. — Эльман, здесь я рассчитываю на тебя. Мы договаривались, что ты будешь присматривать за сестрой.

— Я помню, — я спокойно кивнул. — Только если я применю к ней силу, то это в край оттолкнет сестру от нашей семьи. Этого добивается Романо. Понимаешь, о чем я?

Отец сжал руки в кулаки от бессилия.

Я продолжил без промедления:

— С учебой пока помедлим. Нужно дать сестре понять, что она вольна распоряжаться своей жизнью, как ей угодно. Этим якорем может послужить жилье. Я поговорю со своими партнерами по бизнесу, и они предложат лучшие квартиры в Петербурге. Где-нибудь в центре рядом со мной. Это будет ее жилье. Только ее.

— Предлагаешь оставить ее тут?

— Подумай сам, пап. Жилье в Волгограде сестру не устроит. Она не вернется. Только если силой, но я не буду принимать в этом участие, — холодно отрезал я. — Я предлагаю обезопасить нас в том случае, если у Эмиля будут доказательства, что ребенок той итальянки не его. В таком случае София вернется к нему. Такой вариант возможен. Мы получили отсрочку сейчас, чтобы в будущем это сыграло нам на руку.

— Ты имеешь в виду дать ей опору? Чтобы София знала, что ей есть куда уйти?

— Именно. Это план на долгосрок. Ты можешь привязать Софию к батарее и запереть в подвале, но дочь таким образом не вернешь. Нам нужно смириться с ее выбором и подготовить почву для дальнейших действий.

Отец задумался.

Я откинулся на спинку кресла, считывая все его эмоции. И с осторожностью продолжил:

— В свое время наша мать была в таком же безвыходном положении. С одной стороны ее прижимал Булат Шах, грозясь выдать замуж за другого, с другой — ты. Если бы в свое время ее отец был более благосклонен к дочери, она бы обратилась к нему за помощью. И ты бы остался ни с чем.

Отец ухмыльнулся.

Я ответил взаимностью.

— Тебе нужно было идти на историка. Ты великолепно учишься на чужих ошибках, Эльман.

— Благодарю, отец.

Мне было четыре, когда отец нашел нас с матерью. Я знал, что Эмин Шах — далеко не святой человек. Я знал все. Всю историю своей семьи.

Истинная любовь для меня — это знать, что за зверь мой отец, но не переставать уважать его. Любить и почитать. Не предавать.

Ведь я помнил до сих пор, каким счастливым мальчишкой я стал, когда отец, наконец, пришел в мою жизнь. Даже против воли матери.

— Что посоветуешь сделать с учебой, Эльман?

— Предлагаю в эту сессию перевести на заочное, чтобы исключить всякого рода встречи. Это будет ультиматум. При открытой конфронтации она согласится. Но со следующего курса перевести на очное, чтобы София нормально доучилась и не думала о работе.

Отец сощурился. Мы пожали друг другу руки.