Временная жена (ЛП) - Маура Катарина

— Черт… — стонет он, опуская лоб на мой, дыхание сбивчивое. — Я никогда не насыщусь тобой. Даже когда мы будем седыми и старыми, я буду хотеть тебя так же сильно.

Мои глаза расширяются от его слов, а он тихо смеется, меняя руку на губы, целуя меня медленно, сладко.

— Я тоже не могу насытиться тобой, — признаюсь я, сердце колотится в груди.

Неужели он… неужели он правда думает о будущем со мной, не связанном только контрактом? Я даже не позволяла себе мечтать об этом.

— Вэл? — голос моей матери звучит прямо у двери, и я в панике отталкиваю Луку, глаза расширяются от ужаса.

Он тут же опускает меня на пол, и я в спешке приглаживаю одежду, стараясь придать себе приличный вид. Лука действует так же быстро, за считаные секунды натягивает джинсы и отходит на несколько шагов, принимая невинное выражение лица как раз к тому моменту, когда в комнату входит моя мать.

Она хмурится, переводя взгляд с него на меня, брови приподняты. Я стою от Луки дальше, чем это было бы естественно, и я уверена, что мое лицо пылает. Мы, безусловно, выглядим подозрительно, и я вдруг чувствую себя как нашкодивший подросток.

— Спускайтесь вниз, — резко говорит она. — Бабушка проснулась. Она хочет тебя видеть.

Я киваю, и она уходит, явно недовольная.

— Ты думаешь, она поняла? — спрашиваю я, до смерти смущенная.

Мне так нужно было это мгновение с ним, но момент выдался совсем неподходящий. Лука смеется, глаза сияют от удовольствия. Он подходит ко мне, в его взгляде снова вспыхивает то желание, от которого мое сердце начинает колотиться, и я делаю шаг назад.

— О, она точно поняла, — усмехается он, обнимая меня за талию. — Но мы женаты, детка. Все в порядке. Пойдем поприветствуем твою бабушку, пока меня действительно не выставили из этого дома.

Он целует меня, его прикосновение задерживается на мгновение, прежде чем он отстраняется, прижимаясь лбом к моему. Я хочу, чтобы мы всегда были такими. Я не уверена, что вызвало недавнее отдаление между нами, но я сделаю все, чтобы исправить это.

Глава 45

Валентина

Я украдкой смотрю на Луку, пока Бабушка с улыбкой рассказывает ему о моих детских проделках. Воспоминания вызывают теплую, но чуть горьковатую ностальгию.

— Смотри сюда, — говорит она, показывая ему старый фотоальбом. — Она так любила эту куклу, что плакала, если кто-то пытался забрать ее. Думаю, она любила эту куклу больше, чем меня.

Бабушка, кажется, чувствует себя хорошо, и за это я целиком обязана Луке. Он позаботился о круглосуточном уходе для нее, пригласил команду специалистов, чтобы те проверили дом на наличие потенциально опасных объектов. Похоже, они многое убрали, освободив пространство, но оставили все, что дорого бабуле. Дом остался таким же уютным и знакомым для нее, и я не могу не испытывать благодарности за это.

— Вэл, — тихо окликает меня мама, садясь рядом на диван. Ее взгляд направлен на Луку. Он погружен в беседу с бабушкой, проявляя бесконечное терпение и заботу. Я не знала, чего ожидать, но точно не этого. Он обращается с моей семьей так же тепло, как со своей собственной, и совсем не выглядит напряженным или скованным.

— Скажи мне, — мама говорит мягко. — Ты счастлива?

Я отрываю взгляд от Луки, удивленная ее вопросом. Не припомню, чтобы она когда-либо интересовалась моим счастьем. Наверное, это тот вопрос, который мать должна задавать дочери, но в нашем случае это неожиданность. Я снова смотрю на Луку, и уголки моих губ сами собой поднимаются вверх.

— Да, — шепчу я. — Я очень счастлива.

Мама следит за моим взглядом и тихо вздыхает:

— Надеюсь, что я ошибалась, — произносит она так тихо, что я едва слышу ее слова.

Я напрягаюсь, опасаясь, что она начнет говорить об отце и о том, как он поступил с ней. Я не хочу, чтобы Лука слышал это, особенно теперь, когда он знает, кто мой отец. Возможно, это глупо, но я хочу сохранить ту иллюзию, которую сама же и создала. Сегодняшний вечер проходит так мирно, и я хочу хотя бы на мгновение поверить в то, что я — просто счастливая замужняя женщина в кругу любящей семьи.

— Просто будь осторожна, — добавляет она. — В конце концов, все мужчины одинаковы. Им нужно только одно. Сейчас все может казаться красивым и веселым, но со временем блеск тускнеет. Твой отец был таким же. Я очень за тебя переживаю, Вэл. Я не хотела, чтобы ты выходила за него замуж. Брак должен быть союзом равных. Я не хочу, чтобы тебя ранили.

Я закрываю глаза, с трудом сдерживая раздражение:

— Пожалуйста, не надо, — шепчу я. — Не сегодня, мам.

Она хмурится, и я готовлюсь к очередному потоку жалоб. По мнению моей матери, я должна быть благодарнее за то, что она есть у меня, и более чутко относиться к ее прошлым страданиям. Обычно я стараюсь понять ее, но сегодня у меня просто нет на это сил.

Мама открывает рот, чтобы что-то сказать, но прежде чем она успевает произнести хоть слово, я замечаю, как Лука дергается в сторону. Бабушка резко шлепает его по руке, и я с удивлением оборачиваюсь к ним.

Ее лицо внезапно искажается тревогой и страхом:

— Кто вы? — спрашивает она, голос дрожит от паники. — Т-т-ты… П-почему ты в моем доме? У меня нет ценных вещей, — торопливо добавляет она, испуганно глядя на Луку.

Она вскакивает на ноги и делает шаг назад, почти спотыкаясь о кофейный столик. Ее сиделка подскакивает к ней в тот же миг, движения быстрые, но осторожные.

— Бабуля, — произношу я, вставая, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия. — Это мой муж, бабуль. Все в порядке.

Она поворачивается ко мне, но в ее глазах нет ни капли узнавания. Сердце сжимается, когда она поднимает руку и пытается ударить меня. Я отступаю назад, ошеломленная.

Моя бабушка всегда была моим миром, моим якорем. Видеть, как она смотрит на меня, не узнавая, — невыносимо больно. Невозможно смириться с тем, как ее разум медленно угасает, особенно когда она всегда была одной из самых умных и смелых женщин, которых я знала.

— Уходи, — быстро говорит мама, голос звучит напряженно. — Иди в свою комнату. Если вокруг нее будет слишком много людей, она только больше разволнуется. Все будет хорошо, Вэл. Обещаю. Но тебе нужно уйти.

Лука берет меня за руку и ведет вверх по лестнице, пока крики бабушки не становятся совсем далекими. Она не понимает, почему в ее гостиной находится сиделка, и выражение растерянности на ее лице не отпускает меня даже тогда, когда я сажусь на кровать в своей комнате.

Лука опускается передо мной на колени и накрывает мои руки своими ладонями.

— Валентина, — шепчет он с болью в голосе. — Ты в порядке?

Я опускаю глаза на его обручальное кольцо, и одна одинокая слеза скатывается по щеке. Лука нежно обхватывает мое лицо, вытирая слезы большими пальцами, в его глазах читается беспокойство.

— Не плачь, милая, — бормочет он. — Пожалуйста, моя любовь. Обещаю тебе, наши врачи делают все возможное, чтобы помочь твоей бабушке.

Я киваю, но слезы текут еще сильнее. Лука садится рядом и крепко обнимает меня. Сердце разрывается на тысячи осколков. Он не говорит ни слова, просто ложится вместе со мной, прижимая меня к себе так, что мое лицо оказывается у него на шее. Он держит меня, пока я окончательно не рассыпаюсь, его тепло приносит хоть какое-то утешение.

— Я… Я так хотела, чтобы ты познакомился с ней раньше. Бабушка значит для меня все. Если бы не она, я бы не стала той, кем являюсь сейчас. Она всегда была моим светом, маяком в темноте. Ты бы ее полюбил. Она такая веселая, такая мудрая, и готовит она просто божественно.

Он целует меня в макушку и тихо отвечает:

— Я знаю, любовь моя. Помнишь, как я пытался приготовить ее такитос? Это было полным провалом. Но однажды я попрошу ее научить меня. И ты права, она действительно веселая. Помнишь, как она поддразнивала тебя, когда мы впервые рассказали им о нас, и назвала меня дьяволом?

Лука касается моей щеки, улыбаясь:

— Я знаю, как это больно, милая. Но эти эпизоды… это не она. Она просто напугана и запуталась. Это естественная реакция. Я никогда не буду думать о ней плохо из-за этого, так что не волнуйся о том, что я подумаю. Как я могу видеть в ней кого-то другого, если она воспитала такую замечательную женщину, как ты?